Танец с Принцем Фейри

— Где она живет? — Если есть Человеческая Королева, то, возможно, я смогу найти к ней дорогу. Конечно, она будет сочувствовать мне, верно? Я внутренне ругаюсь. О чем я думаю? Добраться до Человеческой Королевы? Даже если бы Джайлс сказал мне, где ее найти, я бы не отличила здесь один город от другого. Я ничего не знаю об этом мире. Тошнотворное чувство беспомощности оседает на моих плечах, и мне хочется закричать.

— Там, куда ты не захочешь идти. Она замужем за Королем Эльфов и живет далеко на юге.

— Да сгниют они вместе со всеми эльфами за своей стеной, — пробормотал Хол себе под нос.

— Позволь мне прояснить ситуацию, ты говоришь, что люди не могут выжить здесь, поэтому все люди были давно вытеснены в.… — Я пытаюсь вспомнить, как он назвал мой мир — Мир Природы.

— Посмотрите-ка, ее можно научить. Я здесь как гордый папаша. — Джайлс вытирает воображаемую слезу из уголка глаза, драматически фыркая.

Я игнорирую замечание. Это самое близкое подтверждение, которое я собираюсь получить, поэтому я продолжаю.

— И поскольку люди не могут здесь выжить... я умру?

— Более или менее. — Джайлс пожимает плечами. — Не могу сказать, что мы когда-либо действительно проверяли это. Шайе, ты однажды видела, как человека затащили в Мидскейп, верно?

Шайе злится на него за то, что он поставил ее в тупик. Но она все равно отвечает.

— Да. Это была ужасная идея от ужасного человека, который делал ужасные вещи. — Ее взгляд отстранен, пока она говорит. Кажется, она ни на что не смотрит. — Это еда, вода. В Мидскейпе людей не кормят так, как следовало бы. Они быстро увядают и умирают.

Я сглатываю и смотрю назад, на горы. Я пытаюсь спросить как можно более непринужденно:

— Как кто-то пересекает Фэйд?

— Даже не думай пытаться сделать это. — Хол видит меня насквозь. Он завязывает свои длинные русые волосы на затылке и расчесывает их вокруг рогов. Они больше похожи на перламутр, чем на кость. — Фэйд — опасное место, даже для нас. Помни, никто не должен пересекать его. Мы можем перемещаться по нему только с помощью магии и разрушенных проходов, которые рискуют каждый раз, когда мы пытаемся это сделать. Если бы ты попыталась войти в него, ты бы непременно погибла.

Это звучит так, будто я умру в любом случае. Но я не произношу это замечание вслух. Они дали мне достаточно пищи для размышлений, и я некоторое время молчу. Время от времени я оглядываюсь на них. Они разговаривают между собой. Мерцающие крылья бабочки Шайе иногда подрагивают, доказывая, что они настоящие.

Или что мне снится самый ужасный и яркий сон на свете.

Я протягиваю предплечье и крепко сжимаю его. Больно. Нет, это не сон.

Вздохнув, я запускаю пальцы в волосы. Они натыкаются на ряд узлов. Я начинаю вытягивать и распутывать их. Это дает моим рукам занятие, пока я думаю. Как будто распутывание волос поможет мне выпутаться из того беспорядка, в котором я нахожусь.

Я даже не замечаю, что группа остановилась, пока не оказываюсь в нескольких шагах от них. Отвлекаясь от своих мыслей, я оглядываюсь вокруг. Развалины старых домов, давно забытых, разбросаны среди деревьев, как забытые и брошенные детские игрушки. Большой дуб возвышается над останками одного дома, закрытый рухнувшими стенами.

— Мы останемся там на ночь. — Дэвиен указывает в сторону здания, на которое я только что смотрела.

— Должны ли мы? — Джайлс вздрагивает и обхватывает себя руками. — Это проклятое место.

— Оно проклято, только если ты позволяешь ему быть проклятым, — твердо говорит Хол, хотя я не могу сказать, кого он пытается убедить, остальных или себя.

Орен остановился рядом со мной. Я смотрю на него и шепчу:

— Так вот как работают проклятия?

— Нет, проклятия — это..., — начинает говорить он, но его прерывает Дэвиен.

— На самом деле это место не проклято. — Его низкий голос прорывается сквозь меня. Я ненавижу, что это тот же голос, с которым я разговаривала все эти вечера в прошлом месяце. Тот самый голос, который не давал мне спать в моей постели до поздней ночи, тихо вздыхая и желая хоть мельком взглянуть на лицо, которое сопровождало его. Было бы милосерднее, если бы его голос изменился, когда мы вошли в этот мир. Я до сих пор не знаю, как исправить разницу между красивым, добрым и безопасным Лордом Фенвудом, которого я себе представляла, и могущественным, смертоносным фейри, стоящим передо мной. — Это просто место жестокости и больших травм.

— Таких травм не забывают даже деревья. — Шайе смотрит вверх на лиственные навесы, под которыми мы идем, как будто пытаясь пообщаться с теми самыми караульными.

Мы входим в руины через разрушенную арку и пробираемся по валунам и обломкам, вокруг центрального дуба и в дальний угол.

Джайлс поднимает с земли палку и чертит вокруг себя круг. Орен говорит мне, чтобы я отошла к остальным. Я завороженно наблюдаю, как он отмечает на круге четыре линии — каждая из них указывает на разные кардинальные направления. По мере того как он делает отметки, он бормочет:

— Север, юг, восток и запад, привяжите меня к этому миру. — Он втыкает палку в землю у своих ног. — Наполните мое тело магией; позвольте мне использовать всю силу камня и листьев деревьев

Подняв палку, он направляет ее на дерево в центре каменных стен. Кончик палки едва касается коры.

— Пусть мы будем в безопасности в твоих ветвях; пусть твоя кора будет нашим щитом, а ветви — нашими стенами.

Его обычно лесные глаза светятся слабым изумрудным светом, а дерево оживает, издавая симфонию стонов и скрипа.

Я спотыкаюсь и отступаю назад. Орен ловит меня рукой, помогая устоять на ногах. Я смотрю, как кора отслаивается от дерева и поднимается над головой. Новые ветви прорастают и сплетаются, образуя стены, которые сливаются с каменными остатками вокруг нас. Листья распускаются, превращая навес в крышу. Когда свет померкнет, нас будет ждать хижина.

— Как... — вздыхаю я. Я не могу сформировать связное предложение. Я должна быть в ужасе. Я должна была бы бежать при виде этого. И все же... Это было потрясающе. Магия была одной из самых прекрасных вещей, на которые я когда-либо смотрела. Ощущение силы, витающей в воздухе. Порыв, когда она закружилась вокруг нас, и дерево ожило. То, как оно двигалось...

— Это называется ритумантия, — отвечает Орен на мой незаконченный вопрос. — У каждого вида существ в этом мире есть своя форма магии, отличная от других. У фейри есть ритумантия — то есть мы используем ритуалы, чтобы использовать наши силы. Мы не можем совершать магические подвиги, превосходящие простое зачарование, или использовать наши физические дары, не совершив предварительно ряд шагов для их зарядки и/или хранения.

Джайлс поднимает руки, как по команде. Напрягая пальцы, он выпускает из них когти. Они такие же, какие я видела прошлой ночью, когда он танцевал вокруг костра. Когда он расслабляет руки, когти исчезают.