Тавриз туманный

– Теперь к делу. Я хочу, чтобы вы взяли на себя снабжение наших армейских частей. Мы нуждаемся в вашей помощи.

– Рад буду оказаться полезным. Я думаю, это дело надо поручить Мешади-Кязим-аге. Я ему очень доверяю. И вот почему. Во-первых, он честен и не жаден, а во-вторых, он мечтает оказать какую-либо услугу императорскому правительству.

– Что ж, я согласен. Наш девиз - давать заработать друзьям.

Вошел слуга, доложил, что начали собираться гости. Мы поднялись и прошли в зал. Небольшой симфонический оркестр негромко играл какую-то приятную мелодию.

Дипломатические представители Англии, Франции и Италии явились на банкет с женами и дочерьми, но никто из них меня не интересовал. Я ждал секретаря американского консульства Фриксона. Я хотел воспользоваться случаем и завести с ним разговор о возвращении мисс Ганны в американское консульство. Он с женой Сарой приехал на банкет последним. Когда консул познакомил меня с Фриксоном, тот внимательно посмотрел на меня. Как-то раз мы столкнулись на именинах мисс Ганны. Естественно, что после ее исчезновения и раскрытия ее шпионской деятельности секретарь американского консульства мог и меня заподозрить в прогерманских действиях. Я должен был опередить его, намекнуть ему, что мне известна его работа как шпиона. Если я упущу момент, инициатива будет в его руках, и он расскажет консулу о моей связи с мисс Ганной. Эта мысль беспокоила меня больше всего.

Жена Фриксона Сара подошла к нам, пожала мне руку, упрекая в непостоянстве.

– Разве так мы с вами договаривались? Увлеклись блондинкой? С этой богатой дамой вы недавно познакомились?

– Нет, давно.

Сара перешла на шутливый тон.

– Теперь все женщины должны стать блондинками...

– Я не люблю перекрашенных женщин. Блондинки должны быть натуральными, - ответил я.

В это время Нина подошла к нам. Оставив женщин, мы с Фриксоном начали прохаживаться по залу. Внимательно посмотрев на меня, он сказал:

– Если не ошибаюсь, мы с вами встречались в доме одной немки, впоследствии оказавшейся шпионкой.

– Да, да, мы встречались у мисс Ганны, так и есть!
– ответил я ему совершенно спокойно.
– Я очень сожалею, что бывал там и познакомился с этой особой. Но это еще полбеды. К несчастью, там я встретился с махровым шпионом, который всего за пять тысяч рублей в месяц продавал все секреты своего государства.

Фриксон изменился в лице. Я попал не в бровь, а в глаз. Ежемесячно он получал из русского консульства пять тысяч рублей. Я знал об этом из документов, которые недавно попали к нам. Я внимательно следил за ним. Он был сильно озадачен и не отходил от меня ни на шаг, ходил за мной, словно тень. Лебезя передо мною, он не знал, о чем говорить, угодливо подносил мне спичку, стряхивал пепел от папиросы, упавшей на костюм. Без конца он повторял:

– Вы...
– вы...
– господин...
– окончательно растерявшись, он подозвал жену.

– Мне кажется, ты хотела что-то сказать господину Абульгасан-беку. Дома ты все время жалуешься, что он никогда не приходит к нам. Счастливый случай свел нас сегодня, поговори с ним.

– Я уж говорила ему, что он совсем забыл нас, словно мы на свете не существуем, - улыбнулась Сара.

– Разве можно забыть вашу прекрасную, благородную жену, господин Фриксон, но я не осмеливался отнимать время у человека, находящегося на государственной службе. Я полагал, что мое присутствие будет для вас обузой.

Фриксон замахал на меня руками.

– Ну что вы, что вы! Господь с вами! Как вы могли так подумать? Наша единственная встреча оставила неизгладимое впечатление на всю жизнь. Вы доставите нам огромное удовольствие, если завтра вечером посетите нас.

– Нет, нет, не хочу обременять вас лишними заботами.

– Не я, а Сара-ханум просит вас.

– Если Сара-ханум хочет этого, мне остается только повиноваться, ответил я с поклоном.

– Смотрите: не придете - поссоримся!
– кокетливо улыбаясь, пригрозила мне Сара.

Довольный исходом разговора, Фриксон, потирая руки, отошел от меня и направился к Мирза-Алекбер-хану. Они о чем-то долго шушукались. Я был заинтересован, о чем они могли шептаться? Фриксон мог бы рассказать Мирза-Алекбер-хану о моем намеке, ибо продался русским при его посредничестве. Во время этого разговора Мирза-Алекбер-хан надменно и вызывающе посматривал на меня. Он корчил из себя аристократа, делал вид, что не желает знаться с таким жалким купцом, как я. Он и не подозревал, что в мои руки попали компрометирующие документы, изобличающие его как шпиона Америки и Германии одновременно. Я хотел намекнуть ему, что все о нем знаю.

Фриксон и Мирза-Алекбер-хан прошлись несколько раз по залу, потом подошли ко мне.

Первым заговорил Мирза-Алекбер-хан.

– Мне кажется, мы с господином Абульгасан-беком имели счастье познакомиться на официальном банкете генерала, не так ли?

Сам того не подозревая, он значительно облегчил выполнение моей задачи. Я спокойно ответил ему:

– Лично я господина Мирза-Алекбер-хана знаю не по официальным банкетам, а по строго секретным документам.

Мирза-Алекбер-хан не понял моего намека, безразлично спросил:

– О каких документах изволите говорить, мой господин?

В ответ я шепнул ему на ухо:

– Я говорю о документах, которые доказывают сотрудничество господина хана с мистером Фриксоном и германским консулом, о двух расписках. В одной говорится, что вы получаете сто туманов в месяц, а в другой - пятьсот. Одна связывает вас с Берлином, другая с Вашингтоном. Теперь понятно вам, о каких документах я говорю? Полагаю, комментарии излишни.

Мирза-Алекпер-хан был поражен. Взяв меня под руку и оставив Фриксона в обществе других гостей, он потащил меня в сторону. Он был очень взволнован, его трясло, как в лихорадке. Невольно его дрожь передавалась мне. Я боялся, что он вот-вот упадет в обморок, и поспешил немного успокоить его:

– Господин хан, возьмите себя в руки. Люди, которые решаются на опасные дела, должны быть волевыми, неустрашимыми, а вас при одном упоминании об этих бумагах бросает в жар и холод. Нет необходимости волноваться, милейший хан. Ваша тайна в надежных руках. С вами ничего не случится, можете положиться на меня.

К Мирза-Алекпер-хану вернулся дар речи.

– Мой повелитель, я совершил ошибку, достойную самой суровой кары, но сделанного не вернуть. Молю вас, не губите меня. Мое разоблачение оскандалит меня на весь мир. Позор, позор!..

Я вынул портсигар и предложил ему папиросу.

– Даю вам слово, если вы согласитесь сотрудничать с нами, никто о существовании этих документов и знать не будет.

– Ваше предложение весьма кстати. Я давно мечтал сблизиться с вами. Я даже несколько раз имел честь говорить об этом с Ниной-ханум.

До самого конца банкета он не оставлял меня. Когда мы собрались уходить, он пожал мне руку и спросил:

– Сможем ли мы завтра в четыре часа встретиться?

– Где?

– Нижайше прошу вас пожаловать ко мне. Мы будем совершенно одни.