Тебе только в Тамтоже и жить

– Что ты думаешь об этом?

Уилтон уставился на сложную, сплетённую из волокон различной толщины и цветов фигуру, очевидно, создание чьего-то ненормального рассудка. Да так ли всё просто с этой вещью? Присмотревшись, парень укорил себя за поспешные выводы. Фигура оказалась уникальной, неповторимой и, главное, не хаотичной. Любые изгибы, завитки и переплетения имели строгий порядок, потрясавший вычурностью и сложностью исполнения. Древо (а именно этим и была фигура на постаменте) всё ещё отталкивало уродливыми выпуклостями и нетипичностью, однако Уилтон уже проникся симпатией к задумке автора.

– Вы хотите… знать моё мнение?
– удивился четвёртый сын.

– Да. Сейчас, подожди, - Мартина подозвала человека, обтиравшего каменные дорожки неподалёку.

– Сейчас этот чудный молодой человек скажет, каким он видит эту… вещь.

Уилтон растерялся от такой чести. Какое у него, далёкого от искусства простачка, могло сложиться впечатление об этой вещи? У Мартины уже кончалось терпение, так что пришлось ответить.

– М-м… Это… Соединение примитивного материала и высокой мысли, - Уилтон покраснел до кончиков ушей, критично оценив глупость, которую только что сморозил.
– Нет, постойте! Наоборот, это безумно простая идея в сложной оболочке. Замысел создателя ясен сразу, но при этом так мало понятно, что хочется и дальше изучать изгибы и переплетения. Тут можно открыть что-то большее, я думаю.

Чем больше пояснений парень давал, тем бледнее становился человек напротив. Уилтон испугался, что тот сейчас грохнется в обморок, и замолчал, сбившись с мысли. Мартина вновь показала белоснежные зубы.

– Ты считаешь её красивой?

– Ну… в каком-то смысле.

– Видишь, Себастиан, я же говорила, - она победно вскинула подбородок.

И тут же велела отправить произведение искусства на помойку. Решение поразило парня, и он лишился дара речи, а Мартина тем временем убежала к гостям, не попрощавшись ни с кем.

– Я совсем не врубаюсь… - признался Уилтон.
– Зачем она спрашивала моё мнение, если всё равно намеревалась выкинуть вещь?

– Чтобы поставить меня на место, - мужчина винил парня в конечном вердикте, но, заметив его выпученные глаза, оттаял.
– Ей подарили это произведение искусства на прошлой неделе, и с тех пор она пилит меня, что эта гадость должна быть уничтожена. Я разбираюсь в таких вещах и уверял её, что это произведение обладает немалой ценностью. А госпожа Белетони стояла на том, что только деревенщинам и недалёким может нравиться подобный вид искусства. Ты подтвердил её мнение.

– Но… она и впрямь необычна, - смутился Уилтон.
– Может, это у вашей госпожи Белетони нет вкуса?

– Смелое заявление. Твоё счастье, что она уже не может тебя услышать.

Мужчина ушёл вместе с Древом, а четвёртый сын подавлено заковырял мыском землю. Ему сделалось тошно, что он стал невольным соучастником Мартины, хотя уже раскаялся в том, как грубо отозвался о её вкусах. Задерживаться не было смысла, и Уилтон, подобрав калоши, выскочил на дорогу и заторопился домой.

Жара, слава Всевышнему, ослабевала. Список дел закончился, и парень был счастлив, что остаток дня он проведёт в безделье. Да не тут-то было!

Кое-что привлекло его внимание. В дом за пёстрым жёлто-зелёным заборчиком кто-то пытался попасть. Фигура в тёмно-фиолетовом плаще с капюшоном копошилась возле двери. Уилтон знал, что дом принадлежал господину Фростру, который уже неделю отсутствовал в городе. Он вообще часто бросал поместье пустым, словно напрашивался на ограбление века. Вот и дождался.

