Тавриз туманный

Я встал, чтобы представиться. Она протянула мне свою тонкую руку и, крепко пожав мою, назвала себя:

– Мисс Ганна...

Мисс Ганна все еще не могла оправиться от пережитого волнения. Я почувствовал легкий трепет ее холодной руки. Она снова поблагодарила меня за избавление от грозившей ей позорной участи.

Беседа наша затянулась до четырех часов утра.

После ужина девушка отправилась в свой новый номер, а мы с Алекбером устроились в его комнате.

В восемь часов утра в коридоре разыгрался громкий скандал.

Одевшись, мы вышли на голоса. Какой-то офицер в одном белье что-то кричал и требовал к себе хозяина. Несколько других офицеров, окружив его, старались узнать, в чем дело. Когда на шум прибежал хозяин, офицер схватил его за ворот и, пересыпая речь бранью и пощечинами, закричал:

– Эта женщина ограбила меня, сию же минуту подай ее сюда.

Хозяин гостиницы, грузин Димитрий, оттолкнув офицера, вырвался из его рук. Офицер, не устояв на ногах, ударился о стену узкого коридора и замер.

– Эй ты!
– раздались угрожающие окрики офицеров.
– Не смей давать рукам волю!

– Ведь я же предупредил вас, - оправдывался хозяин, - что приводить в гостиницу неизвестных женщин не годится! Со всех концов они съехались в Джульфу, чтобы обобрать таких простаков, как вы. Но вы твердили: "Я сам отвечаю за все" - и не пожелали слушать меня. А теперь требуете от меня эту женщину. Не мог же я до утра стеречь ее для вас?

В ответ на эти слова офицер ударил его по щеке. Тогда Димитрий дал знак собравшимся на шум железнодорожным рабочим и своим служащим, и те, собравшись в группу, заняли угрожающую позицию, всем своим видом давая понять офицерам, что дальнейшее хулиганство встретит дружное сопротивление. Офицеры притихли и сразу переменили тон. После водворения мира решено было обыскать и проверить все номера. Когда очередь дошла до номера мисс Ганны, перепуганная девушка отказалась открыть дверь. И только после моих слов:

– Мисс, не бойтесь, откройте, я здесь, - она осторожно приоткрыла дверь.

Не протрезвившийся офицер со вспухшими, налитыми кровью глазами, с похожим на пустой бурдюк лицом и трясущейся головой, взглянул на перепуганную девушку и со словами: "Не она!
– отошел от двери.

– Ничего страшного нет. Успокойтесь!
– сказал я девушке.

– Теперь уже все равно я больше не усну. Ах, если б я могла поскорее уехать в Иран и избавиться от этих кошмаров, - воскликнула мисс Ганна в сильнейшем волнении.

– Успокойтесь, никакой опасности нет. Пока мы с вами, вам ничего не угрожает. Что касается подобных случаев, то на иранской границе их будет еще больше. Царские офицеры не стесняются и в самом Иране.

Мы умылись и вышли к завтраку. Через некоторое время показалась и мисс Ганна в изящном, белом шелковом платье и, сев за столик, принялась разливать чай.

– Я крайне сожалею о причиненном господам беспокойстве, - сказал, подойдя к нам, хозяин гостиницы.
– Но что поделаешь? Вот уже несколько дней, как такие безобразия происходят по всей Джульфе. В нашей гостинице еще сравнительно спокойно. Нас побаиваются. Лишь для того, чтобы несколько обуздать господ офицеров, я кормлю, пою и держу у себя отборнейших силачей из железнодорожных рабочих. В других гостиницах не то. В гостинице "Англия" офицеры изнасиловали жену хозяина и судомойку. В другой гостинице избили управляющего. Разгромили несколько винных магазинов. Хозяин гостиницы "Франция" Григор-ага Франкулов со вчерашнего дня скрывается со своей женой у меня... С ними могут справиться только такие женщины. Она стащила у него три тысячи деньгами и золотые часы. И Русская и Иранская Джульфа кишат ими. Я предупреждал его, но он не послушался и на мое предложение сдать в кассу деньги и ценности заявил, что у него ничего нет, а теперь он буянит.

