Тень смерти

— Господин сказал.

— Шшшш… - недовольно прошипела Церцея.
– Если я его прибью, это же будет регицид, да?

— Если вы попытаетесь, это будет суицид, - невозмутимо ответила Ар’ак’ша.

***

Церцея и Ар’ак’ша обнаружили лагерь орков лишь семнадцатого под вечер — разбойники неплохо замаскировали свое убежище, к тому же лагерь находился намного дальше от железной дороги, чем можно было ожидать. Тем не менее, для любого, кто приближался к логову орков хотя бы на полмили, расположение этого логова сразу же становилось очевидным — никакая маскировка не могла скрыть звуки, издаваемые полусотней пьяных орков.

— Госпожа Церцея, а что значит «Гарат во пар хоп бу-га-га»?
– спросила Ар’ак’ша, вслушиваясь в доносившиеся из лагеря крики.

— Порядочным девушкам таких слов знать незачем, - отозвалась Змея, которая и сама поняла смысл фразы лишь приблизительно (чему в глубине души была безгранично рада).

– Возвращайся в лагерь и скажи Хозяину, чтобы вел своих мордоворотов сюда.

— А вы?

— Я прослежу, чтобы орки по пьяне не ломанулись куда-нибудь, пока ты летаешь туда-сюда.

Призрачная девушка скрылась, а Церцея решила подобраться к лагерю поближе. Сначала она осторожно ползла по снегу, но чем громче становились крики орков, тем больше ей казалось, что разбойники сейчас не заметят приближения даже розового дракона. В конце концов, девушке удалось подобраться к лагерю достаточно близко, чтобы увидеть, чем занимаются орки.

— Так вот что значит «Гарат во пар хоп», - пробормотала Змея.

— Именно это, - произнес голос у нее за спиной. Кто-то приставил нож ей к горлу, но девушка среагировала, как только услышала звуки голоса — Церцея исчезла, и орку осталось лишь недоуменно пялится на оставшийся у него в руках полушубок.

— Ты кто такой?
– спросила Змея, вновь принимая человеческий облик в тридцати шагах от орка. К сожалению, териантропия не затрагивала одежду. Все маги-оборотни это знали и обычно носили одежду из шкуры того же зверя, в которого превращались. При трансформации эта одежда становилась шкурой животного, а при обратном превращении шкура вновь становилась одеждой. В итоге, и меховой полушубок и теплое платье Церцеи оказались в руках орка, а на ней остался только легкий фехтовальный костюм из змеиной кожи.
– Урод, ты хоть понимаешь, что значит быть змеей на таком морозе?

— Моя — Шак Тахан, часовой, - сообщил орк, видимо все еще переваривая тот факт, что на его глазах паран-хак (ороч. «человеческая женщина») превратилась в змею и обратно.

— Трезвый орк?
– недоверчиво уточнила Церцея.

— Вод-ха — зло, делать урк беспечные. Пока все пьют, моя сторожить. А твоя? Твоя прийти из деревни?

— Я — Церцея. Все что тебе важно знать — я пришла тебя убить.

— Драка — это хорошо, - произнес орк, вытаскивая саблю.
– Моя согреться немного.

— Разве ты не должен сначала поднять тревогу или что-то вроде того?

— Орк не нужна помощь против паран-хак.

— Дурак, - констатировала Церцея.

Они набросились друг на друга, орк — размахивая саблей, девушка — не вынимая оружия. В последний момент она легонько хлопнула по ножнам левой рукой и меч выскочил наружу. Подхватив его в воздухе, Церцея блокировала удар орка.

— Еще и тормоз, к тому же, - усмехнулась она, замахиваясь из-за головы. Орк нанес короткий удар без замаха, но за то время, которое потребовалось его клинку, чтобы пройти путь от его груди до груди Церцеи, девушка успела ударить его и отскочить — удар орка лишь слегка задел ее плечо.

«Если бы я двигалась так же медленно, братец давно бы меня убил», - сказала Змея сама себе, прикладывая левую руку к ране и заклинанием останавливая кровотечение. Тем временем, на боку у орка появились три кровавых пятна.

— Энеглас Нурорн?
– неожиданно легко произнес орк иноязычное название.
– Твоя не так уж проста, паран-хак… Но урк не победить фокусами отаков**!

Он с ревом бросился в атаку и Церцея забеспокоилась, не услышат ли звуки их боя в орочьем лагере. Теперь орк атаковал исключительно сериями быстрых ударов. Он даже не смотрел, достиг ли очередной удар цели, а сразу наносил следующий. Змея без особого труда уклонялась, но времени на контратаки уже не оставалось. Девушка начала отступать. Орк преследовал ее, продолжая наносить удары. Наконец, он прижал Церцею к дереву.

