Темный менестрель
Шрифт:
и Эльдамара короли
войну жестокую вели —
все так же плыли в небеса
труб серебристых голоса
над скрытой Тингола страной
под юным солнцем и луной.
В Белерианде, в дни утрат
его землей был Дориат.
Над троном Тингола взмывал
многоколонный скальный зал.
Опал, берилл и сердолик,
блестящий ряд секир и пик,
металл чешуйчатой брони,
его чертог скрывал в тени,
храня клинок, доспех и шлем.
Король же, обладая всем,
всецело дорожил одним,
и власти не имел над ним
зеркальный блеск щитов и лат:
дороже золотых палат,
и пышности дворцовых стен,
он дочь лелеял, Лютиен.
Столь легких ног и гибких рук
не встретит вновь зеленый луг;
не вспомнят прелести такой
ни луч зари, ни вал морской.
Как небо, синь ее убор,
но серых глаз задумчив взор.
Цветами лилий вышит плащ,
но мгла волос — как сумрак чащ.
Вольна, как ласточка весной;
смех девы — как родник лесной.
Склоненной ивы тонкий стан,
душистые цветы полян,
листва, где солнца луч затих —
превыше всех, превыше их
ее пленительная стать,
и красота, и благодать.
В земле легенд жила она,
где и досель была сильна
власть чар, род эльфов не исчез,
где Дориата древний лес
сень простирал на много лиг:
никто без ведома Владык
не смел листвы нарушить сон,
войти под своды чутких крон.
На Север — гиблые пути
Дунгортин, в каменной кости
холмов, во мраке ледяном;
за ней твердыни Тьмы, кольцом
Таур-ну-Фуин стеснены,
где солнце и луна бледны.
На Юг — простор безвестных стран;
на Запад — древний океан,
безбрежен и неукротим;
и на Восток, над голубым
безмолвьем —
на рубеже земель иных.
Так правил Тингол государь
средь Тысячи Пещер, как встарь.
Но смертный путник не ступал
средь Менегрота гулких зал:
ведь рядом с королем тех стран,
их королева, Мелиан,
мудра, бессмертна и светла
завесу волшебства плела
над Дориатом. И она
была незрима, но сильна:
хранила Тингола престол
и каждый камень, лист и ствол.
То был король дубрав и скал,
чей шлем высок, чей меч блистал.
Когда был звонок птичий свист,
и зелен вяз, и долог лист,
средь солнцем залитых долин,
в зеленой мгле лесных лощин,
из всех эльфийских дев одна
столь светлой прелести полна,
кружилась в танце Лютиен
в траве, касавшейся колен.
Когда же звездный полог стыл,
и таял день, и сумрак плыл,
из магии искусных рук
рождался серебристый звук:
то флейты, трепетен и тих,
пел голос в небесах ночных,
и Дайрон ткал мелодий дым
для Лютиен, любимой им.
Там голос радостью звучал,
и под луной мерцал опал,
упавший в узкую ладонь,
и золота алел огонь,
и стыло серебро во мгле
на тонких пальцах и челе.
Я закончил петь. Обернувшись, я увидел короля прикрывшего глаза. Услышав окончание песни, глаза его распахнулись и златоволосый синдар, направился к выходу. И его эльфы, сопровождаемые полной тишиной, вышли из таверны. Я в дверях оглянулся на зал — люди, опустив веки, до сих пор рисовали в голове прекрасные картины былых времен; и нашего ухода, просто не заметили. Я лишь покачал головой и последовал за Королем обратно в ратушу. Помнится похожий эффект производили песни дяди Маглора и Дайрона из Дориата. Магия что ли?
