Тайны имперской канцелярии

– Иннокентий, - тихо позвал Иван Алексеевич своего старого друга.

– Да, я слушаю, - словно оторвавшись от чего-то, отозвался он.

– Надо кое-что сделать для блага всех же, - попросил его граф.

– Хорошо, - кивнул головой тот, - я сделаю.

– Сходи к Николаю и попроси о встрече. Не говори, что от меня. Скажи просто от человека, ему давно известного. Он придет, ибо это в его интересах.

Иннокентий кивнул головой и вышел из комнаты.

Вскоре хлопнула входная дверь, и в доме воцарилась тишина.

Граф долго смотрел еще в потолок, когда в комнату тихо, словно подкрадываясь, вошла женщина.

– Извините, что без стука, - сказала она, - но я думала, что вы спите.

– Ничего, ничего, - успокоил граф, - я ведь у вас на почине.

– Да, бросьте вы это, скажете тоже, - замахала руками женщина, - это я ведь так, снаружи, злюсь на своего, да на тех, кто приходит. Время такое. Никто своего не упустит. Так и норовят обмануть.

– Да, вы правы, - согласился граф, думая почти о том же, что и она.

– Я вот, что хотела спросить. Вы кушать-то будете. Время, чай, уж к обеду, а вы еще ничего не ели.

– Да, пожалуй, можно немного, - согласился снова Иван Алексеевич, - а то от этих мыслей и околеть недолго.

– Ну, тогда я поднесу, - обрадовалась женщина и пошла за обедом.

– Вот тебе и сварливая баба, - тихо прошептал граф, - снаружи вон, не подходи, а внутри полным-полно доброты. А может, она ждет чего-то, чтоб потом выплеснуть наружу и пока сохраняет ее в себе, как золото сохраняет хозяин. Наверное, так и есть. Просто мы иногда сами себя действительно не понимаем. Оттого и кажется, что все понапрасну...

Вошла женщина, Пелагея Макаровна, как ее величал старый друг, и поставила перед ним обед.

– Вот, откушайте на здоровье, - тихо сказала она и, отойдя в сторону, вышла из комнаты.

– Спасибо, - ответил Иван Алексеевич, -приподнимаясь и принимаясь за еду.

Спустя время он снова лег, упершись затылком в не очень твердую постель. Ему вдруг захотелось снова поспать. И граф закрыл на секунду глаза.

Сон налетел неожиданно резво и спустя пять минут Иван Алексеевич мирно дремал в своем уютном уголке комнаты.

Вошла Пелагея Макаровна и убрала поднос с посудой, а уходя, повернувшись к графу, сказала:

– Вот, молодцы, что откушали. Теперь, здоровья прибавится вдвойне, - и, paзвернувшись, вышла из комнаты.

Граф не слышал ее слов, но ему показалось, что кто-то совсем рядом произнес именно это. Он на секунду открыл глаза сказав непременное "спасибо", и снова окунулся в сон, так и не поняв до конца: приснилось ли ему это или действительно произошло.

Прошло два часа. Иван Алексеевич проснулся и в очередной раз взглянул в окно. Солнце находилось еще не очень низко, и его яркие лучи хорошо освещали комнату.

Где-то внизу послышались какие-то обрывки разговора, а затем все стихло. Через минуту к нему зашел Иннокентий, весь красный от мороза, и доложил:

– Я исполнил вашу просьбу Иван Алексеевич. Царь будет здесь с минуты на минуту.

– Царь?- удивился граф.

– Да, он сам мне сказал это. Сегодня состоялся совет. Все считают вас погибшим. Потому, решили срочно возвести нового царя.

– А почему срочно?

– Не знаю. Скорее всего, он сам настоял на этом.

– Спасибо, - ответил губернатор, слегка приподнимаясь и готовясь внутренне к визиту.

– Да, особо не за что, - скромно ответил знахарь, садясь все на тот же табурет, - я бы хотел попросить вас об одной вещи в мою пользу.

– И какой же?
– спросил Иван Алексеевич.

– Не говорить царю ни об чем, что мы говорили, а также обо мне самом. Пусть, это остается нашей тайной.

– Хорошо, - согласился граф, - но, как я объясню, почему я здесь?

– Скажите, что когда-то в детстве знавали меня, - довольно просто ответил Иннокентий.

– И то правда, - согласился губернатор.

Они посидели еще молча с полчаса, когда вдруг у двери тревожно зазвенел колокольчик.

– Это царь, - тихо произнес Иннокентий и двинулся вниз, ему навстречу.

Спустя десять минут в комнату вошел сам Николай и как-то дружественно подмигнул графу.

– Ну что, голубчик, возлежите здесь и надеетесь на прощение, - пошел он сразу в атаку.

– Какое прощение?
– наигранно удивился губернатор, - я ведь ничего не совершал. Всего лишь разбился, а этот человек мне помог.

– Ладно, - резко махнул Николай рукой, - не будем попусту тратить время. Кто за сим стоит?
– прямо спросил он.

– Не знаю точно, - ответил граф, - но готовится что-то вроде восстания. Думаю, этим хочет воспользоваться Василий, - произнес он и с тревогой посмотрел на царя.

– Об нем не волнуйся, - спокойно ответил тот, - его уже арестовали.

– Когда?
– удивился искренне Иван Алексеевич.

– Еще вчера ночью. Я давно догадывался, что кто-то за всем этим стоит, но, честное слово, все ж не хотел верить, что это он. И вот вчера поймал его на горячем.

– Царевич?
– с тревогой и волнением спросил граф.

– К сожалению, да, - кивнул головой Николай, садясь на предложенный ему стул.

– Жаль юношу, - тихо произнес Иван Алексеевич, - и кто повинен еще?

– Да, кто. Тот же тайник и его люди. Василий прибрал его к рукам, посулив большие деньги и земства.

– Не ожидал этого, - вздохнул граф и покрутил головой в стороны.

– Когда же восстание?
– очень кратко и резко спросил Николай.

– Точно не знаю, - отвечал граф, - но думаю, что согласно их плана готовится на двадцать пятое.

– Рождество?
– удивился Николай, вставая со стула.

– Да, так задумано.

– А-а, понимаю, - ответил царь, - дела Василия.

– Да, - согласился губернатор.

– Ну что ж, я пошел, дела ждут: и тайные, и такие. Благодарю за службу, - подбодрил он графа.

– За что ж меня благодарить, - удивился тот, - я ведь ничего такого не сделал?

– О-о, это тебе так кажется, - спокойно отвечал царь, - мне известно гораздо больше и именно ты сослужил хорошую службу. Я скажу даже больше. Заслуживаешь вознаграждения.