Танцы на быках

– Нет-нет, матушка, - поспешно ответила Бранвен.
– Здесь просто очень душно.

– Душно?
– графиня окинула взглядом открытые окна и велела слугам: - Принесите родниковой воды и обрызгайте пол.

– Может, признаешься честно, что это я тебя так распаляю?
– продолжал нашептывать Эфриэл.

Не глядя на него, Бранвен еле заметно покачала головой.

– Лгунья!

Она улыбнулась.

– Посмотрим, как сейчас заговоришь...
– Эфриэл взял Бранвен за руку.

Девушка попыталась освободиться, но хватка у духа была железная. Бранвен пришлось сдаться, чтобы матушка не заметила, как она судорожно дергает рукой из стороны в сторону. Воспользовавшись этим, Эфриэл тут же положил ее руку на свой член и сжал пальцы поверх руки Бранвен, заставляя ее скользить по его мужскому орудию от навершия до основания и обратно. Плоть его тут же запульсировала, налилась кровью и отвердела.

Бранвен задышала коротко и часто, замерев, точно цыпленок перед коршуном. Продолжая эту сладостную пытку, Эфриэл не знал, кого он мучит больше - ее или себя. Он не сдержал стона, потому что нежная ручка могла довести до экстаза любого, даже Мак Ога, бога любви.

– О, прекрати! Сейчас я сойду с ума!
– вскричала Бранвен.

Графиня удивленно воззрилась на дочь.

– Нет, мама, это не тебе! Я... задумалась.

– По-моему, ты и вправду нездорова, - сказала графиня.
– Не будем тебя утомлять. Прекращаем примерку, благо, время терпит. Отправляйся к себе и отдохни.

– Я хорошо себя чувствую...

– Иди и отдохни, - повторила леди Дерборгиль ласково, потрепав Бранвен по щеке.
– Когда приедет лорд Освальд, ты должна сиять! Я прослежу, чтобы ты сегодня не вставала с постели.

– Не беспокойтесь, матушка, я за этим прослежу лучше вас, - пробормотал Эфриэл, наконец-то выпуская руку девушки.

– Этне, проводи миледи в ее комнату, - велела графиня и поцеловала дочь.
– Зайду вечером, проведаю тебя.

В сопровождении служанки, Бранвен покорно поднялась в спальню и долго мыла руки, раз за разом натирая их мыльным корнем и споласкивая ароматической водой. Служанка заплела ей косы, уложила в постель и оставила одну. Только тогда Бранвен дала волю гневу:

– Ты что себе позволяешь?! Как смеешь так обращаться со мной? Я из Роренброков и не потерплю...

– Давай избавимся от меня - и делу конец, - подсказал Эфриэл, располагаясь в кресле.

– Мы уже говорили об этом. Нет.

– Что ж, тогда не надо мешать мне развлекаться.

 - Развлекаться?! По-твоему, это называется - развлекаться? Мне до сих пор кажется, что на ладонях грязь. Фу!
– она демонстративно вытерла руки об одеяло.

– Не такой брезгливой ты была там, внизу, - поддразнил Эфриэл. - Кстати, если я здесь надолго, то есть две проблемы.

– Только две?
– с иронией отозвалась Бранвен.

– Пока - да. Первая. Хоть я и дух в твоем понимании, но, как ты заметила, нуждаюсь в еде. А воровать с ваших столов - это не в моих правилах. Голодно и утомительно. Поэтому придется тебе заказывать трапезу сюда, в спальню. Имей в виду, я не ем все эти ваши дамские стряпушки с кремом. Мясо, хлеб, горячая похлебка и вино - вот что меня устроит.

Бранвен сложила руки на груди, пораженная подобной наглостью.

– Вторая проблема. Когда я в нужнике, мне вовсе не хочется, чтобы кто-то залез туда и сел мне на колени. Поэтому будешь стоять перед дверями и караулить.

– Ты предлагаешь мне стоять возле...
– Бранвен не верила ушам.
– Пока ты там... Да как ты смеешь!

– Значит, придется пойти на крайние меры. Очень жаль.