Итогом нашего путешествия в человеческий город, стало наконец, подписание этого, забытого балрогом договора. Я стоял за спиной Трандуила на протяжении нескольких часов. О-о-о. Как они ругались. Как они ругались! Это я о гномах, заслушаться просто, а еще меня поэтом называют. Я столько нового о себе узнал! Уверен, в Эреборе мое имя, как ругательство будет использоваться, или воплощение всеобщего облома. Интересно, они и Орофера так же за нос водили? Или это лично Трандуилу так повезло? Меня наконец отпустили и позволили прогуляться. В одиночку. Я разумеется не придумал ничего лучше, чем после навещания Вереска, пойти в таверну. Зря. Как оказалось, молва успела пролететь через весь город, причем всего за одну ночь. Темный менестрель в Дейле. Бля, да я знаменит даже больше, чем сам Трандуил. Впрочем, он по замшелым кабакам, да трактирам не ходит. Ну, я поел, пару песен о маглах спел, какие из своего мира запомнил и ушел. В ратуше столкнулся с гномами. Стоим. Не двигаемся. Места в дверном проходе, друг другу не уступаем. Ну и кто кого? Один я или пятеро их? Накаляющуюся обстановку заметила человеческая стража. Попытка вмешаться... закончилась мордобоем. Я искренне удивлен тем, что никто из нас, кроме маглов, не вспомнил об оружии... Самым интересным оказалось то, что и остальные гномы и эльфы, подоспевшие на шум драки, предпочли не вмешиваться. Статегия у безоружных гномов, оказалась весьма примитивна “главное завалить, а там запинаем”, но со мной, этот номер не прошел. Я в своем доспехе, умудрялся ужом изворачиваться от их рук, пропуская удары мимо себя, зато мои волшебные пендали, попадали куда надо (в прямом смысле, заклинание Депульсо — и гном летит как футбольный мяч, до ближайшей стены). А удар кулака, в латной перчатке и прямо по шлемастому кумполу, лишал противника сознания (невербальный Ступефай). Как итог: все лежат, я один стою, руками о колени упраюсь. Хорошая получилась драка, мне умудрились под здоровым глазом, фингал нарисовать и губу разбить, благо все исчезнет через пару часов. Даже не знаю, во что превратилось бы мое лицо, не будь у меня заколдованного обруча. Все же хорошо, что о Хроаристе не вспомнил, а то, был бы прямо на пороге ратуши, гуляш из гномов. — Силен как бык, и изворотлив как змей. — С уважением в голосе, протянул гном в богатом доспехе. — Концерт мне понравился, но продолжения не нужно. — Трандуил уже в броне, появился как всегда неожиданно. Осмотрев занятый телами проход, он легко прошел... я не верю... по головам поверженных мною гномов. Кортеж бессовестно последовал его примеру. Я пожал плечами... и повторил маршрут. Кони нас уже ждали.
Ехали молча. Добравшись до дворца Эрин Гален, я сам отвел коня на коновязь, решив немедленно снять мерки с Вереска. Эта бестия не оставляла попыток меня сбросить. Конь додумался попробовать перекусить поводья, вовремя я этот его “финт ушами” заметил и успел одернуть Вереска. Будет ему беспощадный набор снаряжения для коней магловского мира. Зато он у меня танцевать научится, испанский шаг и поклоны делать, да через перекладины скакать по конкурному полю, в общем Высшая школа его ждет. Броню так и быть, надеветь не стану, это не Сарн, а живое существо... Через неделю Король, вспомнил о моем обещании показать животную форму Тауриэль. Я попросил его выбрать просторное место, желательно с источником воды рядом. На его вопрос зачем нужна вода, он получил от меня ответ, что можно стать не только животным, но еще птицей, насекомым, гадом и... рыбой. Как ни странно, но на поляну с озером явился не только Трандуил и Тауриэль, но и Леголас, Галион и еще пара эльфов из гвардии, что сопровождали нас той ночью. — А я голой не останусь? В смысле оборотни же одежду теряют. — Тауриэль этот вопрос видимо, сильно волновал. — Это скорее похоже на иллюзию, а не полноценное превращение. Не волнуйся, одежда и даже оружие, никуда не денутся. — Приступай. — Велел Король. И все присутствующие стали разглядывать меня и эльфийку. Я пожал плечами и направил руку в сторону Таурэль. Ее фигура стала быстро уменьшатся и терять гуманоидные очертания. — ...