Танцуй со мной

Издевательское прозвище было произнесено нарочно. Алексис сказала спокойно:

— Ты этого хотел. Выйди вон.

Майкл Слейн откинулся в кресле, вытянув длинные ноги с таким видом, будто собирался просидеть здесь всю ночь.

— Давай заключим договор, — предложил он.

— Никаких договоров. Вон, я сказала.

Алексис подошла к кухонной двери. Он помотал головой и забился в кресло поглубже.

— Неужели ты бросишь меня на съедение волкам прессы?

— Думаю, они все уже видят третий сон, — сказала Алексис, посмотрев на кухонные часы.

Он не последовал за ее взглядом.

— Они никогда не спят, — заверил он, и Алексис была убеждена, что он наблюдает за ней из-под опущенных ресниц.

— Значит, тебе рано или поздно придется встретиться с ними лицом к лицу. Почему бы не сейчас?

Он поколебался.

— Наверное, к утру они уйдут. Надо же им занести состряпанные материальчики на бумагу.

— К утру? — почти выкрикнула она.

— Не волнуйся, — успокоил он. — Я скажу им, что мы до сих пор никогда не встречались.

Алексис бессильно опустилась на стул.

— Но мы действительно никогда не встречались.

— Всегда лучше говорить правду.

— Но ты говоришь это так, будто… будто… я хочу сказать…

— … будто мы любовники, — с готовностью подхватил он. — Я знаю. Позор, если испорченный мир возведет такую конструкцию на невинной правде. Ты так не считаешь?

Он нашел ее взгляд. Алексис обнаружила в его глазах тепло, дружелюбие и неотвратимость. Она так же мало верила в его дружбу, как и в его аргументы, но не понимала, что может сделать. Какая надменность была в этих глазах, пока ему не понадобилось что-то от нее… Это же актер. И актер, привыкший получать то, что хочет. Она скрипнула зубами.

— Вряд ли тебе хочется услышать, что я считаю, — сказала она.

Он тихо рассмеялся.

— Пожалуй, ты права. — Он встал и потянулся. — Но так или иначе, я потратил немало сил, чтобы сбежать от прессы этим вечером. Неужели ты мне все теперь испортишь?

— Ах! — Она была очень вежлива. — Думаешь, не испорчу?

— Нет, — сказал он.

Алексис взяла трубку настенного телефона.

— Немедленно убирайся вниз по пожарному ходу, или я вызову помощь, — прошипела она. — Как тебе понравится заголовок, сообщающий, что Микки Слейн провел ночь в полицейском участке?

— В первый раз, что ли? — сказал он равнодушно. — Но если ты серьезно…

Он лениво поднялся. Он даже немного помедлил. И, пока она наблюдала, дивясь легкости победы, выдернул трубку у нее из руки и поднял над головой.

Это была больная рука. Он, конечно, не мог видеть шину под манжетой. Она подавила крик боли и сказала, вне себя от ярости:

— Ты понимаешь, что это пахнет серьезной неприятностью? Сначала вторжение. Теперь насилие.

— Насилие? — Он хмыкнул, но в голосе появились жесткие нотки. — Мы возвращаемся к обсуждению проблемы маленького поцелуя?

— Нет, — отрезала она, хотя лицо залилось краской. В запястье билась адская боль.

Из трубки, которую он держал над ее головой, донесся голос управляющего:

— Мисс Брук? Это вы, мисс Брук?

— Дон! — крикнула она.

Тут же рука Майкла зажала ей рот. Алексис поперхнулась.

— Мисс Брук?

Он прошептал ей на ухо:

— Скажи ему, что все в порядке. Или ты угодишь в заголовки вместе со мной.

Говорить она, конечно, не могла. Но глядела на него поверх зажимающей рот ладони.

— Понимаешь?

Она кивнула с ненавистью. Теперь она понимала, как он управился с двумя журналистами. Он играл на победу — и не заботился о средствах.

Он медленно убрал руку и дал ей трубку. В холодной ярости она сказала:

— Немедленно поднимайтесь ко мне, Дон. Здесь Майкл Слейн, и он хочет…

Он ударил ладонью по рычагу, но было поздно, и он прекрасно понимал это.

— Ты маленькая…

— Да? — Алексис была довольна. Ему не удалось одержать верх над ней.

— Ты ведь понимаешь, что ты сделала?

— Позвала на помощь. Я предупреждала, — вспыхнула она.

— Ну, помощь ты получишь, не сомневайся. Сейчас сюда сбегутся все газетные ищейки мира, — холодно предупредил он. — Как можно быть такой идиоткой?

— О чем ты говоришь? — нетерпеливо перебила Алексис. — Я только попросила управляющего подняться сюда. При чем тут газеты?

— Ты сказала ему, что здесь я.

— И что из этого?

— А внизу полно репортеров. — Он не сводил с нее тяжелого взгляда. — Начинайте соображать, мисс Брук. Что вы скажете им, когда откроете дверь?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Алексис медленно произнесла:

— Ты преувеличиваешь.

Майкл пожал плечами. Почему-то это оказалось более убедительным, чем любые доводы. Она сказала громче:

— Я вовсе не хотела…

— Нет? — Он не желал облегчать ее положение. — Тогда зачем было звать на помощь?

— Потому что мне нужна помощь, — логично ответила Алексис и метнула в него недовольный взгляд. — Может, для какой-нибудь твоей поклонницы было бы райским наслаждением запереться с тобой в пустой квартире, но меня от этой мысли бросает в дрожь. Честно. Мне такое приключение ни к чему. Это так мерзко.

К своему удивлению, она увидела, что попала в цель. При его шикарном загаре нельзя было сказать, покраснело ли лицо, но он повернулся к ней спиной с инстинктивным жестом протеста.

Не оборачиваясь, он холодно изрек:

— Раньше надо было думать.

— Я знаю, — с несчастным видом заявила Алексис, теряя бойцовский дух.

Звонок в дверь был долгим и тревожным. Она уставилась в непреклонную спину.

— Что мне делать?

— Открой, — хрипло ответил он. — Подоспела помощь, о которой ты просила.

— А что… что мне сказать? Он пожал плечами. Прерывающимся голосом она произнесла:

— Пожалуйста. Я никогда не попадала в такую ситуацию прежде. Я не знаю, что делать.

Тогда он повернулся и посмотрел на нее.

— Ладно, для начала тебе лучше обуться, — резко сказал он. — Как по-твоему, что они подумают о нас, если ты подойдешь к двери с распущенными волосами и босиком?

Алексис вспыхнула. Но не отвела глаз. Если это маленькая месть с его стороны, то она понимала, что в какой-то степени заслужила ее. Ведь она звала на помощь не потому, что на самом деле боялась его. Понимала — и все-таки сделала. Она позвала на помощь просто потому, что разозлилась и не хотела оставаться битой.