Тайна леди Рэдли

– Опять мигрень?
– посмотрел на нее Рэдли.

– Я испугалась из-за этого экипажа... Селия, тебе нужно было остаться ночевать у Сэнди. На рассвете эти смутьяны как раз уезжают из своих притонов, и буянят в городе...

– Но, маменька, все же в порядке, - улыбнулась девушка.

– А откуда ты знаешь, когда они разъезжаются?
– опустил газету Рэдли.

– Слышала разговоры в гостиных, - спешно ответила Шарлотта, но муж уже вернулся к передовице "Таймса", забыв о разговоре.

3. Тихая заводь

В этот маленький домик на живописном берегу реки они приезжали уже несколько раз, проводя там два, три, пять дней, а один раз даже целую неделю. Никто в Лондоне не знал о загородном жилище Дориана, поэтому их не беспокоили. Над дрмиком нависли плакучие ивы, окна спальни выходили на заводь, в воде отражался лес на противоположном берегу, а к домику прилегал широкий луг. К воде вели мостки, по которым можно было зайти довольно далеко, любуясь камышами, лилиями и кувшинками. Белый домик с красной крышей изнутри был похож на жилище героев сказок - милый уютный, с камином из красного кирпича, кружевными занавесками, мебелью светлого дерева и ярко-красными геранями на окнах. Каждый раз, приезжая туда, Дориан и леди Рэдли открывали для себя новый пейзаж. Сначала лес на другом берегу был золотисто-алым и по воде, как яркие кораблики, плыли опадающие листья. Потом обнажившиеся деревья скрылись за пеленой тумана и вода покрылась рябью. В следующий раз за окнами экипажа порхали первые снежники и луг, ветви деревьев, мостки и крыша домика припорошены белым, а приехав назавтра после Рождества, они увидели, что луг превратился св снежное поле, река замерзла, а деревья, мостик и крыльцо покрыты пушистой белой шубой. Как не похож был этот ослепительно-белый снег на ту грязную, хрустящую в заморозки кашу, в которую превращался в городе!

– Как в детстве, - сказал Дориан, выглянув из экипажа.
– Когда дед вернул меня в Танбридж, я жил у родственников отца. Зимой мы с кузенами катались с горки, лепили снеговиков, играли в снежки и водили хоровод вокруг елки на площади...
– от этих воспоминаний юноша разрумянился, растроганно улыбаясь, взгляд потеплел.
– Прекрасное время было. А ты любила зимние забавы, Шарлотта?

– Может, и любила бы, - леди Рэдли поглубже спрятала руки в муфту, - но вместо этого зимой я гуляла в парке с гувернанткой, одетая так тепло, что еле двигалась, а в пансионе нас водили парами под строгим присмотром классных дам.

– Ты знала мою маму в пансионе?
– тихо спросил Дориан, изменившись в лице, и женщина невольно вздохнула. Упомянув пансион, она напомнила юноше о матери, а значит, и о своем возрасте. Она старше Дориана на 18 лет, целая пропасть. Она - ровесница его матери. И несмотря на то, что юноша смотрит на нее, как на желанную женщину, шепчет, что она обворожительна, и страстно ласкает ее, разница в возрасте по-прежнему стоит между ними. Дориан - еще совсем мальчик, а у нее уже взрослая дочь.

– Да, - ответила леди Рэдли, - мы были подругами и всегда ходили в паре.

– Ты расскажешь мне об этом вечером у камина?
– юноша обнял ее и коснулся щекой пушистого белого воротника ее шубки.
– Я почти ничего не помню о родителях. Но все равно временами их очень не хватает.

Экипаж остановился у крыльца.

– Конечно, - Шарлотта погладила его по волосам.
– Ты не поверишь, но нам чаще всех доставалось от воспитательниц за непоседливость.

– Ух ты!
– Дориан первым выскочил из экипажа. В коротком пальто и шапке с завязанными "ушами" он был похож на подростка, удравшего с уроков. Он подал руку Шарлотте и залюбовался ее изящным высоким силуэтом в шубке с пышной белой оторочкой. Волосы, уложенные в простую, но элегантную прическу, спрятаны под бело-голубую шапочку. Руки, обтянутые теплыми перчатками, выглядят трогательно маленькими, а ноги в голубых полусапожках, когда женщина спускалась с подножки, надолго задержали его взгляд. Эта зрелая женщина ос стройным девичьим телом сочетала в себе черты опытной светской львицы и девочки, которая шалила в пансионе, чопорной леди, о которой старая Агата говорит с умилением, и страстной любовницы, утонченной дамы, сдержанно аплодирующей на премьере в своей ложе, и проказницы, отчаянно хохочущей над его выходками, помощницы в некоторых из них... Шарлотта напоминала ему мать, особенно после того, как в их первую ночь успокаивала после приснившегося ему кошмара, и в то же время кружила голову. В те вечера, когда она не могла составить ему компанию, Дориан развлекался в клубе с другими женщинами, моложе, экзотичнее, но эти томные, покорные и страстные африканки, индианки, тайки, азиатки, скандинавки, несмотря на все свои навыки и изобретательность, - казались ему менее интересными и даже однообразными, и, как правило, быстро наскучивали Дориану. Многих из них он забывал уже назавтра. Но помнил, как тогда на втором этаже Шарлотта краснела и бормотала что-то бессвязное, пятясь от него, и смотрела так ошеломленно, как будто в первый раз услышала комплимент. А как она напряглась, когда он впервые обнял ее, попыталась оттолкнуть его - дама, которая только что выглядела такой уверенной в себе, улыбаясь гостям внизу и перебрасываясь светскими репликами. А наверху она превратилась в такую же робкую и неопытную девчонку, как ее дочь. Зато потом так живо откликнулась на ласки и поцелуи Дориана, что юноша понял, как одинока в браке эта золотоволосая женщина с нежной маленькой грудью и гибким девичьим телом. Рэдли просто в голову не приходит уделить жене чуть больше внимания, оторвавшись от газеты, сигары и бокала.