Кхем. Такого я не ожидал. — Я смотрел на Тауриэль в некотором недоумении. Со стороны эльфов донеслись тихие смешки. Король улыбался и смотрел на появившееся на месте Тауриэль существо. — Бурундук. — Весело констатировал он очевидное, подтвердив то, что мне не мерещится и на месте эльфийки действительно сидит полосатый грызун. — А я думал она лисой будет, ну или белкой. — Сказал Леголас осматривая зверька. — Из-за цвета волос? Так окраска не играет никакой роли в превращении. Может только на животном что-то от изначального облика появится. Видите, вон, у нее на загривке рыжая полоса есть. Это вот, как раз ее рыжие волосы так и проявились. — Хорошо, превращай ее обратно. — Король осмотрев зверька, отдал мне приказ. Я с легкостью снял чары. — Ну и кто я? — Спросила эльфийка, встав снова на две ноги. Она ничего не помнит? Значит магия природы в этом мире действительно очень сильна, я был прав, что не стал пытаться выучиться здесь на анимага. — Бурундучок. Большой кстати. — Леголас с улыбкой поведал сильванке, на что та, возмущенно фыркнула. — Все оборотни крупнее обычных животных. И у них есть ряд черт присущих их истиному обличию, обычно это окрас шерсти или глаз. — Давай меня. Арсул говорил, что я похож на него. — Король с любопытством стал ждать, кем же он будет. Я повторил заклинание. — Действительно олень, правда обычный, а не как Арсул. Только рога золотом отдают и размер их побольше будет. — Я с интересом осматривал чуть ли не копию моего Патронуса и по совместительству аниформы моего смертного отца. Рога ветвистые и как будто золотые. Из-за окраски волос видимо. Я отменил заклинание. — Ну и кто я? — Трандуил встал с четверенек на ноги. — Олень, отец. С бурой шерстью и рогами, похожими на золотые ветви. — Леголас ответил отцу. — Еще кто-нибудь хочет? — Спросил я эльфов, подозревая, что явились они сюда именно за этим. — Мне тоже интересно. — Леголас решил не упускать возможности. Я навел чары. — Хм. Вроде это сойка, нет? — Я смотрел на пеструю птицу, с пронзительно голубыми глазами и ярко синей полоской на крыльях. Птица что-то не то каркнула, не то прошипела. Особых отличительных черт в птице, помимо размера не оказалось. — Лесная сойка. Ты прав. Превращай его обратно. — Трандуил вновь дал приказ, после чего, поведал сыну кто же он. — Галион, не желаешь? — Спросил Король у дворецкого. Тот просто молча вышел вперед. Я повторил заклинание. — Жук-олень, забавный. — Действительно, у Галиона-жука, оказались яркие глазки, обычно у всех черные, а тут голубые. Превратившийся обратно Галион, был удивлен своим другим обликом. Ха, олень и его слуга — тоже олень. — А вы, господа? Гвардейцы кивнули. Ладно, приступим. Ого! Один — кот манул, с ярко зелеными глазами, другой — рысь с голубыми. Эльфы и оба хищники, причем из кошачьих. Вот они явно довольны своими обликами. — А ты сам? — Король заинтересованно спросил меня. — Нет. Если я превращусь, то кто меня расколдовывать будет? — Жаль. Но это
ведь, тебе и не нужно. — Вы правы, я рад быть тем, кто я есть. Зависть это вообще плохая черта, а завидовать каким-то зверям, не стоит. Учитывая, как я обычно стучу молотом по наковальне, из меня вышел бы только дятел. И обязательно с зелеными глазами... глазом. — Я улыбнулся, а эльфы рассмеялись. Вообще-то, у меня по рассчетам выходила косатка, но это было в другом мире.эльф-дворецкий, который впервые и показал мне мои комнаты во дворце Трандуила. Он передал от Короля, что поедем мы в броне и особо наряжаться не стоит. Я его в какой-то мере понимаю, он явно не хотел себе участи Тингола, которого гномы просто на куски разорвали. И оказаться без подобающей, вооруженной охраны, он не хотел. Гномы обычно, всегда ходят вооруженными, им секира как мать родная. “Топор и жену — не дам никому” вот это точно про них. Поэтому поеду я в своих доспехах. Что с моей зверской рожей делать, пока не решил. На этот счет, никаких указаний не поступало. Я уже давно не ношу повязок и радую дворцовых дам, своим доброжелательным оскалом. Раны будут затягиваться еще лет четыреста, уж крайне медленно выводится этот яд. Окружающие привыкли, а дворца я прежде и не покидал. Леголас правда, от меня, первое время шугался, но потом попривык и сечас внимания не обращает.