Четвёртый сын встал на мыски, чтобы лучше видеть действо. На улице, само собой, никто больше не ошивался, и случайным прохожим, заставшим проникновение в чужую собственность, был только сам парень. Неизвестный как раз расправился с замком и скользнул в прихожую. Уилтон оставил калоши снаружи, чтобы привлечь внимание тех зевак, которые пройдут мимо, взобрался на забор, и ловко сиганул на газон. Он ещё не знал, что будет делать. Голос разума подсказывал, что это было не простое ограбление. Преступники не вваливаются с парадного входа средь бела дня, да и соучастников, засевших в ожидании, поблизости нет. Или парень их не заметил.

Уилтон бесшумно проник в дом следом за неизвестным. Тот уже вёл приглушённый разговор в гостиной. Парень заглянул в щёлку двери и прислушался. Пока он размышлял о небольшом росте незнакомца, сзади его ударила дверь. Четвёртый сын завалился вперёд, и над головой в стену вонзился кухонный топорик.

Незваный гость обернулся на шум и снял капюшон. Им оказалась кареглазая девчонка с медными волосами.

– Ещё немного, и он влетел бы тебе в шею, - она указала на топорик в стене.
– А всё потому что нечего совать нос не в свои дела.

– Не в свои дела? Это ты сунулась в чужой дом, - возмутился парень, поднимаясь.

– Я не вор. У меня тут назначена встреча с… - девушка обернулась и всплеснула руками.
– Ты спугнул его! Господин Реггельд? Господин Реггельд, где вы?

Она забегала по комнате, заглядывая под стулья и кресла.

– И я не родственница хозяина дома, - на ходу бросала незнакомка.
– И не пытаюсь тебя одурачить. И то, что толкнуло тебя, уже переместилось в другое место.

– Ты что, мысли читаешь?

– Нет, - девушка приблизилась к Уилтону и ткнула его пальцем в лоб.
– Просто это очевидные вопросы, которые могли бы зародиться в таком скудном сознании.

– А что, по-твоему, я должен спрашивать? Где найти чайный сервиз?
– уклоняясь от касания, пробурчал парень.

– Да, было бы неплохо. Таким образом можно выманить господина Реггельда. Где может находиться сервиз?

Девчонка едва ли была старше Уилтона. Она крутилась на месте, забавно дёргая руками и рассуждая вслух, словно это могло стимулировать мысль. А ведь и впрямь могло, только думать тут было и не о чём.

– На кухне не пробовала смотреть?

– Там их точно не будет!
– бросила она раздражённо.
– Это же Мидгиш, он точно не станет хранить вещи так далеко. Нужно что-то логичное и нелогичное, что-то под боком, чтобы далеко не ходить… Давай, голова, думай!
– незнакомка постучала себя по макушке.
– Из чего делают чай? Из листьев! А листья растут…?

Парень невольно проследил за цепочкой её рассуждений, подскочил к окну и отдёрнул плотную занавесь. Весь подоконник был уставлен чайниками. Внутри каждого кто-то навалил земли, и вверх торчали зелёные побеги. А ещё подоконник был засыпан сухими листьями буро-серого цвета.

Девчонка тоже подбежала к окну и радостно захлопала в ладоши.

– Я… Уилтон, - наконец решил представиться четвёртый сын. Энергичная беготня незнакомки заражала его, и стало как-то неловко стоять статуей.
– Может, я смогу тебе чем-то помочь?

– Не думаю. Всё очень сложно, - скривилась девушка.
– Меня зовут Шушум.

– Какое нездешнее имя.

– Да, да. Если хочешь помочь, просто не мешайся.

Шушум вытрясла землю из чайника и всучила его на попечение Уилтону, а сама убежала в соседнюю комнату. Парень перемялся с ноги на ногу и подумал, что неплохо бы его несоображалке уже начать работать. И тут его озарило. Конечно, у вакханалии вокруг было объяснение! И умещалось в одном ёмком слове - Тамтоже! Либо ты попал в неё, либо она пришла в гости к тебе. Парень плюхнулся в кресло, но тут же вскочил. Сиденье и подушки были мокрые и какие-то жёванные, и от них воняло псиной.