Тайна Верховной жрицы

— Может, ей действительно стало плохо.

— Спустя пару дней я видел ее прогуливающейся у реки и, доложу тебе, вид у нее был вполне здоровый.

Альберг едва заметно поморщился: советник вновь уводил разговор не в то русло.

— Да мало ли почему она отказалась? Какой мотив у жрицы?

— Я навел справки и вот что странно: в Ордене недавно погиб еще один магистр. На этот раз магистр справедливости. Причем, Меган обвинили в убийстве, но затем якобы нашелся свидетель, и жрицу оправдали. Меж тем, настоящего убийцу так и не нашли. Каково, а?

— Хорошо, проверим ее, — сдался император, — но все равно мне не нравится эта история с савенийским оружием. И наш Левицен: о том, что он поедет в Гердену — знали только во дворце. Мне не дает покоя мысль, что кто-то из ближайшего окружения по-прежнему замышляет государственный переворот.

Альберг был уверен, что во дворце до сих пор остались савенийские шпионы. Ему казалось, что после зачисток удалось выловить всех предателей, но новые убийства показали лишь то, что враг решил действовать еще жестче и стремительнее.

— Почему ты зациклился на ближайшем окружении? — не успокаивался Эр. — Кстати, я тебе говорил, что Меган дружила с мадам Шельц?

— Что ты ко мне пристал со своей Меган?! — взорвался император. — Все время со мной споришь. По каждому поводу!

— Я лишь пытаюсь показать тебе другую сторону дела.

— А, по-моему, ты просто хочешь выдать желаемое за действительное, — мстительно объявил государь. — Тебе не понравилась жрица, и теперь притягиваешь факты за уши.

— А ты идешь на поводу у преступников! — не остался в долгу Эр. — Тебе навязывают версию с савенийцами, а ты как ребенок — всему веришь!

— Знаешь что! — Альберг хлопнул по столу. — Придержи-ка язык! Здесь пока еще я император и не смей этого забывать!

Эр хотел ответить, но сдержался. Ушел, не желая раздувать ссору еще больше. В последние месяцы Альберг стал невыносим: раздражался по любому поводу и совершенно отказывался слушать критику.

Император остался в одиночестве, погруженный в мысли, но вскоре его уединение нарушил лакей. Он принес анонимную записку, содержание которой настолько взбудоражило государя, что он лично сходил за начальником тайной полиции. После чего вместе с ним и еще двумя крепкими парнями из стражи, направился в покои советника.

Эр, увидев Альберга решил, что тот надумал мириться, но затем показался начальник тайной полиции.

— Обыскать! — приказал император, входя в комнату друга.

— Что происходит? — советник был удивлен. Не мог взять в толк, с чего Альбергу вдруг потребовалось проводить обыски. Он даже после случая с бомбой допрашивал всех, кроме Эра, подчеркивая, что доверяет ему, а теперь вдруг такой поворот.

— Можешь считать, что ничего, — елейным тоном отозвался правитель. — Ведь тебе нечего скрывать, правда?

— Разумеется!

Охрана самозабвенно копошилась в письменном столе, вороша документы и перерывая вещи.

— Тут вот деньги заморские, — отозвался один из стражей.

Начальник тайной полиции незамедлительно подлетел, отобрав добычу из рук охранника, и бережно показал находку Альбергу — толстую пачку савенийских ларинов.

— Это не мое! — возмутился Эр. — Их подбросили!

Он и в самом деле впервые видел эти деньги.

— А тут вот перстенек какой-то в газетку завернут, — произнес второй мордоворот.

— Перстень Левицена, — презрительно усмехнулся император. — Так-так.

Теперь ему все стало понятно: и отчего Эр постоянно спорил с государем, предлагая утопические идеи. И зачем так настойчиво убеждал, что в убийствах замешана Верховная жрица. И почему не желал отбирать бизнес Рурыка.

— Ты в это поверишь? — с грустью спросил Эр.

По взгляду Альберга он и так догадался, о чем тот думает. Отпираться тоже бессмысленно: чем больше станет оправдываться — тем сильнее навлечет на себя подозрения.

— Интересно, за сколько ты продал меня савенийцам?

Советник не отвечал.

— Увести! — приказал Альберг.

Эр для него умер. Теперь у него не было ни друга, ни советника.

Глава 22. Жрица

И вновь все попытки Меган превратились в прах. Жрица уже не знала, что еще предпринять, чтобы спасти материк от разрушения. План с Шельцами был изумительным и казалось, что он обязан сработать. Меган не слишком вникала в то, каким образом кузен Альберга свергнет императора, да и не так это было важно. Сделает он это бескровно или убьет — ради спасения континента годился любой вариант. И раз Альберг упрямо не желал ни встречаться с самой жрицей, ни отказываться от промышленной магии, то сам виноват в последствиях.

Однако, как обычно вмешалось «но», которое испортило весь план.

Альберг не только не погиб во время взрыва, но еще и узнал имя организатора. И все то время, что Меган потратила на беседы с четой Шельцев, оказалось напрасны.

Хуже того, был риск, что ее саму заподозрят в сговоре против убийства императора. Кто-нибудь из слуг расскажет, как Верховная частенько наведывалась к мадам Шельц, сопоставят факты и придут к выводу, что Меган причастна к теракту. Мало кого будет волновать, что о взрыве в церкви Верховная не знала. Ей и впрямь в тот день было дурно, и она отказалась читать заупокойную мессу о погибших, отправив вместо себя Тею.

Иногда Меган всерьез задумывалась о словах Клавия о том, что возможно она и впрямь слишком сильно пытается контролировать события, что возможно именно из-за этого она добивается всего с огромным трудом, терпя неудачи раз за разом? Но жрице было не понятно, как это: расслабиться и довериться линиям вероятности? Библиотекарь говорил, что это схоже с тем, как пробуждать магию земли. Такое же расслабленное состояние, замедленное, тягучее, когда ты знаешь, что где-то в недрах почвы пролегают энергетические жилы и ждешь, что они сами потянутся к твоим ладоням.

В другой ситуации жрица непременно попробовала бы все варианты, даже самые сомнительные. Но не когда на кону судьба всего материка.

Еще ее беспокоил Баргос. С каждым днем их общение ухудшалось. Некогда теплые, почти родственные отношения превратились в ворох стычек и обвинений. Меган видела в этом лишь то, что показывал Лабиринт: Баргос опекал подопечную только из стремления заполучить место в Ордене.

Рыжая понятия не имела, что на самом деле все эти ссоры были вызваны не желанием избавиться от подопечной, а обычной стариковской обидой. Он так переживал за Меган, столько для нее сделал, а девчонка получила сан Верховной жрицы и тут же отстранилась, показывая, что больше не нуждается в его опеке. Швырнула ему место в Ордене, как бросают кость голодной собаке и полностью о нем позабыла.