Попросив Галиона помочь закрепить броню, я стал пристегивать к поясу ножны с Хроаристом. Посмотрел в зеркало — ветеран войны, эдакий “Шизоглаз” Аластор Хмури, местного разлива. Только все конечности на месте. Зеленый глаз исправно подсвечивался в сумраке комнаты, когда я, потушив очаг, вновь прошел мимо зеркала к двери. Пройдя по коридору в тронный зал, ведущий к Вратам, я стал ждать. Сначала собрались гвардейцы (два десятка), потом секретари (два эльфа), потом еще шестеро лучников... и Леголас среди них. Он же вроде, отца в политических поездках никогда не сопровождал. Чья это инициатива? Я тихонько спросил по этому поводу у Галиона. Тот и ответил, что поведение сына, Королю надоело и тот отправил его набираться мозгов в армию. Нет, конечно он сказал это совсем иначе, но понял я все именно так. Мы стали осматривать свои мешки с поклажей, конечно с нами будут повозки со всем необходимым, но на всякий случай, у нас были и резервные запасы еды в виде сухофруктов, орехов и лембаса. Трандуил появился в сопровождении двух воинов, мечники-лучники, при том, один из них женщина... Рыжая и зеленоглазая, лесная эльфийка. Мило, это она нам для контрастности? Я ее раньше не видел, но от Галиона я слышал многое. Кажется ее зовут Тауриэль, она сирота, а теперь воспитанница Трандуила. Не то чтобы я не верил в боевые способности женщин, моя смертная мать, наглядно доказала свою силу и самоотверженность, но не слишком ли она молода для воинской службы? Мы конечно, не на войну собираемся, но ведь ей взбредет и дисциплину нарушить, а поход-то у нас политический. Или это ей в целях обучения, как Леголасу? Трандуил в броне и обруче, да при клинках. В повозках наверняка будет комплект парадной одежды, а то появляться Королю при оружии на мирных переговорах как-то не комильфо. Вот и надежда у него на охрану как всегда и остается, и если стражу с воинами придется оставить за дверью, то насчет нас (секретари, и я), совсем другое дело. Мы начали выстраиваться в боевом порядке. Король по центру колонны, я с секретарями за ним, за нами же лучники. Гвардейцы позади и впереди нас, а командиры, коими к моему удивлению оказались — Леголас, Тауриэль и взрослый сильванец, пришедший вместе с королем, распределились между гвардейцами. В таком порядке мы начали выходить через Врата. Нас поджидали скакуны и повозки, что присоединятся за нами, построение не изменят; разве что, часть гвардейцев, следующая за нами, перестроится в хвост. Олень Арсул, обзавелся седлом и расписной уздечкой. Моим скакуном стал, весьма крупный вороной конь, на глаз — метр восемдесят в холке, я увидел на его крупе розовые шрамы, кто-то намеренно, хочет подчеркнуть мою мрачность? Или его выбрали из-за своей живучести? Этот конь наиболее всего напоминал тяжеловеса Шайра моей родной Англии, просто этот не мохноног. Если учесть что Шайры — это потомки средневековых нормандских боевых коней, то передо мной именно этот прародитель. “Большая английская лошадь”, коей по сути является сей конь, легко может выдержать две сотни килограмм веса на спине. Я в своей броне вешу куда меньше. Да и конь красивый, их в Англии позже из рыцарских на хозяйственные нужды перевели. Конюх поведал, что этот конь, раньше принадлежал человеку и имя у него тоже на человеческом. Черный Вереск. Его хозяина растерзал варг, так тут именуют подвид волков Моргота. Однако конь расколол копытами череп хищнику, отделавшись шрамами от когтей и зубов. Так же, сильванец поведал мне, что в крови коня довольно много от Меарас — разумных лошадей, детей коня Седогрива — любимца Валар Ороме — Бога охоты, (валинорские говорящие псы, тоже его создания). Отчего конь очень своенравный, постоянно козлится и лягается, а порой и норовит укусить наездника. Странно, обычно у Шайров характер уравновешенный и стабильный. Я посмотрел в глаза коню. Не то что бы я владел особо близкой связью с живой природой как сильванцы, но кое-какие основы знаю. Смотрел я ему в глаза долго, не моргал. Он мне чем-то, гиппогрифа напомнил, тоже гордый. Однако, кто этот конь мне, чтобы я ему кланялся? Я включил “Карающий Взгляд”. О! Вызов принят. Конь обнажил зубы и взбрыкнул, я уздечку держал крепко, не вырвется. Конь всхрапнул и попробовал меня укусить за ту руку, что держала уздечку. В