Телохранитель Генсека. Том 2

Бещев Борис Павлович, предшественник Павловского на месте министра путей сообщения СССР, действительно был легендой. По продолжительности пребывания в должности он является рекордсменом среди всех советских министров за всю историю — более 28 лет на своем посту! Начинал еще при Сталине, когда по железной дороге бегали паровозы. Электропоезда и тепловозы в то время составляли едва ли десять процентов всего железнодорожного транспорта. По своей инициативе он возобновил проектно-изыскательские работы на БАМе. Топосъемка, конечно, была сделана давно, но все устаревает, все меняется. Сейчас и нагрузки на полотно другие, и требования к транспортной мощности. В 1967 году вышло постановление ЦК КПСС и Совета министров о строительстве Байкало-Амурской магистрали — и Бещев стал главным куратором от железнодорожного ведомства. Он был жестким, требовательным, но справедливым. Классический сталинский нарком. В те времена профессия железнодорожника считалась престижной наравне с лётчиком или космонавтом: хорошее обеспечение, жилье, высокая зарплата, ведомственное снабжение через УРС.

Даже после начала строительства БАМа, железнодорожные проектировщики при его поддержке изучали перспективные направления — в сторону Якутии и арктического побережья. Мечталось о трассе на север, о том, что после БАМа техника повернёт к Якутску и дальше — к побережью Ледовитого океана. Но грянула перестройка, а потом и распад страны. Все эти планы остались лишь планами. Как и сам Советский Север — напоминанием о великом замысле, растворившемся в прошлом.

И сейчас, глядя на Павловского, я прекрасно понимал, что такие люди, как этот хлыщ, ничего по-настоящему великого не построят. Жадные до комфорта и материальных благ, жаждущие известности и связей, амбициозные и беспринципные, они уже помаленьку продают страну. Отщипывают по кусочкам, стаей саранчи лезут через любые щели к власти, чтобы воровать безнаказанно. И как саранча, они оставят после себя лишь безжизненную пустыню.

— Со мной конкретно о чем хотите поговорить? — не выдержав потока пустой болтовни, перебил я министра. Слушать его излияния не было ни желания, ни времени.

В этот момент Павловский подумал: «Ну что ж, стерплю это хамство. Андропов предупреждал, что просто не будет. Что к этому волкодаву сложно найти подход. Но раз нет других возможностей попасть в этой поездке в ближний круг Брежнева, придется терпеть этого дуболома».

Хм… Чем дольше я читал его мысли, тем сильнее портилось настроение.

«Если правильно заинтересовать, он сам захочет мне помочь. Не верю словам Андропова, что Медведеву ничего не нужно, так не бывает. Всем что-то нужно, у каждого есть своя цена».

В общем, опасными заговорами тут особо не пахло. Скорее уж воняло дерьмом очередной продажной твари. У каждого есть цена? Ну вот цена такого министра — кусок мыла и веревка.

— Я новый человек на этой должности, и хотя в министерстве уже работал… — снова затараторил он, — но мне важно, чтобы Леонид Ильич тоже отметил, что я стараюсь всеми силами… максимально выкладываюсь, так сказать… делаю все для того, чтобы железная дорога работала бесперебойно…

Этот поток самовосхвалений и оправданий прервался вдруг громкими воплями из приемной. Кто-то басом материл секретарей и помощников. Причем конструкции были такие замысловатые, что пресловутый «пьяный сапожник» точно пустил бы слезу умиления.

— Не обращайте внимания, Владимир Тимофеевич, — виновато улыбнувшись, сказал Павловский, — рабочие моменты…

— Напротив, думаю стоит обратить внимание, — не согласился я и направился к дверям кабинета.

Однако двери распахнулись, и, стряхивая с себя свору секретарей, помощников и прикрепленных министра, пытавшихся задержать нежеланного посетителя, в кабинет влетел мужчина. Таких редко встретишь — крупный, широченный в плечах, под два метра ростом. Одет в брезентовую куртку, похожую на стройотрядовскую форму, под ней футболка. Штанины таких же, защитного цвета, брюк были заправлены в высокие кожаные ботинки. Он в кабинете начальника железной дороги смотрелся инородным элементом.

Посетитель был в такой ярости, что я поразился смелости пытавшихся его задержать. Это все равно, что пытаться затормозить бегущего мамонта. Карие глаза выпучены, красное лицо перекошено гримасой гнева.

— А, и министр тут! Вот сейчас и поговорим! — бушевал гость. — Почему грузы не отправляются? Почему у меня люди не могут получить стройматериалы? Продукты? Все должно быть уже на БАМе, а составы застряли в вашем бутылочном горлышке. Какого хрена здесь держите составы? Что, через Тогучин, через Инскую нельзя отправить? Охренели совсем! Теперь еще на неделю задержка?!

Он пытался говорить культурно, но маты все равно прорывались. Сердюченко при виде посетителя метнулся за спину Павловского. Павловский поднял брови, выпучил глаза, открыл рот, желая возмутиться, но не успел.

— Закрой рот и слушай сюда, — рявкнул посетитель. — Я из Тынды сюда летел, у меня стройка должна кипеть, а мы из-за вас херней маемся!

Он в два шага преодолел расстояние до начальника железной дороги, выдернул Сердюченко из-за спины министра и, схватив беднягу за грудки, на полметра приподнял от пола.

— Я не виноват. Мне министр приказал задержать все составы, пока не пройдет литерный поезд… — пролепетал испуганный Сердюченко. Богатырь разжал руки и хозяин кабинета едва не упал. На ватных ногах он проковылял к стулу, мешком осел на него.

У Павловского, когда посетитель повернулся к нему, рефлекс «железнодорожника» сработал мгновенно — он тут же перевел стрелки на меня.

— Мы тут очень дорогих гостей ждем. Вот как раз можете поговорить по этому вопросу с товарищем Медведевым, — и Павловский на всякий случай отступил от посетителя на безопасное расстояние.

Я с интересом наблюдал за ситуацией. Этого разъяренного товарища я лично не знал. Но видел его однажды, когда готовилось постановление по развитию Восточных областей в рамках проекта «Сибирская целина». Басин Ефим Владимирович, замначальника ГлавБАМстроя.

Что удивило: в моей прошлой реальности на БАМ его направили только в 1980-м, после учебы в Академии народного хозяйства. Сейчас же он уже полгода активно здесь работал, переведясь на заочное обучение. Я не знаю, было ли это как-то связано с моим вмешательством в историю или нет, но факт имел место быть.

За очень короткий срок работы Басин умудрился нагнать страху на всех поставщиков и подрядчиков. Бюрократы бледнели и покрывались холодным потом от одного упоминания его имени. Неспроста на БАМе ходила шутка «сытый Басин на БАМе не опасен» — про тихонь подобного не сочинят.

Басин развернулся ко мне, готовый шуметь дальше. Я поднял руку, останавливая его.

— Ефим Владимирович, составы будут сейчас же отправлены. И товарищ Павловский лично проследит за их отправкой.

Павловский хотел возразить, но я не дал ему такой возможности:

— Или мне позвонить Леониду Ильичу и доложить о сложившейся ситуации?

— Нет-нет, не надо. Признаю, я поторопился остановить движение, — тут же начал оправдываться министр путей сообщения. — Я и не думал, что это станет такой проблемой.

Басин тут же вскипел:

— Вся Инская забита моими грузами, а вы проблему не видите? Стройка БАМа встанет с минуты на минуту, и это перед приездом Леонида Ильича! Мы же не просим отправлять наши эшелоны по Транссибу, но через Абакан — Тайшет можно организовать отправку?