— Моя знать Энеглас Нурорн, -сказал он.
– Это тройной удар мастеров клинка Весмира. Урк изучить его много лет назад. Нужно просто бить быстро-быстро, чтобы твоя не успеть приготовить удар. Теперь твоя некуда бежать. Моя показать тебе тройной удар мастеров меча урк — Рагат Башга!

Он замахнулся и Церцея вжала голову в плечи. В следующий миг на нее обрушился град ударов… А еще через мгновение орк рухнул на снег с ранами в сердце, печени и обоих легких.

— Энеглас Нурорн?
– переспросила Церцея.
– Какая банальность. Я изучила его в семнадцать лет и он мне не понравился. В настоящем бою второго шанса не бывает и любой заумный прием, которым нельзя прикончить врага с одной попытки — пустая трата сил.

— Четверной удар… - прохрипел орк.

— Я называю его Кур Долинлуг, - с гордостью сообщила девушка, отделяя голову Шака Тахана от тела.
– Так и знала — четырех ударов такому бугаю не хватит, нужно было сразу пять… Ой, как холодно-то…

Она вновь превратилась в змею и заползла обратно в свою одежду.

***

Кобра лежала на груде трофейных товаров, без особенного интереса наблюдая за развлекающимися орками. Пьянка была неотъемлемой частью любой их операции, или, как это называли разбойники, «дела». Кобра все еще никак не могла привыкнуть к тому, что разбойникам можно было просто пропивать большую часть добычи, не делится с вождями и старейшинами своих племен, самим решать, кого грабить — словом, творить все, что душе угодно. Ради этой-то свободы Кобра и сбежала из Братства, где о каждом своем шаге нужно было докладывать. Молодую оркшу не особенно волновало то, что сейчас ей нужно ограбить десять поездов чтобы наскрести столько денег, сколько она раньше могла получить за одно выполненное задание. Плюс ко всему, подавшись в разбойники она ее и товарищи лишились защиты своих племен, а значит кто угодно мог убить их, не опасаясь возмездия. Но и это беспокоило Кобру не особенно сильно. Единственным, от чего ее бросало в дрожь, были голоса, которые она непременно слышала во сне после каждого «дела».

«Урк хат кажрут — урк коджун, - говорила ночь голосом ее отца.
– Марадар курашмот хат барат-га — марадар курашмот барат-варох.» (ороч. «Орки — воины, а не дикари… Нападение на вражеский обоз — акт доблести, а не грабежа.»)

«Тар барат-рох гарох марадар курашмот?
– усмехалась ночь голосом ее матери.
– Ы варох-тут гарох арх-арх звод.» (ороч. «Использовать твой талант, чтобы грабить караваны? Это то же самое, что забивать гвозди боевым молотом.»)

«Орк гак дат рон, - хрипела ночь голосом старика-шамана.
– Кобра киран жон, рон урк шисат тар барат-на ву.» (ороч. «Орк живет ради племени… Ты — дочь вождя, Кобра, и все члены племени будут смотреть на тебя, надеясь, что ты позаботишься о них.»)

«Кохат вараг шисат Вужан хушрон - предупреждала ночь голосом Анаконды.
– Мур рагат ко шисат хушрон ы паран-варох.» (ороч. «Никто не должен знать, где находится штаб-квартира Братства… Поэтому тех, кто узнал это и сбежал мы находим и убиваем.»)

Были и другие, но этих четверых она слышала чаще всего. И, несмотря на то, что трое из них уже давно отправились к духам, Кобра просыпалась в холодном поту, ожидая, что из-за дерева вот-вот появится ее старшая сестра с длинной отповедью и коротким кинжалом. Поэтому молодая оркша и не могла беззаботно пить вместе со всеми. Наверное, в ней все-таки было больше от наемной убийцы, чем ей хотелось — она свято верила в единственный закон, которому подчинялось все на свете — закон подлости. «Орк во хат шисат варох, памрат» — «Орк умирает, когда он не готов к бою». И, если этот закон был верен хоть отчасти, полсотни товарищей Кобры должны были вот-вот погибнуть. Так она думала каждый день, наблюдая за их попойками. И надо же — так и вышло.

Когда ворота лагеря рухнули и внутрь ворвались враги, Кобра ни капельки не удивилась — она просто спрыгнула с горы трофеев и схватила оружие — свою любимую боевую косу. Полмгновения ушло на то, чтобы оценить ситуацию.

— Хфа… - с облегчением вздохнула оркша.
– Мар шисат ву тарух-жун… Мар дагак-шисат… (ороч. «Уфф… Похоже, это всего лишь некроманты. А я-то уж подумала…»)

— Вах-ха!
– крикнула она, привлекая внимание других орков.
– Рагат тарух-жон! (ороч. «Эй! Убейте некроманта!»)