Тайна осенней звезды

И тут же мне ударил в нос противный запах пенициллина. Я подняла ложку к глазам и внимательно рассмотрела йогурт.

Так и есть. Он покрылся плесенью.

Я поставила баночку на стол, воткнула ложку в испорченную массу. В носу засвербило, глаза наполнились слезами.

Нет в жизни справедливости! А дома сейчас...

Я ударила себя кулаком по колену с такой ненавистью, что невольно ойкнула.

Потерла больное место, встала с кресла и пошла спать.

Разложила постель на диване и только тут вспомнила, что ночная рубашка осталась...

Я не додумала. Сорвалась с места, бросилась к спортивной сумке и вывалила на пол все ее содержимое. Я даже не помнила, что в нее бросила, уходя из дома.

Ура! Вместе с джинсами я случайно прихватила с полки длинную пляжную футболку! Отличная замена ночной рубашки!

Я облачилась в футболку, собрала волосы на затылке и завязала их узлом. Как в рекламе. Дома я обычно...

Я оборвала запрещенную мысль, с мрачной решимостью прошлепала к дивану и улеглась. Сиденье было слишком узким и сильно заваливалось в сторону спинки.

Я покрутилась, устраиваясь поудобней. Нашла более-менее сносное положение, обхватила подушку, не удержалась и разревелась.

– Добро пожаловать в клуб для взрослых! – любезно пригласило меня благоразумие.

– Спасибо, – пробормотала я и всхлипнула.

Стыдно признаться, но самостоятельность уже не казалась мне таким уж восхитительным продуктом.

Сон, который мне приснился, был компенсацией за все мои сегодняшние страдания.

Я плыла на корабле вниз по течению какой-то широкой реки. Пейзаж по берегам выглядел как картинка.

Я засмотрелась на окрестности и не сразу оказалось, что река обрывается мощным бесшумным водопадом. Что делать?

Недолго думая, я махнула через борт, и оказалось, что умею ходить по воде!

Ощущение было сказочно приятным, как полет. Я без сожаления проводила взглядом деревянный корабль, смытый потоком куда-то вниз, и заскользила в безопасную сторону.

«Бегущая по волнам»... Интересно, откуда я взяла это словосочетание?

Мир вокруг был тих, спокоен и неподвижен, как театральные декорации. Иногда я выходила на берег, чтобы проверить: существует ли он на самом деле?

Берег существовал.

Трава казалась мягче воды, босые ноги нежились в ее бархатных объятиях.

Но ходить по воде было куда приятней. И я возвращалась в реку.

Река казалась мне бесконечной. Я скользила вверх по речению, почти не ощущая сопротивления воды. Все приветствовало меня в этом удивительном мире, все радовалось моему появлению.

Я выбралась на берег для того, чтобы немного отдохнуть. Уселась на толстый поваленный ствол, огляделась вокруг. И к своему удивлению, заметила небольшую мраморную беседку, явно сделанную человеческими руками.

Выходит, этот мир обитаем!

Мысль немного разочаровала. Мне так понравилось, что все вокруг создано специально для меня! Но я не позволила себе впасть в уныние и отправилась на разведку.

Страха не было. В этом мире все казалось таким же безопасным, как хождение по воде.

В беседку вели три широкие мраморные ступени. Я поднялась по ним и оказалась в прохладном полукруглом помещении. Здесь стоял низкий овальный стол, на котором лежала большая перламутровая раковина.

Раковина переливалась розовым жемчужным блеском, солнечные блики весело скользили по гладким бокам.

Я подняла раковину, приложила ее к уху. Голос моря начал вкрадчиво нашептывать мне свои тайны.

– Это твое? – спросил кто-то рядом.

Я беспомощно затрепыхалась на неудобном диване.

– Это твое? – повторил голос громче.

Я уселась на постели, не открывая глаза. С добрым утром.

– Сумка, говорю, твоя? – взвизгнул прямо в ухо женский голос, и я открыла глаза.

Рядом с диваном стояла уборщица, держа в руках распотрошенную сумку и мои вещи, которые я вывалила прямо на пол приемной.

Я разлепила пересохшие губы и ответила:

– Мое.

– А чего разбросала по полу?

Я вздохнула. Поискала глазами часы, не нашла их и спросила:

– Который час?

– Половина седьмого, – ответила уборщица.

Я тихо застонала и свалилась на диван, лицом в подушку. Что за жизнь, прости господи, ни минуты покоя!

– Давай поднимайся, – велела уборщица. – Мне в кабинете прибраться нужно. Иди-иди отсюда...

Злость, охватившая меня, помогла собраться с силами. Я резко отбросила одеяло, слезла с дивана и побрела в приемную, шлепая по полу босыми ногами.

– Тапки надень! – посоветовала уборщица вслед. – Простудишься.

Заботливая такая...

– Нет у меня тапок, – ответила я себе под нос. – Дома остались.

Ну, вот! Завела с утра пораньше вчерашнюю пластинку!

Я остановилась напротив зеркала, висевшего на стене в редакции, осмотрела свое помятое лицо и негромко приказала:

– Забудь про то, что у тебя осталось дома! Понятно, Майка? Забудь!

Вздохнула, огляделась вокруг.

Включила электрочайник, достала из стола оставленный вчера сырок. Йогурт придется выбросить, будем надеяться, что хотя бы сырок окажется съедобным. Если нет...

Я загрустила. А дома бы я в это время еще сладко почивала. Проснулась бы только через час, умылась в своей уютной небольшой ванной. Намазала бы лицо хорошим кремом, прошлепала на кухню, а там бы меня уже ждал папа со свежезаваренным чаем...

Я загрустила окончательно. Может, вернуться домой?

Но тут я вспомнила, что сказал шеф, и отказалась от искушения.

Родители, оказывается, обрадовались моему отсутствию! Вот пускай и дальше радуются. Умру от голода или от холода, пускай радуются.

Чайник закипел и отключился с тихим деликатным щелчком. Я бросила в чашку пакетик заварки и развернула сырок. Обнюхала его, потом внимательно осмотрела.

Вроде нормальный.

Откусила сразу половину, начала мрачно пережевывать мягкую творожную массу. Слава богу, сырок съедобный. А то осталась бы без завтрака.

Я доела сырок, выпила чай и почувствовала себя гораздо бодрей.

Ничего! Прорвемся!

Вернулась в кабинет шефа, проигнорировала недовольное ворчание уборщицы и тщательно умылась. Оделась, привела себя в порядок и собрала постель. Спрятала барахло в шкаф, огляделась.