Танец с Принцем Фейри

— Да, но этой связи достаточно, чтобы заставить Болтовых нервничать.

История Дэвиена в чем-то до жути похожа на мою собственную. Я не могу не думать о Джойс, овдовевшей и имеющей ребенка, которая вышла замуж в надежде на безопасность и тайные амбиции.

— У него есть братья или сестры?

— Нет.

По крайней мере, никто не страдал так, как я.

— Так я понимаю, Плачи убили его отца?

— И мать, хотя она не имела никакого отношения к семье, кроме брачного кольца и клятв. — Шайе делает паузу, когда мы проезжаем через очередной город руин. Солнце начинает уходить за горизонт, и первый утренний свет окрашивает камни в призрачный оттенок. — Орен, дворецкий и нянька Дэвиена с рождения, забрал Дэвиена и отступил в старую крепость Авинесса на другой стороне Фэйда. Туда, где еще оставались старые барьеры. Это был лучший шанс для Дэвиена достичь совершеннолетия вне досягаемости Болтов, когда он будет достаточно силен, чтобы вернуться и сражаться за всех нас.

Это объясняет, почему он выглядит как замок.

— Почему крепость фейри должна находиться на человеческой стороне Фэйда?

— Потому что эльфы находят извращенное удовольствие в захвате наших земель, и когда мир был разделен, часть того, что было нашим, досталось вам, людям. — Она смотрит с отвращением. Но в положительном проявлении своего характера она, кажется, не направляет его на меня. Скорее на обстоятельства... и тех давних эльфов.

— Значит, Дэвиен вырос в мире людей?

— Да. Отрезанный от нашего народа и магии Мидскейпа... он прожил одинокую жизнь в борьбе. Единственное, что его поддерживает, — это обязанность освободить нас от тирании Болтов. Потому что с каждым днем их хватка на этих землях становится все крепче. И если он умрет — если погибнет последний, кто претендует на власть Авинесса — тогда ничто не сможет помешать Болтову окончательно раскрыть всю мощь стеклянной короны. Силла королей больше не будет связана с родословной Авинесса и станет свободной для всех.

ГЛАВА 13

То, что раньше казалось волшебным лесом, теперь превратилось в кладбище с привидениями. После рассказов Шайе мы идем в тишине почти все утро. Каждый забытый дом, оставленный разрушаться и гнить, теперь в моих глазах — надгробие. Каждое дерево — знак павших фейри, зарезанных в своих постелях, чтобы семья Болтов могла править беспрекословно.

Во мне есть глубокая боль, которую я не могу объяснить. Человек. Фейри. Страдания всеобщие. Невозможно смотреть на этот бесплодный пейзаж и не испытывать скорби по поводу ужасов, которые были совершены.

Может быть, именно эти истории и их неудобная правда помогают мне хотя бы отделить то, что произошло с Палачом. Я ведь не собиралась его убивать. Магия действовала сама по себе. Более того, если бы я не лишила его жизни, он наверняка убил бы меня. И.… не похоже, что он был кем-то невиновным в злодеяниях. Может быть, покончив с его жизнью, я спасла другую? Это опасная логика. Но сейчас мне нужно как-то сохранить рассудок.

У меня нет часов в сутках, чтобы посвятить их эмоциональному срыву. Я слишком занята выживанием.

С рассветом маленькие мотыльки поднимаются со мха и снова начинают танцевать среди деревьев. Они освещают воздух, жужжа вокруг меня с радостью, которая теперь приглушена правдой. Интересно, может быть, это духи убитых фейри? Но это любопытство, которому я не буду потакать.

В течение дня мы двигаемся без происшествий. Все остаются начеку, сканируя линию горизонта во всех точках. Джайлс и Шайе обшаривают лес вокруг нас, оставаясь в пределах видимости, но достаточно далеко, чтобы видеть дальние деревья и заглядывать за хребты, которые могут оказаться слишком высокими для остальных.

Хол, Орен, Дэвиен и я остались в стае. Орен и Дэвиен впереди, Хол и я позади. Хотя разговоров не так много.

Как и обещал Дэвиен, мы весь день идем по лесу. К вечеру у меня практически сводит живот, а ноги болят. Не имеет значения, насколько мягкий мох, хорошая пары обуви сделала бы все возможное для моих пульсирующих ног.

— Мы должны прерваться на ужин, — говорит Хол, достаточно громко, чтобы привлечь внимание Дэвиена и Орена.

— Нам нужно двигаться дальше. — В противовес его словам, Дэвиен останавливается. — Мы не можем отдыхать, пока не окажемся на территории Аколита.

— Я не говорю отдыхать. Я говорю остановиться, чтобы поесть. — Хол оглядывается в мою сторону, а затем возвращается к Дэвиену с укоризненным взглядом. — Просто небольшой перерыв.

Взгляд Дэвиена останавливается на мне. Я поджимаю губы, чувствуя, как он оценивает меня от макушки до подошв ног. Слова Шайе не дают мне покоя, и я стараюсь держать голову высоко, хотя знаю, что в данный момент обладаю достоинством растрепанного енота.

— Тебе нужно остановиться? — спрашивает он меня.

— Я могу продолжать идти, — заставляю я себя сказать, хотя все, чего я хочу, это крикнуть, Пять минут, пожалуйста! Я не собираюсь их тормозить. И чем быстрее я помогу ему вытащить из меня эту магию, тем быстрее я смогу вернуться домой и выбраться из этой смертельной ситуации, в которой я никогда не должна была оказаться.

— Хорошо, тогда мы продолжаем.

— Дэвиен...

— Твой истинный король заговорил. — Дэвиен прервал Хола взглядом. — Если мы продолжим идти, мы должны пересечь Хрустальную реку к рассвету.

— Очень хорошо. — Хол складывает руки.

— Сир, истинный король, разрешите говорить свободно? — Шайе примостилась на вершине скалы, мимо которой мы проходили. Она была достаточно близко, чтобы подслушать весь разговор.

— Разрешаю, — рычит он.

— Ты ведешь себя как осел. — Шайе ухмыляется. — Это все.

Дэвиен надувается и поворачивается к нам спиной, уходя. Мне кажется, я вижу, как Орен слегка усмехается. В комментарии Шайе не было никакого дыма... а значит, она сказала правду о том, что он осел, по крайней мере, в ее понимании. Я сдерживаю смешок.

Но несколько часов спустя у меня нет сил даже на игривые забавы. Правая нога. Левая нога. Это все, на что у меня хватает сил.

Правая нога, левая нога, — мысленно повторяю я, двигаясь. Я говорю своим ногам согнуться, одновременно умоляя свои ноги держать меня в вертикальном положении. Я думала, что знаю, из каких глубин силы я могу черпать — что я способна сделать, когда меня заставляют. Но это разбивает все прежние представления и подвергает испытанию еще больше.