Тавриз туманный

Базар был закрыт по традиции. Когда в город въезжал новый губернатор, народ, побросав все дела, валом валил на улицы ему навстречу, если губернатор приезжал из Тегерана, его встречали за Тавризом, в Васминдже.

Так было и на этот раз. В Тавризе не было ни одного открытого магазина. Зато лоточники и разносчики сновали взад и вперед, громко крича:

– Горячие бобы!

– Вареный, соленый горох!

– Сладкие, приятные шекерчуреки! Рахатлукум!

Сеиды, моллы, торговцы, дервиши и нищие, стоявшие вдоль дороги, провожали губернатора приветственными возгласами.

– Да здравствует его превосходительство губернатор!

– Да прославится в веках имя Сардар-Рашида!

Марагинских всадников, которые при Гаджи-Самед-хане шныряли по всему Тавризу, теперь не было видно. После того, как Гаджи-Самед-хан уехал в Тифлис, они перебрались к себе в Марату.

Для эскортирования нового губернатора был выслан отряд иранских полицейских. Кроме того, консул выслал в Баба-баг отряд царских казаков.

Вечером в резиденции правителя состоялся пышный банкет, на который были приглашены не только приближенные Сардар-Рашида, но и люди, не имеющие с ним ничего общего.

Несмотря на то, что я был с ним в хороших отношениях, он бывал у нас, часто советовался со мной, ни я, ни Мешади-Кязим-ага на банкет приглашены не были. Сардар-Рашид хотел этим подчеркнуть, что теперь он занимает высокое положение и потому не может по-прежнему относиться к нам.

Когда составляли список приглашенных, Махру спросила его:

– Вы, очевидно, забыли Абульгасан-бека?

– Правительственный банкет не для лавочников и прочей мелкоты, ответил он.

Этот ответ возмутил ее.

– Не стыдно ли вам называть Абульгасан-бека лавочником? В данный момент он и его компаньон Мешади-Кязим-ага - самые богатые и влиятельные люди Тавриза. Разве это не так?

– Богатство - одно, а благородство крови и знатность - другое. Это совершенно разные вещи. Эти люди недостойны сидеть за одним столом с правителем страны. И предупреждаю тебя, чтоб ты не подрывала мой авторитет. Ты теперь не пара Тутунчи-оглы. На тебе может жениться правитель какой-нибудь провинции, благородного происхождения, влиятельный в Иране человек. Партия которую тебе предстоит сделать, должна быть достойна нашего имени. Заруби себе это на носу.

– Я считаю, что нет нужды говорить со мной об этом. Я сама себе хозяйка. Я не хочу зависеть от чьей-либо воли. Зависимость от вашей семьи погубила моих несчастных родителей.

– Сейчас не только ты, но весь Азербайджан находится в зависимости от меня. Все трепещут предо мной. Кто ты такая? Всего лишь слабая женщина. Не забудь - и горе и радость четырех с лишним миллионов людей зависят от меня! Да, от меня одного! Я хозяин всего Азербайджана!

– Не обольщайся. И ты, и пять миллионов несчастных, обреченных азербайджанцев, - вассалы царского консула. Если ты даже захочешь, не сможешь ничего сделать для народа. Не для этого твои хозяева поставили тебя у власти. Если б ты был способен дать народу счастье, тебя не назначили бы губернатором.

– Махру, если бы я не любил тебя, то сию же минуту отрезал бы тебе язык и убил!

– И моего отца твой отец уничтожил из-за своей возлюбленной.

– Если ты это где-нибудь выболтаешь, я вышлю тебя в Россию под конвоем русских солдат.

– Жить с русскими я не боюсь. Они в миллион раз лучше таких людей, как ты, которые называют девушку сестрой и в то же время осмеливаются посягать на ее честь.

Сардар-Рашид в состоянии невменяемости швырнул в Махру стакан. Стакан пролетел мимо и попал в висевшее на стене зеркало, осколки которого градом посыпались на пол.

* * *

В честь назначения Сардар-Рашида на пост губернатора русский консул устроил пышный банкет. Он хотел представить Сардар-Рашида другим консулам, аккредитованным в Тавризе. В банкете должны были участвовать подданные царя, люди, находящиеся под покровительством России, а также английский, американский консулы и ответственные работники русского консульства.

Мы с Ниной тоже были приглашены. В одиннадцать часов вечера я распорядился запрячь фаэтон, и мы поехали на банкет. Тут были многие иранские купцы. Можно было полагать, что этот банкет должен служить пробным камнем, заложенным в фундамент будущих русско-иранских отношений и взаимной "дружбы".

Русский консул познакомил меня с дипломатическими коллегами. Эти господа достаточно знали обычаи и нравы Востока, даже английский консул, как коренной тавризец, крепко пожимая руки, неизменно повторял: "Велика ваша милость".

Бросалась в глаза подчеркнутая вежливость царского консула в обращении с иранскими купцами. Вообще, царский и английский консулы на этом банкете демонстрировали новый курс, взятый ими в отношении Ирана. Они были совершенно правы, когда говорили о неразрывной экономической связи их государств с Ираном и о том, что эта связь явится краеугольным камнем в процветании обоих государств.

Особенно усердствовал русский консул, явно маскировавший зависимость от него Сардар-Рашида и то, что новый губернатор по сути дела является представителем, царского правительства. Часто даже не к месту консул подчеркивал, что достопочтенный Сардар-Рашид назначен на этот пост правительством его величества шаха Ирана. Приход Сардар-Рашида на банкет, его внешний облик опровергали все лживые уверения, которые консул расточал иранским купцам. Внешностью этот сатрап скорее всего напоминал русского генерал-губернатора. "Орел" на его груди, русские погоны на мундире, сабля, пояс, лента - все было скопировано с формы царского сановника. Единственный атрибут, подтверждающий его иранское происхождение - папаха - и то отсутствовала. Он вошел в салон с обнаженной головой.

Как только Сардар-Рашид показался в дверях, первыми поднялись со своих мест дипломаты, за ними встали и другие. Но Сардар-Рашид, одетый в мундир русского генерал-губернатора, повел себя не как культурный русский сановник, а как восточный феодал. Он подал руку только русскому и английскому консулам, а остальных приветствовал кивком головы.

– Господа могут сесть, - важно произнес он, хотя многие уже сидели, не дожидаясь приглашения Сардар-Рашида.

Оба консула почувствовали неловкость, и лица их выражали недовольство.

Сардар-Рашид не пожал руки и дамам, чем вызвал всеобщее осуждение. Особенно была возмущена таким поведением новоиспеченного губернатора Нина. Пренебрежительное отношение этого выскочки, получившего повышение по службе, который ранее пользовался нашим расположением, гордился им и по каждому, даже самому незначительному поводу прибегал к нашим советам, не могло не вывести из себя даже самого равнодушного человека.

Гости пока еще не садились за стол. Некоторые курили, стоя в сторонке, другие зашли в буфет промочить горло для смелости, чтобы чувствовать себя непринужденнее, иные вели оживленную беседу, толпясь у круглого столика, или занимали дам и девиц, прогуливаясь с ними по салону. Русский консул и Сардар-Рашид о чем-то беседовали стоя. Консула вызвали к телефону и, оставив своего собеседника, он удалился. Оставшись один, Сардар-Рашид осмотрелся, подыскивая подходящих для себя собеседников, и подошел к нам.