Там, где цветёт папоротник
Шрифт:
– Почти, – ведьмочка зубами оторвала нитку. – Лови. Портки только сам будешь зашивать.
Она кинула ему куртку, и охотник поспешно набросил ее на плечи:
– Спасибо. А теперь спать ложись, – проговорил строго. – Я буду портки чинить…
– Ты мне не брат, не отец, чего распоряжаешься? – ведьмочка недовольно поджала губки, но все-таки послушно вытянулась на лесной подстилке у костра. Беруня тут же оказался у нее под боком, и она с благодарностью обняла теплого медвежонка.
Марун продолжал, не обращая внимания на ее слова:
– Завтра по болоту пойдем – дорога трудная.
– Надеюсь, разбойников
– Лихих людей там нет, но можно кого пострашнее встретить.
– Лешего что ли? – ведьмочка приоткрыла один глаз.
– Бывает, что и лешего. Спи, давай.
Охотник лег напротив Любомиры. Между ними был костер, и последнее, что она заметила, были его блестящие в отсветах пламени светло-карие глаза, похожие на две капельки горячего меда.
Глава 6. Болотная хмарь
В путь тронулись, едва рассвело. Зябко ежась от утреннего тумана, ведьмочка еще раз оглядела полянку в поисках волшебного гребешка, но, так и не найдя его в высокой траве, со вздохом причесалась пятерней. Марун только смерил ее тяжелым взглядом и ничего на это не сказал.
Шли еще медленнее, чем накануне. Под ногами чавкала влажная грязь, в траве то и дело попадались лужицы. Новые кожаные сапожки Любомиры быстро промокли, и теперь хлюпали при каждом шаге. Невыспавшаяся, с мокрыми ногами, сердитая ведьмочка неуютно сутулилась и только мысли о младшем братце заставляли ее идти все дальше и дальше на лесное болото следом за охотником. Она настороженно глядела ему в спину: а ну как ему снова вздумается перекинуться медведем? Что тогда? Опять песенку ему спеть?
Внезапно Марун остановился:
– Нет, так дальше идти нельзя.
И принялся обшаривать ближайшие заросли лещины. Срезал молодое деревце и в несколько ловких движений обстругал его от веток.
– Ты чего это удумал? – Любомира с подозрением следила за мужчиной.
– Слегу [*] хочу себе справить – и тебе, – оборотник покосился на девушку. – Дорогу перед собою щупать на болоте. А то не ровен час, угодишь в лыву [**] или, того похуже, в трясину.
– Мамочка, – Любомира даже юбку подтянула повыше, до самого колена, словно так могла уберечься от зыбкой топи. – Мне нельзя в трясину, мне Василёчка выручать надобно…
– Вот, потому и держи, – Марун протянул ей крепкую ровную палку, аккурат по ее росту. – Прежде чем ступить, проверяй, тверда ли опора.
– Так… ты ведь все равно впереди идешь, – девушка протянула задумчиво. Спохватилась, – Ой, а как же Беруня?
– Лесной зверь трясину лучше нас с тобой чует. Не пропадет, – Марун срубил себе вторую палку, подлиннее. Добавил, – А если вдруг чего не так… пособлю, чего уж…
Погода начала портиться. В лесу потемнело, занялся мелкий моросящий дождичек, и где-то в небе погромыхивало, пока еще далеко и неуверенно. Пахло свежестью.
– Гроза будет, – Марун проговорил с убеждением, и у Любомиры даже мысли не возникло усомниться в его словах. Хотя радости от его правоты она не испытывала – мокнуть очень не хотелось. И без того от промокших ног по всему телу ползла стылая зябкость. – Укрытие нам с тобой надобно.
– Не поспеем до места к сроку? – девушка потерянно огляделась: ну, где в лесу спрятаться от грозы? Дерево – ненадежный приют, мигом промокнет да еще сильнее
тебя же намочит.Марун молча покачал головой:
– Думал я, до Ягини к полудню доберемся, да мы еле тащимся. Хорошо бы к вечеру успеть.
– Так, чего ж мы тащимся-то? – Любомира сердито подбоченилась. – Идем скорее.
– Да, жалко мне тебя, небось, ноги стерла в мокрых сапогах, – Марун посмотрел на нее с таким участием и почти отеческой нежностью, что Любомира аж задохнулась от избытка чувств – возмущения, волнения, смущения…
– А нечего меня жалеть! – она даже топнула. Ноги Любомира действительно натерла, но ни в жизни бы в этом не призналась. После смерти матушки с батюшкой никто больше ее не жалел. Разве, что Шуршаня мог, да и тот, чаще ворчал, чем ласковые слова говорил, да Василина, но та всегда была строга. Потому теперь от этой простой заботы она себя почувствовала такой слабой и беззащитной, что аж под ложечкой засосало. – Сам, небось, притомился, вот и еле плетешься. Да, я бы без тебя тут быстрее дорогу отыскала. У меня получше тебя провожатый есть!
– Кто же это интересно? – Марун даже остановился и повернулся к ведьмочке. – Этот, что ли, мохнатый? – кивнул на медвежонка, благоразумно косолапившего следом за своей благодетельницей.
– А вот, что у меня есть! – и девушка вытащила из котомки Василинин клубочек, сунув его под нос Маруну. – Вещичка непростая, заговоренная. Враз меня до Бабы Яги доведет.
– Ага, и от разбойников защитит, – Марун усмехнулся в бороду, но не стал спорить с взбалмошной девчонкой. – Не болтай ерунды попусту, и идем побыстрее, коли хочешь до Ягининой избушки затемно добраться.
И уже развернулся, чтобы идти дальше.
– Сам же, сказал, что лихих людей больше не будет.
– Так что же, – Марун снова остановился, – и вправду одна пойдешь?
– А вот, и пойду! – ведьмочка сама себя узнать не могла. Всегда добрая с людьми, тихая и покладистая, она вдруг стала язвить и упрямиться. Но Марун-охотник поднимал в ее душе такой ураган, которого она пугалась и стыдилась. Даром, что она ведьма, а он оборотник, да к тому же такой взрослый…
– Не чуди, девка, – охотник нахмурился и потопал дальше, не обращая более внимания на свою капризную подопечную.
– А ну как ты снова медведем обернешься, что мне тогда делать прикажешь? От медведя в лесу спасения нет.
– Не обернусь, – Марун буркнул себе под нос. – А из клубочка лучше рукавички свяжи братцу, он рад будет красивой обновке.
– Нет, ну а если…
– Если-если, вот заладила, – охотник протянул сварливо. – Не завлекай меня, так и не обернусь.
– Это как понимать?
– Любомира споткнулась о свой же шест. – Не собиралась я тебя завлекать. Без надобности ты мне …
??????????????????????????
– Совсем без надобности? – Марун спросил с какой-то даже обидой. – Зачем же тогда ты через костер со мной прыгала?
– Зачем прыгала? – Любомира потерялась. – Так ведь Весняна, подружайка моя, подговорила, вот и прыгнула.
– Ах, Весняна подговорила… У самой что ли разуменья нет? – охотник насупился, и Любомире так показались обидны его слова – нет, ну правда, кто он ей, Марун Северный Ветер, чтоб так с ней разговаривать? И ведьмочка выпалила, не успев прикусить язык:
– Интересно, а Марьяна тоже думала, что ничего с ней не приключится в лесу…