Танцуй со мной

— Вызови лифт, пожалуйста, — попросила она. — Мы сложим в него весь багаж и спустим прямо к машине. — Она взяла одну из сумок.

Он отнял багаж.

— Лучше ты вызови лифт. А я займусь реквизитом.

В результате он не дал ей нести ничего, кроме футляра с компакт-дисками. В приглушенном свете подземной автостоянки Алексис отперла «ренджровер», и Майкл стал загружать его. Он действовал быстро и сноровисто. Фотографы у входа даже не покосились в его сторону.

Он забрал у нее ключи.

— Садись.

Она уставилась на него.

— Но…

— Садись, я сказал. — Майкл упал на водительское место.

Алексис не двигалась.

— Это машина моего отчима. Вылезай. Ты не можешь ее водить.

Он задрал бровь.

— Сладкая моя, я вожу все, у чего есть колеса, — успокоил он.

— Нет. Я имею в виду… — Алексис сдержалась и не топнула ногой. — Я имею в виду, что это не твоя машина. И я не разрешала тебе садиться за руль, — добавила она, повысив голос.

Один из фотографов оглянулся. Майкл открыл пассажирскую дверцу.

— Садись, — невозмутимо повторил он.

Она не послушалась. Вместо этого она сунула голову в машину и прошипела:

— Выбирайся из-за руля, Майкл Слейн, или ты попадешь на первые полосы в качестве автомобильного вора.

Он даже не посмотрел в ее сторону. Он смотрел прямо перед собой. Поэтому для нее было полной неожиданностью, когда мускулистая рука схватила ее за левое плечо и втянула в машину. Падая на сиденье, она услышала треск лопнувшей на спине блузки.

Фотографы тоже. Оба резко повернулись. И тут же помчались к машине с фотоаппаратами на изготовку.

— Доигралась, — холодно сказал Майкл. Машина уже ехала. — Если не хочешь вывалиться, закрой дверцу, — посоветовал он.

Алексис послушалась. Толчок отдался в больной руке, и девушка, несмотря на ярость, вскрикнула от боли. Он метнул в нее взгляд, не поддающийся описанию.

— Или нагнись, прикрывшись волосами, или улыбайся, — посоветовал он. — Твоя фотография украсит газету.

И они вылетели из гаража под вспышки фотоаппаратов,

словно под вспышки выстрелов.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Алексис сидела, нахохлившись, рядом с ним, прижимала к себе больную руку и ненавидела его. Он, холодно взглянув, заметил:

— Не горюй. Даже если снимки получатся нечеткими, они узнают твое имя у портье. Друзья за тебя порадуются.

Она повернулась к нему. Какое немыслимое самомнение! Он что же, в самом деле думает, что она хочет,чтобы все полюбовались, как она отбывает вместе с Лиходеем в воскресенье утром из квартиры Фреда? Что подумают о ее субботней ночи?

— Решат, что я похищена, — процедила она сквозь зубы.

Он пожал плечами.

— Если подашь дело таким образом.

— А каким еще образом это можно подать? — огрызнулась она.

Он молча вписал тяжелый автомобиль в сложный поворот. Посмотрел в зеркальце заднего вида.

— Погони нет. Пока, во всяком случае. Алексис сжала кулаки.

— Ответь мне, ты… ты… хулиган. Что это, если не похищение?

— Ну, это можно называть по-разному, — протянул он. — Например, расплата.

— Что?

— Гораздо более резонная интерпретация, чем первая, — любезно пояснил он.

Алексис ошеломленно потрясла головой.

— Не хочешь ли ты сказать, что ярасплачиваюсь с тобой?

— Ты полагаешь, не за что? — Его голос стал жестким. — Это ты вызвала портье вчера вечером, в конце концов. И это ты визжала, как малышка в фильме ужасов, там в гараже.

Алексис задохнулась от возмущения.

— Ты же похищал машину моего отчима. Он нетерпеливо хмыкнул.

— Ты серьезно считаешь, что можешь вести эту штуку?

— До сих пор у меня не было с ней никаких проблем, — сказала Алексис, более беспокоясь о достоинстве ответа, чем о его правдивости.

Он так резко повернул «ренджровер» к обочине, что ей пришлось схватиться за приборную доску, чтобы сохранить равновесие.

— О'кей. Поверни руль и держи, — приказал он.

— Что? — смутилась она. — Не говори глупостей. Я сижу не на том месте. Угол неудобный…

— Не настолько уж неудобный. Ты хочешь вести эту чертову машину — покажи, что можешь удержать ее на дороге. Действуй.

Она повиновалась, тихо ругаясь. Попытка, стоившая сильной боли в руке, не увенчалась успехом. Алексис откинулась на сиденье, закусив губу.

— Больно? — Сочувствия в вопросе не имелось. Она сцепила зубы.

— Да. И что же это доказывает?

— Это доказывает, что ты не справишься с рулем, — бесстрастно пояснил он. — Машина слишком тяжелая, а у тебя больная рука. Если бы я не сел за руль, мы выбрались бы из гаража, разве что прихватив еще пару машин.

Алексис мотнула головой, отбрасывая спутанные рыжие волосы.

— Ерунда, — холодно сказала она. — Сегодня я отправляюсь на этом «ренджровере» в Испанию. Отчим не просил бы меня, если бы не доверял моей способности водить.

Наступила тишина. Потом Майкл недоверчиво переспросил:

— В Испанию?

— Почему бы нет? — возразила она. — В этой стране женщинам выдаются водительские права.

— Зря, если все женщины в этой стране такие же дуры, как ты, — сказал он побелевшими губами. — В данный момент тебе не управиться и с овощной тележкой.

Алексис завопила:

— Перестань опекать меня!

Он медленно и четко произнес:

— У тебя нездорова рука. Ничего себе отчим! Отправить тебя в этом сарае на колесах в Испанию! Насколько я понял, ты собираешься ехать одна?

Алексис взбесилась настолько, что чуть не ударила его.

Но вместо этого сладко проворковала:

— Если ты вдруг не возжелаешь прокатиться со мной — да. А отчим у меня лучший на свете. С тех пор как мать вышла за него, он…

— Неплохая мысль, — медленно произнес Майкл.