Таверна «Две Совы». Колдовать и охотиться - запрещается

Требовалось решить: вытащить столовый прибор сразу или подождать Сову, дабы предусмотрительно снабдить гнома: а) обезболивающим, б) противовоспалительным и в) кровоостанавливающим зельями. И самое главное – если раненому понадобится перевязка,то кто ее будет делать.

Грай предложил не мучить бородача и просто прижечь рану раскаленным прутом; Фая – затолкать вилку поглубже и ждать, когда она сама рассосется. Спорить не стали и просто разделили задачи: Фая занялась столь любимой ею уборкой, Грай – ранами гнома, я же отправилась спать. Собственно говоря, меня просто выгнали. Не имея колдовских сил, я больше мешалась под ногами, чем помогала. Для видимости меня немного поуговаривали, но я, великодушно согласившись оставить раненого на попечение друзей, удалилась.

Будь моя воля, направилась бы сразу в Пустоши. Этот вечер меня вымотал непередаваемо. ?ле переставляя ноги, я поднялась по лестнице и сразу направилась к комнате фамильяра. Долго прислушивалась через дверь к царапающим звукам когтей и даже хотела постучать, но так и не рискнула. Сова наверняка был зол,и своим визитом я лишь рисковала перевернуть чан его ярости на себя.

Я тенью скользнула в свою комнату и рухнула на кровать, даже не раздеваясь – сил не было. Визит охотника выбил почву из-под ног. Но самое страшное еще ждало впереди – семь дней с ним под одной крышей. Семь дней мне придется врать, уходить от ответов, контролировать свои действия, слова и движения.

Я не поняла, как уснула. Сновидения были странными и обрывистыми: сначала я вытаскивала вилку, но она не поддавалась, потому пришлось упереться в зад гнома ногой. Потом я гонялась за Фаей и требовала отдать крылья, а она визжала, что я сбрендила и что лягушкам крылья не нужны, но это меня мало волновало. После будто бы пришел охотник и, стоя у моей кровати, долго смотрел, как я сплю, а я только делала вид и старалась глубоко дышать. Последним воспоминанием был мелькнувший в окне моей комнаты огромный глаз, окру?енный золотом чешуи.

На рассвете примчалась фея. Настоящая.

– Беня-а! – проорала она мне в ухо, переходя на ультразвук. – Ого-го-го!

Меня подбросило на кровати от испуга. Сердце чуть не вылетело из груди. Я продрала глаза и с ужасом уставилась в окно – дракона на улице не было.

– С ума сошла? Чего орешь-то?

Файка свалилась мне на колени и, заикаясь от возбуждения, пробасила:

– Я! Была! У него! В ко-комнате!

– Тьфу ты, холера!

Я скатилась с кровати, вскочила на ноги и запрыгала, размахивая руками: лучшего способа прогнать остатки кошмарного сна и придумать было невозможно.

Фая переместилась на мою подушку и улеглась на спину. С ее лица не сходила блаже?ная улыбка.

– Он тако-ой…

– Кто и какой?

– Охотник, - мечтательно закатила глаза фея.
– Краси-ивый…

Мне стало не по себе: уж не свихнулась ли часом подруга от красоты такой неземной?!

— Ничего так, – согласно кивнула я, отдышалась и потопала к умывальнику. Частично, чтобы умыться, на самом деле – спрятать от глазастой Файки заполыхавшие щеки.

– У тебя глаза что ли покосели?
– рассердилась фея.
– «Ничего»? Да он…он…

– Красивый? – подсказала , брызгая на лицо водой.

– Да, – вскинулась Фая. – Будь он помельче, заграбастала бы себе, а так – забирай!

– С ума сошла? – я вздрогнула и даже покосилась на дверь. – Ты смерти моей хочешь?

– Тю, - рассмеялась Фая.
– Тебе с ним детей воспитывать не надо. Покрутила любовь-моркoвь, а там глядишь, на очередной охоте его и прихлопнут. Только не влюбись. И для начала зелень вот эту с кожи сыми, страх один!

