Таможня дает добро

— Мостик — машинному. Держите три четверти оборотов и будьте готовы в любой момент дать полные!

Из раструба невнятно прохрипело что-то вроде «принято, готовы, дадим…» Дзирта удовлетворённо кивнула.

— Сигнальщикам — смотреть в оба, как только «Суар» прибавит ход — докладывать сразу! Мы должны подойти к Маячной Гавани одновременно с «Суаном»!

* * *

— Собрались, называется, покататься под парусами… — ворчал Пётр. — Того гляди, польёт. Может, отменить, пока не поздно? Посидим вчетвером в ресторане, музыку послушаем, дамы наши порадуются. А торчать в каюте и страдать от качки — велика ли радость? Ладно бы ещё «Квадрант» — а у тебя теснота, и низко, не выпрямишься!

Ну да, с твоими метром девяносто приходится пригибаться. — согласился я. — А Тави, да и Вера Павловна всё же не такие… рослые.

Возражал я исключительно из принципа. Казаков прав, конечно — не успели мы подняться на борт «Штральзунда», чтобы подготовить его к запланированной морской прогулке (после визита к мессиру Дваркелю прошло пять дней, и всё это время мы провели за разгадыванием загадок, подкинутых старым гномом) — как ветер переменился на северо-восточный, на город и гавань поползли серенькие тучки, чреватые дождём.

— Подождём, глядишь, и распогодиться. А чтобы им не сидеть в низах — давай-ка прямо сейчас натянем над кокпитом тент — на ветерке, на свежем воздухе качка всё же легче переносится. Ну а если зарядит всерьёз — что ж, ничто не мешает повернуть и отшвартоваться возле «Морской звезды». Кормят там отлично, и винный погреб выше всяких похвал…

— Винный трюм, хочешь сказать? — ухмыльнулся Казаков. Ресторанчик «Морская звезда» размещался на барже-дебаркадере, отшвартованной со внутренней стороны брекватера, и служил излюбленным местом зурбаганцев после морских прогулок. Лодки, яхты, катера швартовались к устроенным возле него пристани, а тем, кто не хотел покидать своё плавсредство, блюда и напитки подавали прямо на борт.

Я вытащил из кармана хронометр.

— До назначенного срока ещё полчаса, отменить прогулку всегда успеем. Только не хотелось бы — Тави на меня и так дуется- никак не может простить, неожиданного отбытия из Лисса, паче того — что я не хочу объяснять, что за муха тогда меня укусила. Я и сегодняшнюю прогулку затеял, чтобы как-то загладить вину… хотя, если подумать — вчём я виноват-то?

— Своим фактом своего существования. — глубокомысленно сказал Пётр. — Я вот тоже рассчитывал, что нас с Верой Павловной наконец с места сдвинется. А то я уж и так, и эдак, и намекал, что мол, могу снять премиленький домик, не хуже чем у мамаши Спуль, а она всё делает вид, что не понимает, о чём я…

— Да, брат, я человек завистливый, но тут завидовать нечему. — я постарался изобразить сочувствие. — Она ведь, как я понимаю, даже замужем не была?

— Вот именно. — уныло отозвался Казаков. — Воспитане, вишь, ей не позволяет сдаться так быстро. Но ничего, дай срок…

— Бери! — великодушно согласился я. — А пока — расскажи-ка, что у тебя с шифром, продвигается?

— Потихоньку. Разобрал ту часть, где говорится о возникновении их «заговора». Мы были правы — они с Грином познакомились в Санкт-Петербурге, куда лоцман прибыл, чтобы покопаться в архивах Императорского Географического общества. И, судя по всем, что-то он там нашёл — и на основе этих сведений и затеял возню со вторым Источником.

— А Грин тут с какого боку?

— Их познакомил один моряк — тот, что на фото. Лоцман, видимо, понимал, что без помощников ему не обойтись, вот и составилась эдакая четвёрка: он сам, моряк, Грин и его сводный брат.

— Это тот, который прадед твоей… э-э-э… пассии?

— Да, Павел Дмитриевич Борецкий, его мать была второй женой отца Грина. Так вот, видимо, Лоцман ещё тогда рассказал Грину много чего о своём мире -вот и появился «Зурбаганский стрелок».

— А что, звучит правдоподобно. Но это никак не объясняет, почему Лоцман именно на Земле искал сведения об устройстве Источника.

Пётр развёл руками — в правой у него была зажата свайка, которой он как раз пытался расковырять задубевший узел на грота-шкоте.

— К сожалению — да, не объясняет. Но приличный кусок текста остался ещё нерасшифрованным. Может — там?

Я собрался, было, ответить, но тут на пристани застучали копыта, заскрипели по доскам пирса железные шины.

— Серж, Пьер! — Тави, стояла в экипаже, держась держалась за плечо Веры Павловны. Та предпочла дождаться, когда коляска остановится и вслед за Тави сошла на пристань — в руках она несла большую плетёную корзину, прикрытую полотенцем. — Ну что, мужчины, вы готовы? Отчаливаем?

* * *

К вечеру, наконец, распогодилось. Низкая волна шла с норд-оста, едва заметно раскачивая таможенный крейсер. В линзах апризматического бинокля — Роман из сугубо эстетических соображений пользовался продукцией местных мастеров в виде пары раздвижных медных трубок — уже вырисовывался на горизонте утёс, на верхушке которого ярко светилась вечная звездочка. За этим утёсом — он знал это наверняка, — раскинулась Маячная Гавань, по берегам которой раскинулся Зурбаган.

Ветер упал до двухбалльного, и Дзирта, не видя смысла в экономии угля и не желая лишний раз марать парусину ткань жирной угольной копотью, скомандовала убирать паруса. Теперь голые мачты не так выделялись на фоне неба — впрочем, добавила она, рассчитывать на это не стоит. Если на «Суане» и вправду, задумали недоброе, то смотреть они будут во все глаза, во всю имеющуюся на корабле оптику — и уж конечно, не пропустят следующий в пяти милях за кормой «Латр». К тому же, самый нерадивый сигнальщик вряд ли пропустит хвост густого чёрного дыма, который извергала высоченная труба таможенного крейсера.

«Суан» тем временем вильнул влево, намереваясь укрыться его тени возвышающегося на западе скалистому берега. Уловив этот манёвр, Дзирта распорядилась его повторить, и теперь оба судна шли в полудюжине кабельтовых от линии прибоя. С ракурса не было ни малейшей возможности разглядеть бурун у таранного форштевня, изменение размеров которого много сказало бы внимательному наблюдателю- так что сигнальщики не отрывали биноклей от идущего впереди корабля, боясь пропустить момент, когда броненосный таран сбросит, или, наоборот, ход.

— Они сбросили ход до минимума… — Дзирта опустила бинокль и вынула пробку из амбушюра трубы-переговорника. — машинное? Держать полтора узла, и будьте готовы по команде сразу дать реверс!

Она обернулась к Роману.

— Хотела бы я знать, почему они остановились. Может, дожидаются кого-то?

— С берега? — предположил он. — Собираются взять кого-то на борт, но не хотят, чтобы об этом знали в Зурбагане?

Дзирта ещё раз обвела взглядом скалистый обрыв, буруны на камнях у его подножия.