Тайны Зимнего дворца

Когда они удалились отъ дома шаговъ на пятьдесятъ, женская фигура скользнула за ними и слдила въ нкоторомъ разстояніи, стараясь какъ можно ближе держаться къ домамъ, чтобы не быть замченной.

Они шли разговаривая, но такъ тихо, что слдившая ничего не могла разслышать. Она охотно бы приблизилась, но страхъ быть узнанной, пересилилъ ея любопытство.

Они избгали большихъ свтлыхъ улицъ и шли, по возможности узкими и темными переулками, а женская фигура неутомимо ихъ преслдовала точно тнь.

Наконецъ они остановились на Обуховскомъ проспект передъ большимъ домомъ казарменнаго вида. Посл нкотораго раздумья, оба вошли въ находящійся тамъ трактиръ.

Преслдовавшая ихъ женская фигура остановилась въ недоумніи. Что ей длать? Слдовать за ними въ трактиръ невозможно, а оставаться на улиц, освщенной фонарями и плошками, такъ же нельзя, не подвергаясь опасности быть узнанной. Она перешла на другую сторону улицы и стала съ волненіемъ расхаживать взадъ и впередъ, не спуская глазъ съ входной двери.

Предоставимъ незнакомк прогуливаться по тротуару, а сами послдуемъ за обоими заговорщиками въ трактиръ.

Они вошли не обративъ на себя ни чьего вниманія.

Надо чего нибудь выпить, сказалъ Достоевскій.

Савельевъ пожалъ плечами.

Это необходимо ради приличія, чтобы намъ можно было выйти черезъ заднюю дверь.

Ладно, отвчалъ Савельевъ съ нетерпніемъ, но поторопимся.

Дв рюмки тминной, приказалъ Достоевскій, бросая гривенникъ на столъ. Половой налилъ имъ дв рюмки.

Опорожнивши по рюмк, они вышли черезъ заднюю дверь во дворъ.

Трактирщикъ привыкъ, что его гости туда отправляются, по этому не обратилъ на нихъ никакого вниманія. За водку они заплатили, а остальное до него не касалось.

Они прошли черезъ темный дворъ и достигли другого маленькаго грязнаго дворика, черезъ который и вошли въ подъздъ.

Достоевскій, повидимому хорошо знакомый съ мстомъ, взялъ Савельева за руку и повелъ по темной лстниц.

На третьемъ этаж слабый лучъ свта пробивался сквозь дверное окошечко.

Достоевскій тихо постучался и за дверью тотчасъ послышался голосъ: Кто тамъ?

Савельевъ вздрогнулъ и нервно сжалъ руку Достоевскаго — онъ узналъ голосъ Наташи.

Дверь отворилась и передъ нимъ очутилась Наташа, но она его въ потемкахъ не узнала.

Какъ она измнилась за послднія дв недли, въ которыя Савельевъ ее не видлъ. Ея круглое полное лицо осунулось, болзненная желтизна замнила свжій румянецъ; вокругъ ея лазурно-голубыхъ глазъ появились синяки; веселая улыбка, отличавшая ее даже въ минуты грусти, замнилась грустнымъ и безнадежнымъ выраженіемъ. Она стояла передъ своимъ другомъ точно вылитая изъ мрамора статуя отчаянія.

Кто тамъ, Наташа? послышался слабый голосъ изъ сосдней комнаты, и послдовалъ безконечный кашель, доказывающій какихъ усилій стоили эти нсколько словъ.

Это я, князь, вашъ другъ, отвчалъ Достоевскій.

Проси пожаловать, Наташа, снова послышался голосъ, я ужь его давно поджидаю.

Достоевскій повлекъ своего пріятеля въ переднюю.

Въ эту минуту Наташа подняла глаза, мертвенная блдность покрыла ея похудвшее лицо, она узнала товарища Достоевскаго.

Наташа, сказалъ онъ, взявъ ее за руку, а вамъ привелъ друга. Разв вы его не узнаете?

Едва въ состояніи сдержать свое волненіе Наташа со слезами бросилась на шею Савельеву.

Не говоря ни слова о любви, они невольно другъ другу въ ней признались и заключили вчный и неразрывный союзъ. Любящія сердца не нуждаются въ многословіи, они другъ друга понимаютъ. Часто какой нибудь нмой взглядъ бываетъ краснорчиве длинной рчи оратора.

Достоевскій ихъ оставилъ и вошелъ въ комнату, изъ которой слышенъ былъ кашель.

