Там, где цветёт папоротник

– Вот как? – охотник хмыкнул. – А зачем бы мне тебе помогать, Любомира-травница? Или не так, – он прищурился, изучая девушку, словно зверушку, запутавшуюся в его силках, – Любомира-обманница.

– Я не обманница… – девушка принялась несмело оправдываться.

– Разве, нет? – охотник не дал ей договорить, скрестил руки на груди. – Ты мне ночь теперь должна, Любомира.

Девушка вспыхнула от подобного бесстыдства, щеки ее заалели, словно два наливных яблочка. Она понимала, что охотник был прав, но не желала признавать этого:

– Ничего я тебе не должна, оборОтник окаянный!

– Как ты меня назвала? – выражение лица Маруна тут же сменилось с обиженно-сердитого на удивленно-настороженное, он опустил руки вдоль тела и недоуменно посмотрел на девушку.

– ОборОтник! Медведь-шатун! – понимая, что нащупала нужную струнку, юная ведьмочка принялась играть на ней.

Лицо Маруна потемнело, и Любомира даже перепугалась, что сейчас снова увидит медведя воочию.

– Да, знаешь ли ты, балаболка деревенская, кто такой медведь-шатун?

От страха Любомира принялась дерзить:

– А знают деревенские, кого пригрели у себя под боком? Чего молчишь? ОборОтник!

Последнее слово звонко раздалось под пологом леса и застыло где-то в переливах птичьих трелей. Повисла тишина, если не считать щебета птиц и шороха листвы.

Охотник исподлобья смотрел на ученицу деревенской ведьмы, поигрывая желваками на скулах. Она стояла перед ним, насупившись, до белых костяшек на пальцах сжимая лямки своей котомки. Наконец, Марун нарушил молчание:

– Вот что, ведьма недоученная, иди-ка ты отсюда подобру-поздорову. Пока я не рассердился. Так и быть, прощаю тебе вчерашнее, только на глаза мне больше не попадайся, а то я за себя не ручаюсь.

– Не уйду, – Любомира насупилась еще сильнее и проворчала себе под нос.

– Чего ты там бубнишь? – Марун скривился. – Проваливай, сказал же тебе.

И принялся показательно перебирать висевшие на стене домика ловчие снасти, которые и без того были в идеальном порядке. А Любомира стояла, понурившись, и снова, как и посреди деревенской площади, чувствовала себя очень слабой и никому не нужной. Слезы подступили к глазам, и она с силой сжала зубы, чтобы не пустить их наружу.

Заговорила, медленно цедя слова. Не потому что хотела показаться высокомерной, а просто, чтобы не разреветься на глазах у охотника:

– В купальскую ночь гуси-лебеди… унесли моего братца за лес… на болото… Я выручать его иду, а никто помочь мне не хочет, – она все-таки всхлипнула и, разозлившись из-за этого, резко развернулась и потопала прочь. – Да, и ладно! Одна дойду!

– Не дойдешь ты одна, – в голосе Маруна больше не было враждебности, он звучал глухо и грустно. – На болота… К Ягине что ли на поклон собралась?

Любомира остановилась и покосилась на Маруна через плечо. Аккуратно кивнула.

Охотник оставил в покое свои снасти и уже сноровисто собирал дорожный узел, а ведьмочка только искоса наблюдала за его приготовлениями.

– В таких лапотках точно не дойдешь, – Марун бросил быстрый взгляд на плетеные лыковые башмачки Любомиры. – На, вот, обуйся.

И бросил к ее ногам пару охотничьих сапог из выделанной кожи на толстой подошве. С сомнением девушка подняла подарок, повертела в руках. Добротная работа, наверняка, охотник сам их шил, деревенский мастер таких не делал. Вот только размер был не под стать рослому мужчине. Для кого же он их готовил?

– Спасибо, – Любомира проговорила негромко и, сбросив оцепенение, принялась переобуваться. – Удобные.

– Они новые. Смотри только, чтоб ноги не стереть.

– Уж как-нибудь, – Любомира скривила губки и снова подорвалась уйти, но Марун опять ее остановил:

– Погоди, не ерепенься. Вспылил я чутка, – охотник вздохнул, не глядя на девушку. – Говоришь, гуси-лебеди братца унесли? А как звать-то братца?

– Василёк, – Любомира стояла растерянная, не зная, чего дальше ждать от охотника.

А тот только ухмыльнулся себе в бороду:

– Это тот мальчонка, что мне молоко от твоей соседки носил? Ее-то ребятишки все боялись ко мне за околицу бегать, а твой братец, значит, самый смелый?

– Смелый, – Любомира повторила эхом, чувствуя, что вот-вот готова опять разреветься при мыслях о братике.

– Ты, вот что, не реви, – Марун проговорил строже. – Провожу я тебя на болота.

– Правда? – Любомира недоверчиво посмотрела на Маруна своими огромными зелеными глазами. Она никак не могла решить, радоваться ей или пугаться того, что охотник решил помочь.

– Ну, не бросать же мальчугана у Ягини одного, – мужчина вздохнул.

– А ярить не полезешь? – Любомира выпалила, не успев остановиться, и снова покраснела.

– А как вести себя будешь, – Марун смерил девушку хитрым взглядом, и на губы его все-таки выползла улыбка, жалкое подобие тех, которыми он щедро одаривал ее накануне. – Я гляжу, в дорогу ты уже собралась. Сейчас я только стрел побольше захвачу, и можем идти к Ягине в гости.

***

Марун уверенно двигался через заросли, не оглядываясь на Любомиру. Он знал, что упрямая девчонка от него не отстанет. Впрочем, пока что дорога была не трудной, хоть и вела стороной от торных тропок.

В лесу Любомира бывала часто. По поручению Василины девушка собирала травы, ягоды да грибы для ведьмовских зелий. Она хорошо ориентировалась в чаще, знала всех лесных обитателей. Зверье не пугалось девушки – ходила она тихо, частенько приносила с собой угощение. У нее здесь даже были свои знакомцы: семейство белок, сорока-трещотка да белохвостый олененок. Они частенько приходили встречать Любомиру, выпрашивая лакомство, а юная ведьмочка все пыталась заставить их говорить. Не только ж в сказках звери разговаривают человечьим голосом.

Но зверушки упорно молчали.

И теперь все беличье семейство скакало по ветвям следом за Любомирой, но она только отмахивалась от них – не до белок ей сейчас.

– Твои, что ли, приятели за нами подглядывают? – от глаз охотника не укрылось настороженное внимание лесных обитателей.

Он остановился, втянул носом воздух, словно принюхиваясь. Любомира догнала провожатого:

– О чем это ты? – с деланным недоумением пожала плечами. А ну как охотник решит по дороге пострелять белок?