Я скорчила рожу, чем только рассмешила фею, но взгляд на отражение бросила: нда…будто лицом по траве возила и в тину с головой закапывалась! Одним словом, – жаба! Только бородавок для полного счастья не хватает.

– Завтра-ак, бартыцины дети! – прогромыхал снизу Грай и нескoлько раз шандарахнул половником по чугунной сковороде. — Налетай, а то не достанется!

Таверна ожила. Захлопали двери, зазвенело оружие, застучали сапоги по половицам. Гомонящие постояльцы с хохотом спускались по ступеням, с шумом рассаживались за столы.

– Полечу, - Файка мeтнулась к двери, но перед тем как вылететь в коридор, обернулась.
– Ты подумай, Бенька,такие ?еребцы как он на дорогах не валяются.

– У таких жеребцов конюхи есть.

– У этого нет, – уверенно заявила она и вылетела прочь.

Я вниз не торопилась, Грай прекрасно справится oдин. К тому же, он обожал наблюдать за раздачей тарелок, смотреть на уплетающих еду постояльцев и принимать комплименты. В том, что они будут, никто не сомневался: и дня ?е прoходило, чтобы кто-нибудь не поблагодарил тролля за стряпню.

Готовил Грай потрясающе. Даже самые скучные блюда он умел подать так, что гости расшнуровывали мешочки с монетами и слезно просили добавки. Единственное, что у тролля никак не получалось – это легкое цветочное вино эльфов. Ядреный гномий самогон, ягодные настойки фей, пиво людей и даже нектар драконов (по слухам, его варили те же гномы,только продавали втридорога) он повторял и даже превосходил оригинал. Но эльфийское вино… Оно было капризным, нежным и благорoдным. Суровому троллю оно не открывало свои тайны. Сколько Грай ни мучился, сколько ни переводил продуктов, но раскрыть секрет его вкуса так и не смог. Но были и плюсы: таверна пополнилась запасами эксклюзивных напитков с многообещающими названиями «Попытка номер…».

Я тянула время как могла: в кой-то веки сама заправила кровать, разложила одежду. Три раза порывалась заплести волосы, но руки дрожали, я отвлекалась,и на голове получалось все что угодно кроме косы. В конце концов, плюнула на прическу, вспомнив старую байку, которую любила рассказывать старшая сестра.

…Дело было зимой. Снег валил так, что дальше пяти шагов ничего не видать. Но именно в такую погоду приспичило одному мужику к ведунье пойти.

Пришел он, значит, сел перед старухой и ка-ак даст кулаком по столу: «Все, ведьма, – говорит. – Ищи мне невесту или дом спалю».

Старуха перепугалась, пыталась дурню объяснить, что травницы в будущее не заглядывают, да куда там – он же орать начал, того и гляди на бабку с кула?ами набросится.

Травнице делать нечего: давай руками над косматой головой жениха водить, даже глаза для правдоподобности закатила и затряслась как припадочная. Да как заорет:

– Вижу-у, вижу-у…скоро встретишь свою ненаглядную. А теперь иди с миром.

– А какая она? – не унимался мужик. – Как выглядит? Могёт, я ее знаю?

– Так это, – старуха, не будь дурой, в окно выглянула, девку какую-то приметила и давай ее описывaть. – Высокая она.

– Люблю высоких, - мечтательно пробормотал мужик.
– А еще?

– Стан тонкий, но нрав не кроткий, - почесала лоб старуха и на всякий случай добавила.
– Ууу…

– А еще?
– мужик от этого «Ууу» бзбледнул, но с места не сдвинулся.

– Ну-у… сапоги черные вижу, да платье длинное. Черное. Развева-ается. Плащ у нее есть. С капюшоном.

– Тоже черный? – заикаясь, просипел гость.

– Черный. В общем, она – баба в черном, – согласилась старуха и мстительно выпалила. – И с косой!