Человкъ почтеннаго возраста лежалъ на кровати. Черты его лица нкогда красивыя, и еще сохранившія отпечатокъ благородства, пожелтли и сдлались прозрачными; глаза сверкали радостнымъ блескомъ, его исхудалыя руки съ нетерпніемъ дергали одяло, то съ одной, то съ другой стороны.

Достоевскій посмотрлъ на него и увидлъ, что смерть ужь простерла надъ нимъ свою руку.

Больной сдлалъ неимоврныя усилія, чтобы протянуть руку своему гостю.

Спасибо, что пришли, сказалъ старикъ слабымъ голосомъ, я боялся, что васъ больше не увижу, а передъ смертью мн надо съ вами потолковать.

Князь, гоните прочь эти мрачныя мысли, вы выздоровите и, Богъ дастъ еще долго проживете, сказалъ Достоевскій, вполн сознавая, что говоритъ неправду.

Нтъ, я ужъ чувствую приближеніе смерти, она меня ждетъ съ нетерпніемъ, отвчалъ больной; мои мгновенія сочтены. Да, я скоро умру. Но гд же Наташа? Я ее не вижу. Наташа! Наташа! позвалъ больной, едва слышнымъ голосомъ.

Наташа! оставайтесь, вдь я-же здсь, крикнулъ Достоевскій черезъ дверь. Оставьте ее, я ей привелъ друга, по которомъ она такъ плакала и тосковала, продолжалъ онъ, обратясь къ больному.

Больной былъ князь Курдюбековъ. Онъ произходилъ изъ одного древнйшихъ и богатйшихъ родовъ на Кавказ. Подобно своимъ родственникамъ, Чавзавадзе, Шарвашидзе и Багратіонъ, онъ поступилъ въ военную службу и сдлался однимъ изъ блестящихъ гвардейскихъ офицеровъ. Тутъ его плнила сестра Макарова и онъ на ней женился. Со дня свадьбы закатились его свтлые дни: достойная сестра стараго Макарова вышла за князя не по любви, а ради титула и въ особенности его огромному состоянію. Князь любилъ свою жену со всмъ пыломъ и рвностью восточныхъ народовъ, но жена далеко не отвчала ему тмъ же. Она, очертя голову, предавалась удовольствіямъ и весь городъ говорилъ о ея безчисленныхъ пикантныхъ положеніяхъ.

Однажды обманутый супругъ засталъ свою жену въ объятіяхъ одного изъ ея любовниковъ и замахнулся на него кинжаломъ. Виновная супруга этимъ не смутилась, а напротивъ очень ловко воспользовалась. При помощи графа Панина, съ которымъ была въ интимныхъ отношеніяхъ, объявила своего мужа съумасшедшимъ и упекла его въ домъ умалишенныхъ. Князь долгіе годы просидлъ въ этомъ ужасномъ заключеніи посреди съумасшедшихъ, а между тмъ сынъ, прижитый его женой отъ одного изъ ея любовниковъ, и по закону считающійся его законнымъ сыномъ, съ ранняго возраста прославился своими скверными продлками.

Лтъ десять тому назадъ Достоевскій, въ качеств писателя, постилъ съумасшедшій домъ, живописно расположенный на тринадцатой верст по Петергофскому шоссе, познакомился тамъ съ несчастнымъ княземъ и узналъ отъ него лично про его печальную исторію. Достоевскій неусыпно работалъ, пока наконецъ ему не удалось освободить князя, что впрочемъ и не было очень трудно, такъ какъ въ этотъ промежутокъ времени княгиня успла помереть, а сынъ былъ два раза ссылаемъ на Кавказъ за нарушеніе дисциплины.

Освобожденный князь снова завладлъ своимъ состояніемъ, впрочемъ сильно потрясеннымъ безразсудствами покойной княгини и ея сына. Не большія сохранившіеся средства были для князя неисчерпаемымъ источникомъ добрыхъ длъ. Его вкусы и привычки были весьма скромны. Почти тринадцатилтнее сидніе въ съумасшедшемъ дом страшно на него повліяло, сдлало его угрюмымъ и сумрачнымъ. Его лицо только тогда просвтлялось, когда ему удавалось сдлать какое нибудь доброе дло. Большинство считало князя скупымъ, потому что онъ довольствовался самой простой пищей, платье носилъ старое и поношенное, сапоги въ заплатахъ, но бдняки и нуждающіеся называли его своимъ ангеломъ хранителемъ — счастье и довольство возвращалось въ дома, которые посщалъ князь.