Талисман

— Я чувствую себя намного лучше, Джек, — необдуманно сказал он и поспешно добавил: — Но еще не настолько, чтобы говорить о побеге. Сейчас темно, и…

— Мы должны уйти сегодня, — твердо сказал Джек. — Все, что им приказано делать, — стоять и ждать, когда мы выйдем. На стенах начала появляться плесень. И не говори мне, что ты этого не замечаешь!

Ричард сочувственно улыбнулся — так, как улыбаются идиоту. Джек любил Ричарда, но сейчас готов был швырнуть его на покрытую плесенью стену.

В этот момент в комнату Альберта Колобка начали влетать большие толстые белые жуки. Они сразу же бросились на заплесневелые пятна, словно плесень была им жизненно необходима. Они с жужжанием ползали по стенам, падали на пол и слепо двигались к кровати.

Джек еще раньше думал о том, осталось ли зрение Ричарда таким, как было, или намного ухудшилось с тех пор, как он видел его последний раз. Теперь он понял, что Ричард видел достаточно хорошо. Он без труда рассмотрел этих мерзких тварей, падающих со стен.

— Жуки, Джек! О Господи, жуки! Жуки! — закричал Ричард и прижался к Джеку.

— Все будет в порядке, Ричард, — сказал Джек. Он поднял Ричарда на кровать и подивился своей силе, о которой никогда не подозревал. — Мы только подождем до утра, правильно? Все хорошо?

Теперь они ползли десятками, сотнями, эти жирные белесые твари, похожие на мокриц-мутантов. Одни из них лопались, падая на пол, другие двигались в сторону мальчиков.

— Жуки! Нам нужно уходить отсюда! Нужно…

— Слава Богу! Ребенок наконец-то прозрел! — сказал Джек.

Он перекинул рюкзак через левое плечо, а правой рукой схватил Ричарда за локоть. Они пошли к двери. Белые жуки превращались в мокрые лепешки под их ногами. Дождь из белых жуков падал с потолка и оседал на волосах и плечах Джека. Он отмахивался от них как только мог, увлекая за собой безумно вопящего Ричарда.

Я думаю, мы на правильном пути, подумал Джек, когда они оказались за дверью. Бог нам поможет.

9

Они снова были в холле. У Ричарда, как выяснилось, не было ни одной мало-мальски разумной идеи, как незаметно выбраться с территории Школы Тэйера, и Джеку пришлось думать самому. Одно он знал наверняка: он не собирается поверить в эту обманчивую тишину и спокойствие и выходить через двери Домика Нельсона.

Вглядевшись в темноту за широким окном холла, Джек увидел приземистое восьмиугольное кирпичное строение.

— Что это, Ричард?

— А? — Ричард смотрел на липкие потоки грязи, бегущие по дорожкам темного двора.

— Вон то маленькое кирпичное здание? Его почти не видно отсюда.

— А! Станция.

— Какая станция?

— Да название-то само по себе ничего не значит, — сказал Ричард, продолжая с беспокойством смотреть на селевые потоки. — Взять хотя бы наш медпункт. Его все называют Молочником, потому что раньше на его месте находился молокозавод. Года до 1919-го по крайней мере. Традиции, Джек. Это очень важно. Это одна из причин, почему я люблю Школу Тэйера. — Ричард снова с грустью оглядел грязный двор и поправился: — Почему я любил Школу Тэйера.

— Ну ладно, с Молочником разобрались. А откуда взялась Станция?

Ричард с упоением предался воспоминаниям о традициях Тэйера.

— Весь Спрингфилд сплошь покрыт железными дорогами, — начал он. — В старые времена…

— О каких старых временах ты говоришь, Ричард?

— Э… тысяча восемьсот восьмидесятые… и девяностые. Так вот…

Ричард замолчал. Его близорукие глаза медленно скользили по стенам холла. В поисках жуков, предположил Джек. Их не было… по крайней мере, пока. Зато коричневые пятна уже начали появляться. Да, жуков пока нет, но они не замедлят явиться.

— Продолжай, Ричард, — попросил Джек. — Мне очень интересно.

Ричард слегка улыбнулся.

— Спрингфилд был одной из трех или четырех крупнейших железнодорожных станций Америки на протяжении последних двух десятилетий девятнадцатого века. Он был географически связан со всеми точками земного шара… — Ричард поднял правую руку к лицу, собираясь привычным движением поправить очки на носу, обнаружил, что их там больше нет, и опустил ее, выглядя немного смущенным. — Ну вот, значит, железные дороги связывали Спрингфилд со многими другими городами. Эта Школа существует, потому что Эндрю Тэйер увидел открывающиеся за этим большие возможности. Он сделал упор на то, чтобы связать процесс обучения с путешествиями на запад. Преимущественно на Западное побережье. Он был первым, кому пришла в голову идея…

Внезапно словно яркий свет зажегся в голове Джека, озарив собой все его мысли.

— Западное побережье? — В желудке заурчало. Он все еще не мог узнать те странные очертания, которые высветил для него этот свет, но вдруг в его сознании четко и ясно зазвучало волшебное слово:

Талисман!

— Ты сказал — Западное побережье?

— Да, я сказал именно это. — Ричард как-то странно посмотрел на Джека: — У тебя что, появились проблемы со слухом?

— Нет, — сказал Джек. — «Спрингфилд был одной из трех или четырех крупнейших железнодорожных станций Америки…» Нет, я все хорошо слышу.

Он был первым, кому пришла в голову идея…

— Ты только что выглядел чертовски смешно.

Он был, можно сказать, первым, кому пришла в голову идея использовать железную дорогу для того, чтобы добраться до Пограничных застав…

Джек понял, со всей определенностью понял, что Спрингфилд был и, возможно, остается точкой наибольшего соприкосновения двух миров. И в этом может заключаться причина того, что именно здесь Морган имеет наибольшую силу.

— Здесь были кучи угля, сортировочные станции, товарные вагоны и много миль путей, — говорил Ричард. — Все это находилось на том месте, где сейчас стоит Школа Тэйера. Если в любом месте копнуть землю на несколько футов вглубь, можно наткнуться на шпалы, куски рельсов и все виды руды. Но на поверхности от тех времен осталось вот это маленькое здание — Станция. Конечно, здание не могло быть настоящей станцией, как мы понимаем это слово: оно слишком мало для этого, любой скажет. Здесь находилась главная железнодорожная контора, где управляющий делами дороги и ее хозяин обсуждали организационные вопросы.