К двум часам я должен был пойти к Шейхову. Алекбер знал об этом, и мы решили отправиться вместе.

Условившись в пять часов встретиться в гостинице к обеду, мы поручили девушку хозяину. Мисс Ганна сама просила об этом. Она прошла к себе и заперлась, а я с Алекбером вышел из гостиницы.

У Шейхова я застал всех вчерашних товарищей, ужинавших в гостинице. Мы познакомились.

После обеда началась деловая беседа. Несмотря на всю рискованность задуманной мною поездки, они одобрили мое решение, так как настроение в Тавризе падало день ото дня. Шейхов прочел нам письмо Гаджи-Али.

"Русские принялись за работу, - писал Гаджи-Али.
– Сегодня арестовали кавказца Мирза-Алекбер-Мамед-Кули-заде - брата издателя журнала "Молла-Насреддин" и Гаджи-Мирза-Алескера. Революционное настроение падает с каждым днем. Для поддержания колеблющихся и прекращения перехода иранцев в русское подданство необходимо организовать тайное общество".

Все, довольно длинное, письмо Гаджи-Али было написано в этом духе. Поэтому вопрос о моей поездке в Тавриз и об организации там тайного общества был решен без возражений, и мы перешли к обсуждению вопроса о паспорте.

Решив, что с русским паспортом прожить в Иране будет трудно, Шейхов взялся лично уладить вопрос с паспортом и добавил, обращаясь ко мне:

– Завтра вы получите от меня готовый иранский паспорт.

Решено было, что со мной отправится и Алекбер. После этого мы с Шейховым пошли знакомиться с некоторыми интересовавшими меня лицами.

В большинстве они принадлежали к купечеству и интеллигенции. То были Наги Исмаилов, Алескер Гасан-заде, Аскер Наги-заде, Мирза-Ибрагим Акберов, Сеид-Мохаммед Берар, Мирза-Али Мохаммед-заде (по прозвищу Лысый), Ага-Рза Махмудов, Гаджи-Абас Гаджи-Фарзали-оглы, Молла-Гасан Мамедов (из иранских революционеров), Мохаммед Ахундов, Ага-Гусейн Рагимов, Аббас Тагиев, Аббас Фаратов и другие.

– Школьный товарищ моего покойного брата Фараджуллы, - говорил Шейхов, представляя меня им.

Я познакомился и с несколькими армянами, в том числе с нефтеторговцем Алексан-агой Шамхаловым, уроженцем Джульфы, Арсеном Артаровым и другими.

Возвращаясь в гостиницу, мы увидели обозы армии генерала Снарского, двигавшиеся к мосту через Аракс.

– Они не успели вступить в Иран, - сказал при виде их Шейхов, - как уже игнорируют все таможенные правила. Рядом с воинскими обозами тянутся повозки, доверху нагруженные товарами. И никто не смеет задержать их.

– А на письмах уже красуется почтовый штемпель "Тавриз. Эриванская губерния", - заметил Алекбер.

Мы долго ходили по городу и опоздали к назначенному мисс Ганне сроку. В гостинице нас встретил хозяин Димитрий.

– Барышня от страха заперла двери и с утра не выходит из комнаты.

– Она права. С царскими офицерами шутить не приходится, - заметил я и постучался к мисс Ганне.

Та отозвалась по-английски. Я заговорил по-фарсидски. Узнав меня по голосу, она тотчас же вышла к нам.

На ней было красивое платье, густые золотистые волосы были зачесаны назад; от ее рук и шеи исходил аромат тонких духов. Ночной испуг прошел, и она словно собиралась на какое-то празднество во всеоружии красоты.

Я представил ей Шейхова.

– Эта девушка быстро заставит вас забыть Нину, - шепнул он мне.

Мисс Ганна еще не обедала, ожидая нас.

Не подавая виду, что мы уже обедали у Шейхова, я занял столик на открытом балконе и заказал обед.

Солнце клонилось к западу, было прохладно.