Темное искушение

— Да, и когда я должна их снять?

— Мила. — его мягкий, но серьезный тон привлек мое полное внимание. — Пойдём.

Это единственное слово смешалось в моей крови с горячей и холодной водой. Как бы сильно я ни хотела упасть в постель Ронана, просто чтобы забыть обо всем на некоторое время, мое сердце не могло справиться с актом прощания с моим телом сегодня и с моим ртом завтра.

Я не могла попрощаться дважды.

Я отрицательно покачала головой.

Его взгляд стал жестким.

— Это была не просьба, kotyonok.

Сжав горло, я снова покачала головой, говоря:

— Я не могу.

Ронан шагнул в комнату, Хаос издал рычание. Ронан проигнорировал его.

— Ты идешь, Мила, даже если мне придется тебя вынести.

Ощущая себя уверенно рядом с рычащей немецкой овчаркой, я сказала:

— Я останусь в своей комнате сегодня.

Конечно, Ронан двинулся ко мне, не останавливаясь даже тогда, когда Хаос встал лапами на кровати и оскалил зубы в угрожающем рычании.

— Ронан, прекрати. — мое сердце бешено колотилось. — Он укусит тебя.

— Я остановлюсь, когда ты пойдешь со мной.

Не обращая внимания, он сделал еще один шаг, и когда рычание Хаоса стало смертельным, а шерсть встала дыбом, я выпалила:

— Ладно! Ладно, я пойду с тобой.

Уф. Этот человек был невыносим.

Я соскользнула с кровати и пригладила шерсть Хаоса.

— Все в порядке, приятель. Он не причинит мне вреда, по крайней мере физически. — когда немецкая овчарка немного успокоилась, я повернулась к Ронану. — Я пойду, если Хаос сможет переночевать здесь. Ему нравится моя кровать.

Я даже поставила миску с водой и тарелку с тыквенным пирогом, которые нашла на кухне.

Ронана это не впечатлило.

— Хорошо. Но закрой дверь. Мой брат и его семья все еще здесь. А твоя собака ненормальная.

— Это ты ненормальный.

— А ты ввязалась в драку с овсянкой.

— Она схватила меня за волосы, — просто объяснила я и закрыла за собой дверь.

Его глаза потемнели.

— Это больше никогда не повторится. Никто не хватает тебя за волосы, кроме меня.

Очевидно, Ронан просто собирался притвориться, что завтрашнего дня не будет. Копье обиды, прожигающее меня насквозь, только укрепило мое решение сделать перерыв и найти укрытие до утра. Сегодня я не могла спать с Ронаном. Не могла справиться с этим эмоционально, физически — ни с одним из этих.

Он повернулся к своей комнате.

Я побежала по коридору в противоположном направлении.

Резкий выдох. Затем рычание:

— Мила.

И тут я услышала топот его дорогих ботинок. Я помчалась вниз по лестнице, лихорадочно соображая, где бы спрятаться. В спешке я влетела в столовую и резко остановилась, увидев Джианну, Кристиана и Кэт, наслаждающихся хорошей семейной трапезой.

Я задыхалась, грудь тяжело вздымалась.

Джианна едва сдержала смех.

— Ого, — пробормотала Кэт. — Мила попала в беду.

Ронан схватил меня за талию и поднял на ноги.

— Обязательно попробуйте ватрушку, — небрежно сказал он. — Полина готовит лучше всех.

Кристиан бросил на брата непонятный взгляд, прежде чем Ронан подхватил меня на руки и понес вверх по лестнице. Я могла бороться с ним, но теперь его мужской запах окружал меня, сбивая с толку. Его тепло впиталось в мою кожу, заставляя сопротивление таять внутри.

Он бросил меня на кровать и оседлал мои бедра, его губы скользнули вверх по моему горлу.

— Ты не должна была ничего из этого слышать.

Я знала, что он говорит о словах Нади.

Я сглотнула.

— Потому что я слишком слаба, чтобы справиться с этим?

Он сковал мои запястья над головой.

— Потому что ты такая милая, что, блядь, светишься. — его глаза потемнели. — И я убью любого, кто попытается отнять у тебя этот свет.

— Не убивай Надю.

— Это все еще открыто для обсуждения, но прямо сейчас… — его губы прошлись по моему горлу. — Ty mne nuzhna. [125]

125

Ты мне нужна.

Глубокий скрежет коснулся моей кожи, обжег сердце и принял решение за меня. Я выгнула шею, давая ему больше доступа, давая ему то, в чем он нуждался, даже зная, что он будет тем, кто уничтожит меня.

Глава 49 Мила

Fanaa — саморазрушение ради любви.

Дождь стекал по окну машины, размывая вид далекой России, пока Альберт вез нас к месту назначения. Снег покрывал верхушки сосен, очерчивал горизонт и прятал землю.

Зимняя страна чудес растаяла и превратилась в грязь прямо у меня на глазах.

Мысли вернулись к часу назад, когда Ронан сунул мои руки в таинственное желтое пальто из искусственного меха. Я не произнесла ни слова, пока он застегивал его, прежде чем надеть новые сапоги. До этого момента я не осознавала, насколько грязными и изношенными стали мои другие. Он встал во весь рост, достал мои волосы из-под пальто и сказал:

— Poydem. [126]

126

Пойдём.

Выйдя на улицу, я обернулась, бросая последний взгляд на дом, и увидела грозную каменную крепость в совершенно ином свете. В этом и заключалась неординарность Юлии. Там, где можно было найти крики Полины и домашнюю еду. Там, где нетронутыми лежали смятые черные простыни. Там, где были сломаны двери, разбиты зеркала и сердца. И там, где зарождались искры…

Я повернулась, чтобы направиться к машине, но замерла, когда в дверях появилась Юлия. Мы так и не признались, что вчера в душе она обо мне позаботилась. Этот момент мог бы никогда не наступить, но я навсегда его запомню. Ее постоянное суровое выражение лица не дрогнуло, когда она закрыла дверь.

Я продолжила свой путь к машине, не в силах взглянуть на конуру, куда я вернула Хаоса этим утром, но я знала, что он сидит снаружи и наблюдает за мной. Я бы сломалась, если бы мне пришлось с ним попрощаться. Хотелось бы забрать его с собой, но я понятия не имела, куда иду, не говоря уже о том, смогу ли позаботиться о нем должным образом.

Одинокая слеза скатилась по щеке тогда и сейчас, пока я смотрела в окно машины, как снег превращается в грязь. Я вытерла ее, зная, что если позволю слезам пролиться, они никогда не остановятся.