*

Дориан помог Шарлотте спуститься и задержал на весу, прижав к себе. Она обняла его, смеясь, прижавшись щекой к темным волосам юноши, но с опаской посматривая вниз. Дориан поставил ее на ноги и поцеловал:

– Так ты даже на санках не каталась? Тогда почему бы нам не наверстать упущенное? Здесь на чердаке есть санки, коньки, лыжи! Что скажешь?

– Прекрасная мысль!
– когда Дориан поднялся на крыльцо, доставая ключи, Шарлотта собрала с перил пригоршню снега, скатала снежок и метнула юноше в спину.

– Эй!
– Дориан выронил связку.

– А знаешь, мне понравилось играть в снежки!
– вторым снежком леди Рэдли сбила с юноши шапку.

– Ну, держись, Снежная королева!
– Дориан со смехом перемахнул через перила и погнался за Шарлоттой, перебрасываясь с ней снежками и не особо стараясь в нее попасть. Наконец он настиг леди Рэдли и поймал ее за талию; кто-то из них споткнулся и оба шлепнулись в сугроб на обочине. Шарлотта обронила шляпку и гребень, ее волнистые волосы рассыпались. Румяная от холода и веселья, с блестящими заорными глазами, она походила на ровесницу своей дочери.

Почувствовав, как изменился взгляд внезапно переставшего смеяться Дориана, Шарлотта тоже замолчала и потянулась навстречу его губам. После долгого и нежного поцелуя Дориан помог женщине подняться, посмотрел на нее и снова захохотал:

– Ну и вид у тебя! Снежная Королева!

– А ты похож на снеговика!
– еще громче хохотала леди Рэдли, отряхивая шубку и чувствуя, что снег набился ей за воротник и в сапожки.

*

Это была самая лучшая рождественская неделя для леди Рэдли и Дориана. В любимом домике Грэя они веселились как дети, катались на санках, лепили снеговиков, гонялись друг за другом по лугу, играя в снежки, а на замерзшей реке Дориан обучал Шарлотту кататься на коньках. На третий день леди Рэдли уже смогла проехать несколько ярдов, не держась за руку Дориана. Юноша купил у лесника елку, а в близлежащем городке - картонажи, и весь вечер они увлеченно украшали гостиную, смеясь и поддразнивая друг друга. Дориан повесил на уши леди Рэдли два серебряных колокольчика: "Если ты придешь так на журфикс леди Агаты, то произведешь фурор, и через неделю все столичные дамы будут так щеголять!". "Охотно, если ты придешь с воротничком нового фасона!" - смеющаяся леди Рэдли и повесила Дориану на шею серпантин. Потом они пили горячий шоколад у камина, пекли яблоки и по очереди подбрасывали поленья в камин. Этому тихому отдыху возле елки Дориан отдавался так же самозабвенно, как еще недавно веселился в своем любимом клубе. Они уже освоили все уголки клуба; Шарлотте понравились скандинавский уголок и японская спальня. Они побывали в древнеримской бане, в русской парной, купались в японских лоханках и попробовали тайский массаж. Теперь леди Рэдли уже не старалась слиться со стенами и не ежилась, с опаской поглядывая на вход. Она научилась наслаждаться атмосферой клуба, ее забавляли выходки Дориана, на которые юноша был очень изобретателен, и в некоторых из них Шарлотта помогала ему. Правда, иногда юноша заходил слишком далеко, и шутил рискованно, но до чего же это было забавно!

Однако сидеть у камина, лакомясь печеными яблоками, было гораздо лучше.

Ночью они занимались любовью в небольшой спальне на приземистой кровати из светлого дерева; в окно время от времени светила, выходя из-за туч, луна, и в ее свете плясали крупные снежинки, а ночная стужа рисовала узоры на стекле, один другого затейливее.

Утром Шарлотта тихонько, чтобы не разбудить крепко спящего юношу, надела халат и спустилась на кухню. Повязав кружевной фартук, леди Рэдли стала жарить тосты с сыром и беконом.

Дориана разбудили аппетитные ароматы поджаристого хлеба, сыра и ветчины, и юноша не утерпел. Потянувшись за халатом, он тоже вылез из постели.

– Шарлотта, - забавно взлохмаченный спросонья Дориан остановился в дверях, - чего еще я не знаю о тебе? Ты, оказывается, еще и прекрасная кулинарка!
– он взял один из тостов.
– М-м-м, вкусно!

– Думаю, что приготовить тосты под силу любой женщине, - улыбнулась Шарлотта, открывая печку.
– А вот рецепт этого печенья я списала из поваренной книги своей няни...