Тайна подземелий

О! Я видела. Еще как видела! Записи опытов над лабораторными «мышами» у Рэд были на диво качественные. И рассмотреть панический ужас в глазах моей сестры по несчастью труда не составляло. Девчонка… совсем молоденькая, серокожая и остроухая… она так сильно боялась, что я бы не удивилась, если б лэфа сошла с ума или померла от разрыва сердца прямо в той белой комнате, в которой ее держали. И, когда несчастная, прижав руку к груди, затряслась, а потом начала медленно заваливаться на пол, лишь понимающе вздохнула. Я бы тоже свалилась в обморок на ее месте. Одна, в новом теле, в похожей на лабораторию комнате… да еще ведь наверняка и девочка из прошлого. Не мудрено потерять созна…

— Нифелин номер один погиб на тридцать первой минуте режима адаптации, — оборвал мою мысль холодный голос железной садистки. — Последующие девять прожили дольше, но финал всегда был один и тот же. Без каких либо физических повреждений, тело продолжало отторгать «вживленную» душу. Это происходило через день, через неделю или через месяц. Независимо от обстановки, в которой оказывался тестируемый объект. Просто в какой-то момент связь души и тела разрывалась, и почти всегда это происходило на эмоциональном пике.

Лента, зажимавшая мне рот, ослабила хватку, а потом и вовсе исчезла в подголовнике жуткого кресла. Иголочки, фиксировавшие шею, выскользнули из кожи, и я смогла немного расслабиться. В принципе, странная диагностика боли не причиняла, зато пугала сильно. И, прокручивая в голове последние слова Рэд, я лишь больше убеждалась, что меня провоцируют на этот самый эмоциональный пик, чтобы… Черт! Вариант преждевременного ухода души из тела, которое я уже стала воспринимать своим, как-то совсем не радовал.

— Ты быстро успокоилась, — теперь в ее тоне мне чудилась похвала. — В отличие от других, — и снова безразличие. Демонов робот!

— А ты не пробовала создавать нормальные условия для своих… — хотелось сказать «жертв», но я сдержалась, — для нифелинов? Ведь твои глэйзы постоянно следят за опытными образцами. Неужели на основе полученных данных, ты так и не смогла понять, что требуется лэфири и людям для спокойной жизни и удачной адаптации в новом теле? — и только закончив фразу, я подумала, не перегнула ли? Поучать мега-монстра с комплексом гения в моем положении — идея не из лучших. Однако Рэд не разозлилась, если она вообще способна на подобные чувства.

— Ты не поняла суть эксперимента, — спокойно сказала создательница, и синий лед ее не моргающих глаз, казалось, стал чуть темнее. Я промолчала, ожидая продолжения, и она снова заговорила: — Мне нужен дееспособный образец, который выживет при самых неблагоприятных условиях. — И вот тут меня снова накрыло паникой. Самые неблагоприятные… значит, будут еще и физические пытки?! Ну, конечно же! Чем не способ довести жертву до эмоционального срыва! — Что опять не так? — если бы пепельного цвета маска умела хмуриться, наверное, именно так бы она и сделала. — Ты снова потеешь, сердцебиение участилось… страх?

— Да, — не стала лгать я.

— И чего ты боишься? — чуть склонив голову набок, она приблизила ко мне свое лицо, словно желая заглянуть мне в душу, прочесть мысли, найти то самую болезненную «кнопку», на которую следует надавить для полноты ее безумного эксперимента.

— Многого, — сжав пальцы в кулаки и мысленно убеждая себя успокоиться, ответила я. — Тебя, например, — без тени улыбки сказала ей, сама не заметив, как перешла на «ты». — Нас — биологических существ с повышенной эмоциональностью, знаешь ли, пугает холодный расчет машин.

— Я не машина, — лучше бы она не улыбалась, право слово! Бледные губы, отмороженная мимика и крайне не подходящий для веселья момент — добро пожаловать в фильм ужасов, Лера! — Это, — Рэд указала на себя, — один из наиболее удобных вариантов тел.

— А есть и другие?

— Конечно. Некоторые элентри [33] могут иметь десять и более оболочек. Механических, синтетических, смешанных… разных.

— А биологических? — уточнила я, пытаясь поймать за хвост пока что ускользающую мысль. Элентри, значит. Интересно, это название их расы или какой-то особой касты?

33

Элентри — название кибер-расы, представителями которой являются элементали, управляющие механическими телами.

— Биологических — нет, — не меняя тона, ответила механическая собеседница. — Искусственно выращенные тела, к сожалению, еще менее стойки к «вживленным» душам, чем рожденные естественным образом. — Слишком хрупкие, слишком уязвимые, слишком… эмоциональные, — повторила она то, что уже не раз говорила ранее, — и я открыла, было, рот, чтобы спросить, нафига она тогда экспериментирует с нифелинами, как Рэд продолжила: — Но некоторым элентри требуются именно такие.

— Зачем? — сглотнув, пробормотала я.

— Долгая история, — она почти по-человечески махнула рукой, но только как-то… скованно, что ли. — Если коротко и в переводе на близкие вашему виду понятия — некоторых из нас постигла неизлечимая болезнь, в последствии которой духовное существо больше не может взаимодействовать с… не живыми телами.

— А с живыми, значит, может? — глядя на застывший кадр погибшей девушки, прошептала я.

— Как показывает практика, да. Особенно если тела несколько… усовершенствовать, а дух элентри сплавить с родной для физической оболочки душой. Такие особи наиболее выживательны, но они плохо поддаются контролю.

— Как одиннадцатый нифелин?

— Одиннадцатый был уникален. И хорошо изображал покорность, выполняя возложенные на него задачи. Пока не сгинул на подземном полигоне.

— Отчего же не нашли? — Действительно! Всемогущие киборги с кучей технических приспособлений и дрессированных орн не смогли отыскать одну несчастную девчонку? Чушь!

— Одиннадцатый номер достаточно умен, чтобы не выходить из слепых зон.

— В которые вы не можете войти? — стараясь скрыть свой интерес, полюбопытствовала я. Ну ведь должно же быть и у этой высокоразвитой цивилизации свое слабое место. Должно? Да?

— Можем, и входили, — разбила вдребезги мои надежды Рэд. — Но Лин все равно удавалось скрыться. Прекрасный образец. Хоть и не совсем такой, как требуется мне. Ты — другое дело.

— То есть подходящий для ваших целей образец я, а не она? — признаюсь, новость не обрадовала.

— Именно, номер двадцать семь, — улыбнулась мне бледная маска.

Ну вот и момент истины. Я — ее лучший эксперимент, потому что, несмотря на все эмоциональные срывы, до сих пор не откинула концы. М-да, допрыгалась птичка нифелин.