ответ на это, конь получил от меня щелбан, латной перчаткой в нос. Конь в шоке замер и моргнул. Попробовал встать на дыбы, но я не дал, потянув его голову вниз. Тот стал мотать головой, но мне уже надоело это ребячество. Я просто резво вскочил в седло, конь предсказуемо попытался меня сбросить и вскоре, площадь превратилась в поле для родео. Я прочно держался в седле — для того, кто летал на метлах, это не проблема, а прилипающие чары, гарантируют, что и седло и я вместе с ним, со спины коня никуда не денутся. Конь через некоторое время понял тщетность своих усилий, или же просто устал, но успокоился. Я весело похлопал коня по шее. Теперь понял, кто тут главный? Конь недовольно зафырчал и надулся. Я ногами почуствовал, как бока его вздулись и застыли, но ремни седла крепкие, не лопнут и не растянутся. Какой коник своенравный — губу верхнюю заворачивает. Придется, если мне этого коня оставят, ему “железо” в рот вставлять, трензель в частности. Меарасы вроде живут долго, есть время приручить. И наверно применить правило мушкетера Атоса — “В бой седлай коня сам”. Все иначе делать надо, для Шайров в основном аллюр подходит, чтобы привести лошадь в галоп необходимо достаточно усилий, равно как и остановить ее после этого, а этот конь еще и иноходец, я рад безмерно! Эта лошадь тонну весит! Пределывать придется и проверять каждый ремешок, каждую пряжку и каждый миллиметр вальтрапа. Путлища самому подгонять — так, чтобы скакать, встав на стременах и коленях, выдвинув корпус в густую гриву Вереска, но все же не утратить баланс до совершенно жокейской посадки. У него дикая, свободолюбивая кровь и уздечки он инстинктивно ненавидит, но вроде конь Глорфинделя — Асфалот, чистый Меарас. Однако хозяина слушается и сбрую носит, значит и для Вереска не все потеряно. Иноходь — это особый аллюр — бег лошадей. Он свойственен не многим скакунам, но заслуживает особого внимания и признания. Благородные и прекрасные животные — лошади-иноходцы. Обычно кони переставляют ноги при ходьбе на рыси по диагонали. То есть сначала вперед выносится правая задняя нога, а затем левая передняя, после чего — левая задняя идет вперед, а за ней правая передняя. А при иноходи кони переставляют ноги иначе — сперва вперед выбрасываются две ноги на правой стороне, а затем на левой. Иноходцам удобнее всего бежать по прямой, не сворачивая и в сутки животное, бегущее таким образом, может пробежать расстояние в стодвадцать километров. Хдьба иноходца очень красива и сопровождается характерным чеканным стуком копыт, средняя скорость иноходца — три метра в секунду, но учитывая размеры Вереска, может и больше. Иноходцы обычно при ходьбе мягко покачиваются, плавно тряся всадника. За эту особенность их считают самыми удобными скакунами для верховой езды. Наиболее высоко ценятся лошади с врожденной иноходью. В основном животных обучают такому способу ходьбы, но иногда конь сознательно переходит на нее без подсказок всадника. Обучит неурожденного коня иноходи, можно с помощью сдерживающих шаг ремней, но это не гуманно — конь может травмироваться, а утяжелять подковы не слишком удобно по той же причине. — Вижу вы поладили. — Сказал Король мне, восседая на своем белом олене. — Я сразу, как его увидел, вспомнил того огромного каменного коня, на котором ты скакал от Черных Врат. Этого же жеребца, после варга, даже выхаживать не пришлось — раны сами закрылись. В этом вы с ним похожи. До сих пор удивляюсь, как тому человеку удалось его приручить. — Он его и не приручил. Просто вырастил из украденного жеребенка. Вот конь ему верным спутником и был, но за хозяина не признавал. — Сказал я королю то, что мне сообщил мысле-образами Вереск. Он еще и так умеет? — Что ж. Конь теперь твой, преобучать его тоже будешь сам, он еще молод, по меркам Меарас, выучишь его под себя. В конюшне за ним присмотрят. — И Трандуил, двинулся вперед на олене. Затрубил рог, караван выстроился и мы начали путь до человеческого города. — А вороной, вороной, вороной. Копытом бьет подо мной, подо мной. — Тихо пропел я, сдавив ногами бока Вереска, чтобы не взбрыкивал. Конь свесил голову, и, нога за ногу, побрел на тропу, встраиваться в караван. Я расслабился — жеребец чуть ли не спал на ходу. Устал бедняга, но в этом, дорогой друг, увы не моя вина.