Тайная связь

Я слышу, как звенит пряжка ремня.

Раз – тело обхватывает дрожь.

Два – Эльман собирается отнести меня в спальню.

Три – его телефон разрывается от звонка.

Слышу приглушенный мат. Его тяжелое дыхание. Чувствую рваные движения рук.

Открыв глаза, вижу его взъерошенные волосы и безумный взгляд, в котором полыхает пожарище. Я такого не видела в глазах ни одного мужчины, который смотрел на меня ранее. И это расшатывало меня сильно. Эмоционально. До новых ярких красок. Так ярко не было даже на солнечной Сицилии.

– Не отвечай, – прошу Эльмана.

Он не слушает. Сложно вообще представить, чтобы такой мужчина кого-то слушался. Мазнув по мне взглядом, молча тянется к телефону.

Эльман отвечает на звонок, но тут же бросает его на стол и продолжает терзать мои губы.

Он думает, что ничего важного ему не сообщат.

Думает, что через несколько минут, договорив по телефону, овладеет мной.

И что ничего этому не помешает.

– Господин Шах, это срочно, – раздается из динамика. – В Петербург прилетел ваш отец. Он ожидает у двери.

Эльман каменеет. Моментально.

Я, если честно, тоже. Бросаю короткий взгляд на зашторенные окна, Эльман делает то же самое. Он замечает новые шторы, но едва ли теперь это является самой большой катастрофой.

Пульс доходит до максимума, потому что все, о чем я могу думать – это то, что о нас узнали.

Глава 9

Эльман

– С каких пор твоя домработница разучилась готовить, Эльман?

Я пожимаю отцу ладонь, хлопаю его по спине и отмечаю его уставший, немного бледный вид. Мы не виделись около полугода, я не находил времени выбраться в Волгоград, а он из него не выбирался вообще.

– Рад тебя видеть, отец. Ты про сгоревшие блины?

– Именно.

Я бросаю взгляд на барную стойку, откуда минутами раньше стащил Ясмин. Отец был уже на пороге, когда она убегала, а ее попытка приготовить пищу пахнет теперь на весь дом.

Я усмехнулся. Кажется, Ясмин вечность будет ассоциироваться у меня со сгоревшими блинами. Особенная девочка. Если за что я и был благодарен ее родителям, так это за нее. За то, что Ясмин есть, и она у меня.

– Я уже отчитал Айю, – лгу, игнорируя пристальный взгляд отца. – Пообедаешь со мной?

– Я не голоден. Идем лучше в твой кабинет, поговорим.

Я кивнул, указывая рукой в сторону кабинета, но сам двинутся туда первым. Возбуждение хоть и отошло на второй план, но чувство адреналина никуда не делось, и я надеялся, что Ясмин не додумалась спрятаться в моем кабинете.

Здесь было пусто. Бросив последний взгляд на барную стойку, где собирался раздеть и трахнуть Ясмин, я закрываю дверь. Впервые жалею, что отец решил наведаться в гости.

– Какими судьбами, отец? Ты с осени из Волгограда не выбирался, а тут еще и сюрпризом. Что-то случилось?

Открываю шкаф, беру оттуда виски и два бокала. Мысль, что рядом и Ясмин, и отец – сносит голову, увеличивая выброс адреналина во стократ.

– Ничего не случилось, – успокаивает отец. – Прилетел на сделку, заодно и к тебе решил заехать, посмотреть, как ты тут.

– Видно, сделка очень крупная, потому что до этого ты игнорировал любые выгодные предложения, ради которых нужно было выходить из дома. Меня это тревожит, отец, ты стал вести закрытый образ жизни.

– Просто немного устал, сынок.

Я разливаю виски по бокалам и бросаю на него взгляд. Устал действительно. И за последнее время – сильно сдал. Нет ничего хуже видеть, как родители стареют, но здесь дело было в другом, о чем отец умалчивает по телефону. Я протянул ему бокал, собираясь сегодня вытащить из него всю правду.

– Устал? Мама говорит, что кроме офиса ты нигде не появляешься. Избегаешь крупных мероприятий, срываешь сделки, стал очень мнительным. Даже самые давние партнеры начинают обрывать с тобой связи. Мне есть о чем волноваться?

– Детям Эмина Шаха не о чем волноваться, твоя мама преувеличивает, Эльман.

– Не думаю, – бросаю резко, присаживаясь рядом. – Отец, это как-то связано с теми цветами, что ты получил на мой День рождения прошлой осенью?

Выражение его лица меняется.

По тому, как отец жадно осушает свой бокал, я понимаю, что попадаю в болезненную точку.

– Это не просто цветы, Эльман. Это угроза. Я лишь немного затаился, не более. Налей еще.

– Кто тебе угрожает? – я собрался, мысленно выстраивая цепочки, кто может угрожать такому, как мой отец. Разве что самоубийца.

Подливаю ему в бокал виски, но уже значительно меньше.

– Назови имя, отец. Я хочу знать.

– Рустам Басманов, – отвечает сквозь зубы. – Этот идиот считает, что я виновен в смерти Руслана.

Я догадывался, но верить в то, что дядя пойдет на такие шаги – отказывался.

– Возле тела Руслана нашли букет красных роз, он вез их своей бабе. На твой День рождения мне прислали такой же. Свежую копию.

– Я помню, – стискиваю челюсти.

– Два месяца назад мне прислали засохшую ветку, – признается отец под действием алкоголя. – Из того букета, я так понимаю, который нашли рядом с телом.

– Я не знал.

– Не хотел тебя вмешивать. Разберусь сам, только пока немного отсижусь дома. Детей на ноги поставил, капитал есть, Диана ни в чем не нуждается. Могу позволить осесть дома.

– На тебя это совсем не похоже, – качаю головой. – Два месяца назад было полгода как не стало Руслана. Похоже, тебе об этом напоминают, но ты к этой аварии никак не причастен. Надо разбираться, отец, а не прятаться. Прячутся виновные.

– Налей еще, – вздыхает устало.

– У тебя же сделка, – напоминаю ему.

– Наливай, – тихий приказ. – Я так устал, Эльман, так устал.

– Я поговорю с дядей. Нужно закрыть этот вопрос раз и навсегда, пусть ищет другого виновного в своем горе, – говорю решительно.

– Нет!

Бросаю вопросительный взгляд на отца, тот жадными глотками отпивает алкоголь и с грохотом ставит бокал на стол.

– Не хочу, чтобы он наговорил тебе гадостей обо мне, а он обязательно скажет, что Руслана убил я.

– Но ведь это не так?

– Не так. Конечно же не так.