Танец для живых скульптур

Я правильно всё рассчитал и не зря стоял, дожидаясь его здесь. Я был готов к схватке, но её не последовало. Он даже слова не произнёс и сразу же стал пятиться, а потом оступился и, уже падая, закричал.

Прав всегда тот, кто совершает поступок. Счастье не должно иметь изъяна, гармония не терпит диссонанса.

...........................................................................

.........

И было утро.

Я пришёл к Леди, и она открыла передо мной сад, где будут цвести розы, мы были у окна, и я показал ей, где это будет.

Этот дом ждал нас, здесь всё ждало нас.

– Этот дом, словно бы состоит из одних окон. Как здесь светло!

Утром мы будем входить в эти комнаты и встречать солнце, оно будет с нами весь день, обходя дом, комнату за комнатой, а когда стемнеет, мы выйдем в сад, и часовые будут салютовать тебе, часовые во дворце твоей ночи.

Звёзды. И море. В твоём саду шумит море.

Небо - его палаты, звёзды - его часовые, посмотри, они салютуют тебе!

И олени придут к морю и станут слизывать с камней соль и фыркать, когда озорница нимфа бросит в них пригоршню морской пены,- беззаботные, как хохочут они, как несут их дельфины, в раковинах-каретах, как быстро! Поднимая брызги, они хохочут, не дают вздремнуть черепахам, прячутся черепахи в свои панцири, но, не удержавшись, выглядывают - что это там за музыка? Это эльфы танцуют.

Это ветер и свет, это дриады шепчут тебе о своей любви.

Птицы спешат, слетаясь к тебе, луна смотрится в зеркальце, прихорашивается, оперы твоей звуки! Пусть они поют для тебя, пусть ангелов хор поёт для тебя, ты королева! В шкатулках твоих дворцы огней, на губах твоих тепло солнца, и даришь ты его, щедрая, как они любят тебя, как они любят тебя, королева!

Тс-с-с-с-с... тише, тише, она уснула.

Она спит.

...........................................................................

..................................

Леди купила дом.

Я ничего не знал. Она привезла меня, остановила машину и сказала: "Хороший дом, правда?"

– Теперь мы будем жить здесь,- сказала она.

И она осталась, а я помчался за вещами в отель.

Когда я вернулся, было уже темно.

Мы принялись обследовать дом, мы обошли его комнаты, поднялись наверх и долго стояли на балконе, а где-то далеко в ночи море разбивало волны о камни земной тверди.

Мы спустились в сад. В темноте ничего не было видно.

Я принёс канистру с бензином. Горел он отчаянно, но быстро сгорал.

Тогда Леди расставила по всему саду бенгальские огни, и мы зажигали их один за другим. Мы стояли и смотрели, а когда огонь догорал, мы шли к следующему.

Утром я заявил: "Здесь всё нужно приводить в порядок".

Первым делом я решил заняться клубникой, она до безобразия разрослась. Леди собирала граблями мусор.

Мы развели костёр, совсем небольшой.

– И кто только здесь жил! Нельзя же запускать всё до такой степени,возмущался я.

– Наверное, им было некогда,- предположила Леди.

– Ничего,- сказал я.- Я знаю, где мы посадим розы.

Она помешивала огонь веткой, морщась от дыма. Потом дым закрутился в мою сторону, и она подняла лицо.

– Нужно в этом году посадить,- сказал я.- Здесь ведь не бывает заморозков?

– Нет,- сказала она.

– Я знаю один сорт... Как жалко, что садик такой тесный!

Я уже прикидывал, как мы устроим беседку и маленький, ну хоть совсем маленький, водоём. Интересно, какой здесь климат.

– Что?- сказала она.

– Какой здесь климат, интересно.

– Ты собираешься здесь остаться?

Я не ответил.

Она сказала: "Пойдём в дом?"

Я залил остатки нашего костерка, и мы отправились совершать ритуальное чаепитие.

Разрезая кекс, она сказала: "А как же дела?"

Я подумал, что можно не отвечать. Но она молчала.

Я сказал: "Мне недосуг даже помнить о них".

– Помнить не обязательно,- сказала она.- Но забывать тоже не следует.

Я подумал: "Разводит ли здесь кто-нибудь гладиолусы? На вилле я их не видел".

Я и представить себе не мог, что мы уедем так скоро.

Она не торопила меня. Она видела, что мне не хочется уезжать.

Все уже разъезжались. Забегали к нам пощебетать, повздыхать, и адрес, адрес: "Непременно к нам!"

Мы шли по отсыревшему корту, и я сказал Леди: "Скажи им, пусть включат свет!" - я показал ей на тучи.

Ещё не было холодно, но подул резкий ветер, потом он ослабел, начались дожди.

Море оплакивало гибель Великой Армады, на песке валялись птичьи трупы.

И был туман.

Края тентов беспомощно хлопали как ресницы обманутой девочки.

И наконец Леди сказала: "Нам пора".

Мы уезжали в двухместном купе, и за мутноватым стеклом были жёлтые деревья.

Леди сказала: "Иногда приходится поступать вопреки желаниям",- но когда мы вошли в квартиру, и она, сбросив с себя находу плащ, подошла к окну и раздвинула занавес штор, и комната вдруг озарилась светом дня, я понял, что хотел вернуться.

– Как у нас хорошо,- растроганно пробормотал я.

Леди обернулась:

– Значит, праздник продолжается?

Вечером мы отправились проведать город и до поздней ночи гуляли по улицам.

Мы шли по аллее, а фонари спешили от окошка к окошку, боясь потерять нас в темноте, ветер мешал им видеть, окошки хотели совсем закрыться, и я сказал Леди, показав на них: "Вот ещё один дом, где вместо стен окна".

– Чтобы соединиться, нужно всего лишь освободиться от того, что разъединяет,- сказал я.- Чтобы знать друг друга, не нужно обмениваться адресами. Те, кто служат отрицанию, произносят слова, но не умеют понять того, о чём говорят, ведь понимать можно лишь то, что любишь. Пусть твои слова будут лишь о том, что ты любишь - вот формула, достойная быть отлитой в золоте и помещённой на сфере небес.

Леди молчала.

– Я люблю жизнь, Леди. Теперь разве что смерть могла бы остановить меня, но смерть - химера. Этот мир падёт к твоим ногам, или я испепелю его своим дыханием!

– А небеса?- сказала Леди с улыбкой.

– Оставим небеса Богу,- сказал я.

И мы снова шли по аллее, и я стал воодушевлённо рассказывать Леди об Оскаре Уайльде и его идее продолжения шедевров.

– Ещё одно слово, и я начну ревновать,- предупредила Леди.

"Ты был бы милейшей девочкой, если бы не ревновал",- сказал я Мэгги.