Тайна осенней звезды
Шрифт:
Прима посторонилась, чтобы я могла войти. Приняла цветы, не отрывая взгляда от моего лица.
Так мы простояли целых десять секунд. Знаю точно, потому что считала про себя: раз, два, три...
В общем, дошла до десяти.
Все это время Алина изучала меня так пристально, словно искала следы пластической операции. А я, в свою очередь, рассматривала звезду нашего театра.
Поразительно, но косметики на лице примы почти не было. И при этом она выглядела неправдоподобно молодо.
Конечно, были сделаны определенные уступки возрасту. К примеру, шея
Небольшие морщинистые стрелки пролегли возле крыльев носа. Легкие синие тени отпечатались под нижними веками. Морщин под глазами я не заметила, сколько ни вглядывалась. Кожа на лице примадонны выглядела удивительно свежей и упругой; не скажу «как у девочки», но почти как у молодой женщины.
Чистый высокий лоб показался мне подозрительно гладким. Не может быть, чтобы на лбу не было ни одной мимической морщинки, уж не говорю о возрастной! Что ж, сейчас у женщин есть прекрасная возможность разгладить лоб с помощью впрыскивания. Очевидно, Алина этим средством воспользовалась. А почему бы и нет?
Густые пепельные волосы примадонны были небрежно собраны на затылке. Не пойму, они вьются от природы или это отличная современная химия?
Ярко-зеленые глаза выглядели неестественно яркими. Вполне возможно, что Алина пользуется цветными линзами. Опять-таки не вижу в этом ничего криминального. Цветными линзами пользуются женщины любого возраста.
Небольшой нос показался мне чересчур курносым. Впрочем, профиль примы от этого только выиграл. В таком ракурсе Алина еще больше похожа на кошку. На красивую, породистую кошку.
Небольшой рот с упругими твердыми губами. Странно, что Алина не стала накачивать губы гелем. Впрочем, оно и понятно: попробуй спеть, когда рот почти не открывается! А он после такой операции почти не открывается. Видела много раз на примере наших актрис.
Наконец молчание стало неприличным, и Алина спохватилась.
– Спасибо за цветы, – сказала она с улыбкой. Улыбка продемонстрировала мне отличные ровные зубы. Кто б сомневался!..
– Не за что, – ответила я вежливо.
Алина понюхала букет.
– А почему желтые? – спросила она внезапно.
Я засмеялась.
– Вообще-то, я искала хризантемы. Японцы считают, что желтые хризантемы символизируют богатство.
– А желтые розы символизирую разлуку.
– Да, – согласилась я. – Но мы же с вами не верим в плохие приметы?
Алина снова рассмеялась. Она излучала мощный поток обаяния. Не удивляюсь, что мужчины всю жизнь падали к ее ногам, как перезревшие яблоки. Очаровательная женщина. Без всяких оговорок.
– Проходи в комнату, – пригласила она. – Дверь направо. Я сейчас вернусь, только цветы в воду поставлю...
Я вошла в просторную комнату, очевидно, служившую гостиной. Мебели в ней было немного, и мебель была современной. Странно. Мне казалось, что окружать Алину должен только дорогой антиквариат.
Я уселась на огромный кожаный диван, оказавшийся мягким и удобным. Откинулась на спинку и оглядела гостиную.
Странное
помещение. Какое-то безликое, как офис. Словно здесь не живут, а только работают.Вся обстановка состояла из огромного кожаного холла, двух кресел и журнального столика. У противоположной стены приткнулся длинный черный рояль с ажурным пюпитром. На нем высилась стопка нот.
Прямо на полу стоял мощный музыкальный центр с хорошими колонками. Там же были горкой свалены диски СД-рома. Больше в комнате не было ничего. Даже ковра.
Хотя пол, выложенный сверкающими деревянными планками, не нуждался в прикрытии.
В коридоре послышались шаги, я быстренько отряхнула джинсы и уставилась на дверь.
Вошла Алина, держа в руках большую хрустальную вазу с розами. Аккуратно пристроила вазу на пол рядом с роялем, повернулась ко мне и спросила:
– Ты голодная?
Я слегка смутилась.
Кроме двух сырников у меня с утра маковой росины во рту не было. Но не сообщать же об этом примадонне местного театра!
– Спасибо, нет, – соврала я.
Алина скользнула по моему лицу проницательными глазами.
– Когда ты врешь, у тебя уши краснеют, – сказала она наставительно.
– Краснеют, – созналась я. – Это у меня от папы.
– Как он поживает? – спросила Алина небрежно.
Я поразилась.
– Вы знакомы с моим отцом?
– Была знакома, – поправила меня Алина. – Очень давно. Еще до твоего рождения.
Она легко повернулась на каблучках, взметнулась широкая цыганская юбка, повеяло ароматом горьковатых духов.
– За мной! – скомандовала Алина.
Я поднялась с дивана и поплелась в коридор. В душе царило смятение.
Папа никогда не рассказывал мне, что был знаком с Алиной! С ума сойти! Как это понимать? Они, что, вместе работали? Интересно где? Отец – потомственный милиционер, Алина – артистка.
У них, что был ро...
Додумать я не успела, потому что оказалась на огромной кухне, заставленной такой же современной мебелью, как и гостиная.
– Садись, – велела Алина. – Будем обедать.
Я послушно уселась за узкий стол, напоминающий барную стойку.
Алина сунула в микроволновку что-то, похожее на фаршированные овощи и достала из холодильника упаковку сметаны.
– Ты, случайно, на диете не сидишь? – спросила она меня.
– Нет, – ответила я, проглотив слюну. По кухне пополз аппетитный запах фаршированных баклажанов.
– Вот и умница, – одобрила прима. – До тридцати лет можно есть все.
– Все? – не поверила я.
– Все! – подтвердила прима. – Организм переваривает безостановочно, хоть смолу, хоть обойный клей!
– А вы ели обойный клей?
– Нет, – ответила Алина совершенно спокойно. – Обойный клей во времена моей молодости был дефицитом. Смолу жевала, было дело.
Она засмеялась и предупредила:
– От нее зубы чернеют. Лучше не пробуй.
– Да я и не собиралась.
Алина достала из микроволновки блюдо с небольшими аппетитными баклажанами, фаршированными мясом и рисом.
– Любишь? – спросила она.