Тень над скульптурой

Александр лишь хмуро отмахнулся, явно выказывая нежелание слушать. Послевкусие, оставленное исчезновением человеческого или божественного знания, заключенного в бумаге, раздирало изнутри.

– Нам ведь теперь не до тоски! Помнишь, что на кону? Целый ресторан с оборудованием в Сестрорецке! Тут работы по горло, только успевай расхлебывать.

– Вернее не сказать.

– До пятницы?

– На звонке.

Пожав руки, Беляев выбрался из машины и сразу же устремился к многоэтажке уверенным и благородным шагом. Как по команде, Катаев рванул с места на красный, как будто бы правила не распространялись на него.

Девушка с приветливой улыбкой почти что перегородила Александру дорогу – наивная и забавная, видов не ведавшая, амбициями переполненная… Хмуря лоб, Катаев оценил новоиспеченного администратора с ног до головы, разжигая в девушке стеснительную неуверенность, от какой улыбка поспешно растаяла.

– Послушай, ты ведь так и не представилась…

– Мария, – покорно наклонив головку, скромно отозвалась она.

– Замечательно. Александр Михайлович, – он пожал маленькую мягкую женскую ручку. – Будем друзьями.

Видно, не ожидая незатейливого добродушия, она засияла упавшей звездой, одновременно с тем залившись краснотой смущения.

– Зайди ко мне, как освободишься. И лучше поскорее. Я здесь ненадолго.

– Тогда, может, нечего терять время?

В зале недоставало чуть меньше половины до полной посадки. Вилки и ножи бойко звенели о тарелки. Обстановка насыщена добродушным говором на пару с соблазняющими ароматами. Александр, не спуская довольную улыбку с чуть пухловатых губ, оценил каждого обедающего, мысленно подсчитывая чеки.

– Нет, правда могу, – настойчиво повторила она с таким видом, словно из последних сил сдерживала порыв манерно топнуть ногой.

– Хорошо, идем.

Катаев потянул девушку за запястье. Та по-смешному, совсем по-детски, семенила ногами, сдерживая порывающийся смех. Как будто любимый старший брат, какой всегда знает как развеселить, без предупреждения объявился.

– Вопрос-то пустяковый… – сразу же начал он, прикрыв дверь.

Александр уселся на кресло за столом. Девушка испуганной пташкой застыла возле двери. Катаев ткнул пальцем на кресло напротив, про себя удивляясь тому, как в таком хорошеньком создании занимает место трусливая неуверенность.

– Садись, не стой, – Мария послушалась. Вытянув облегающую юбку, опустилась на темно-зеленое кресло, не сводя с Катаева цепкого, внимательного взгляда, когда губы ее, выдавая юношескую наивность и неопытность, миловидно растягивались в улыбке. – Никогда не стой на месте, запомни! Стоять на месте значит открыто заявлять о подавленности и неуверенности…

– Я запомнила, – покорно произнесла она.

– А вопрос-то пустяковый… В зале неудобно говорить. В общем, я покупаю новый ресторан. Мне нужны люди. Я хочу, чтобы ты поспрашивала знакомых и подруг и выяснила, кто готов работать официантом в Сестрорецке.

– В Сестрорецке… – потупив голову вниз, повторила Мария. – Боюсь, у меня нет таких знакомых.

– Скверно дело…

Она не уходила, стеснительно покусывала губы. О чем-то размышляла. Александр и вовсе не намеревался напоминать об обязанностях. Пусть себе перемалывает мысли, решил он, усмиряя хаос среди бумаг и папок на столе. Несколько скомканных листков канули четко в бездну урны под столом. В глаза бросился чернильный вопрос: что такое счастье? Катаев еще раз пробежался по сочинению девушки, потом без эмоций протянул бумагу автору.

– Я прочитал, между прочим.

Мария забрала бумагу и, словно уже давно позабыв о написанном, пробежалась глазами по листу с округлившимися от испуга дугами бровей.

– Так что же, – продиктовал Александр. Его серые глаза морозили щеки девушки, – диагноз однозначен: счастья тебе недостает.

– Я ведь так не говорила, – растерянно пробормотала она.

– Но даешь подробное объяснение на вопрос “что такое счастье?” А как же человек может быть счастливым, если он поддается на такую банальную провокацию? Я буду счастлив, если… По-настоящему счастливый никогда не спрашивает про сущность счастья.

– Нет же! – крохотным пламенем вспыхнула она. – Все не так! Я улыбаюсь, смеюсь, работаю, значит, я счастлива, просто до идеала не дошла… Вот. По-настоящему несчастливы голодающие, инвалиды, брошенные на произвол судьбы, жертвы войн… А я ограничена ото всего того. Значит, я уже счастлива.

– Интересная иерархия выходит. Ладно, не буду мучать.

– Вы вовсе не мучаете меня, – встрепенулась она, на что Александр лишь мягко улыбнулся.

– Возвращайся к делам, а если хочешь подискутировать… Напомни как-нибудь после, когда побольше времени свободного выдастся. А сейчас позови шефа.

Она покорно кивнула и поднялась. Грациозной неслышной походкой вышла из кабинета со сложенным в несколько раз сочинением в руках.

В кабинет украдкой заглянул мужчина лет сорока с колпаком на голове. Лицо тщательно выбрито. Под глазами огромные фиолетовые мешки от неспокойной жизни… Он закрыл за собой дверь и, послушно сцепив руки внизу живота, застыл в ожидании, соединив друг с другом пятки. Казалось, он готов простоять так до конца рабочей смены…

– Дима… – Катаев вздохнул и выдержал длинную паузу. В волнительном нетерпении шеф-повар потирал взмокшие ладони. – В Сестрорецке новый ресторан открывается… Люди. Мне нужны люди, сколько же в них проблем… Повара, разумеется, требуются. К кому мне еще обращаться, как не к тебе, по этой части еще обращаться?

– Это ж какая даль… – тяжко вздохнул тот.

– Не скажи.

– До туда добираться и добираться…

– Знакомые есть?

Нервно прикусив губу, будто его уже обязали таскаться на новое рабочее место, он затоптался на месте, все не расцепляя руки…

– Да никого из местных я переводить не собираюсь! – рявкнул Катаев. – Даже на первое время просить не стану! – Дмитрий поднял на Александра полные надежды глаза, в которых под лучами горящей люстры блестели крупицы слез. – Обрадуй парней, иначе от этой кухни лишь руины останутся.

– Но я поспрашиваю, – вдруг скромно признался тот. – Есть у меня на примете парочка, планирующая переехать в Сестрорецк. Как раз повара…

– Вот и славно, – пробубнил Александр, задумчиво склонив голову над столом. – Собственно, по пустяку позвал. Нет больше новостей. А теперь… Там почти что целый зал, люди голодают…

Молниеносным движением Дмитрий схватился за дверную ручку с несокрушимым желанием убраться восвояси, однако какая-то все же заставила его обернулся.

– Точно никого из нас не отправят в Сестрорецк?