– Что ты намерен сделать?
– встревожилась Бранвен, глядя, как Эфриэл подходит к ее столу с письменными принадлежностями и выбирает перо.

Сид с преувеличенным старанием заточил перо и достал из ящика пергамент.

– Что я сделаю?
– он уселся за стол и разгладил пергамент ладонью.
– Я напишу письмо твоему жениху, что ты так скучала в его отсутствие, что вызвала духа для удовлетворения плотских желаний. Думаю, чтение его позабавит.

– С ума сошел!
– Бранвен подскочила и выхватила у Эфриэла перо.
– Конечно же, ты не сделаешь ничего подобного!

– Кто же мне запретит?
– спросил сид с опасным спокойствием.

– Я не позволю!

– Значит, можно рассчитывать на мясо за обедом и спокойствие во время нужды.

– Ты наглый, мерзкий...

– Ты же не хочешь, чтобы я написал письмо любезному лорду Освальду?
– небрежно спросил Эфриэл.

– Не хочу, - вынуждена была признать Бранвен.
– Но и караулить тебя не стану!

– Значит, я пишу письмо.

– Нет!..

После яростных споров было решено привязывать на ручку снаружи ленточку, о чем были оповещены все обитатели замка. Ленточка означала, что домик уединения (именно так деликатно в Роренброке называли отхожее место) занят леди Бранвен, и беспокоить ее никто не осмеливался.

 Что же касается обильных завтраков, обедов и ужинов в спальне, Бранвен объяснила это страшным волнением перед свадьбой. Дескать, она так переживает, что постоянно голодна. Эту ложь она выдала, не моргнув глазом, но вечером долго каялась перед алтарем в фамильной церкви и сделала сто поклонов, чем вызвала приступ безудержного веселья у сида. Вот его-то никакие правила приличия не волновали. В ответ на просьбу Бранвен носить хотя бы набедренную повязку, хотя бы в спальне, когда они остаются наедине, он ответил грубостью и разразился потоком таких ругательств, что бедная девушка не помышляла и заикнуться об этом.

Такая уступчивость сподвигла сида и на другой шантаж - он попытался принудить Бранвен отправить его домой под угрозой письма лорду Освальду, но не преуспел. Бранвен побледнела, задрожала, но осталась тверда - она хранит верность жениху, а если ей придется быть опозоренной, то предпочтет окончить дни в монастыре, не нарушив девства.

Сид обозвал ее полоумной монашкой, но о письме жениху больше не заговаривал.

Новым испытанием стало принятие ванны перед сном.

Бранвен привыкла принимать ванну три раза в неделю, а перед церковной службой, накануне вечером, топили мыльню. С появлением нового жильца в спальне, все усложнилось. От мыльни придется отказаться, это Бранвен поняла сразу, и страшно нервничала, ожидая вечернего омовения.

После ужина закрыли ставни, принесли деревянную ванну и наполнили ее горячей водой, добавив несколько капель ароматической эссенции. Зеркало запотело, запахло весенними цветами. Это был любимый запах Бранвен - так пахли синие цветы, растущие на склонах. Весной их сушили впрок, а потом добавляли в ароматические мешочки, в нюхательную соль или изготовляли настойку.

Эфриэл, наблюдая за приготовлениями лежа на лавке, не сделал даже попытки прикрыть глаза.

– Не мог бы ты отвернуться, пока я моюсь?
– шепотом попросила Бранвен.

– Отвернуться? И пропустить все самое интересное? Ну нет, - Эфриэл насмешливо улыбался.

– Недостойно подглядывать за женщиной...

– Вы что-то сказали, миледи?
– спросила служанка, заворачивая в простынь разогретые камни.

– Да, сказала. Я буду купаться в рубашке!
– объявила Бранвен.

Эфриэл зашелся от смеха, а лицо служанки вытянулось.

Обычно Бранвен любила полежать в ванне в свое удовольствие, но в этот раз купание было особенно коротким. Слушать, как язвительный дух сыпет шуточками по поводу ее исключительного целомудрия, было невозможно. Стащив с себя мокрую рубашку, которая немилосердно прилипала к телу, Бранвен быстро завернулась в простыню.