Тень Сохатого

4. Кто третий?

Юрий Валерьевич Ремизов был человеком солидным, толстым и вальяжным. Во время беседы с Турецким он откинулся на спинку кожаного кресла и с видимым удовольствием курил толстую кубинскую сигару.

Турецкий от предложенной сигары отказался, тем самым, сам того не подозревая, нарушив светский и деловой этикет. Впрочем, Турецкому на это было плевать. Дело в том, что этот Ремизов являлся одним из бывших сотрудников «Юпитера», сбежавшим с «тонущего корабля» задолго до того, как появились первые признаки катастрофы.

Разговор Ремизов вел медленно и деловито, как и подобало человеку его комплекции. Об объединении двух компаний — «Юпитера» и «Дальнефти» — он знал очень мало, так как переговоры об объединении начались уже после его ухода из «Юпитера». И вообще, Юрий Валерьевич был «страшно далек от всех этих нефтяных дел», поскольку у него имелись «дела поважнее, чем совать нос в чужой бизнес», с которым сам Ремизов «покончил давно и бесповоротно». Он вообще был очень категоричен в своих оценках и суждениях и всем своим видом показывал, насколько ему скучно, да и неприятно говорить о фирме «Юпитер» и ее главе — Генрихе Боровском.

— Значит, вы не виделись с Боровским полгода? — переспросил Александр Борисович.

Ремизов кивнул, тряхнув толстыми, как у бульдога, щеками и пробасил:

— Именно так. Кстати, удивительно, что он до сих пор жив. Я имею в виду Боровского.

— То есть? — не понял Александр Борисович.

Ремизов отвел от лица сигару и выпустил в пространство синеватое облако пахучего дыма. Затем лукаво посмотрел на Александра Борисовича и сказал:

— Лично я бы на его месте давно уже повесился.

— Это почему же?

Ремизов пожал покатыми круглыми плечами:

— Ну посудите сами: он потерял все, что имел. Бизнеса его почти лишили, да и дела у «Юпитера» идут из рук вон плохо. Еще полтора года назад это было — я не побоюсь такого слова — самое успешное предприятие в России. А теперь что? Одно только название.

Однако Турецкий не согласился:

— Не думаю, что это повод свести счеты с жизнь. Никогда не поздно начать заново.

— Для кого? Для Боровского? — Ремизов откинул голову и зычно хохотнул. — А вы фантаст! Нет, Александр Борисович, для этого человека все кончено. Он не только в считанные дни стал банкротом, он потерял и своего лучшего друга. Причем сам же его и убил. И тем самым, заметьте, обрек себя на полный жизненный крах. Я имею в виду тюрьму и все, что из этого проистекает.

— А вы не можете предположить, зачем он это сделал? — осторожно спросил Турецкий.

Ремизов развел руками:

— Тайна, Александр Борисович, сущая тайна! Конечно, я слышал о том, что в последнее время у них с Риневичем появились какие-то конфликтные ситуации. Но это… как бы это попонятнее… простая утряска интересов. В наше время за такое не убивают. Тем более лучших друзей. И тем более публично. В конце концов, если бы Генрих захотел разобраться с Риневичем, он бы его просто «заказал». Недостатка в киллерах нынче нет.

— К сожалению, это так, — со вздохом подтвердил Турецкий. — А в личной жизни у них не было поводов для ссоры?

Ремизов отрицательно покачал головой:

— Что вы! Уверяю вас, более дружных людей вы днем с огнем не сыщете. Ну, конечно, я говорю о бизнес-сообществе. В бизнес-сообществе вообще не принято тесно дружить. Знаете такую поговорку: дружба дружбой, а денежки врозь? Ну вот, а эти двое некоторым образом нарушали это неписаное правило.

— И все-таки у Боровского появился повод выстрелить в Риневича, — напомнил Турецкий. — Несмотря на личную дружбу и совместный успешный бизнес.

— Это верно, — неохотно признал Ремизов.

Александр Борисович достал из пачки сигарету, но вместо того чтобы закурить, принялся задумчиво перекатывать ее в пальцах.

— А может, в этой связке был и кто-то третий? — все так же задумчиво предположил он.

— Что вы имеете в виду? — сощурил набрякшие веки Ремизов.

— Некто третий, кому было выгодно убрать Риневича и сделать это руками Боровского. Ведь он, таким образом, убил сразу двух зайцев.

— Гм… Оригинальная мысль. Впрочем, не лишенная здравого зерна. И кто же, по-вашему, этот таинственный третий?

Турецкий вставил в рот сигарету и усмехнулся:

— Я думал, вы мне это скажете.

— Вот как? Вы точно фантаст. — Ремизов задумчиво пососал сигару, затем сказал: — Если искать третьего, то прежде всего нужно тщательно проанализировать проекты, которые Боровский и Риневич собирались совместно реализовывать. Простите за громоздкую фразу.

— И кому же, по-вашему, было невыгодно объединение «Юпитера» и «Дальнефти»?

Ремизов вздохнул:

— Так сразу и не скажешь. Ну, в первую голову, это было не очень выгодно нашему горячо любимому… — Ремизов осекся, как будто внезапно вспомнил о чем-то важном.

— Кому? — нетерпеливо спросил Турецкий.

— Э-э… Александр Борисович, давайте-ка мы с вами выпьем по чашечке кофе, а? — Толстое лицо Ремизова залоснилось дружелюбием. — Так и беседовать приятнее. Не возражаете?

— А почему я должен возражать?

— Вот и славненько. Вам какой?

— Черный.

Ремизов снял телефонную трубку и сказал в нее:

— Элиночка, душа моя, принеси нам, пожалуйста, два черных кофе. — Затем положил трубку на рычаг, откинулся на спинку кресла, сложил руки на толстом животе и весело посмотрел на Турецкого.

Глава девятая Не самые лучшие воспоминания

1. Скользкая тема

У Генриха Игоревича теперь было достаточно времени на воспоминания. Прежде его никогда не хватало. А теперь полились, словно из рога изобилия. И все далеко не самые приятные.

Да вот хоть и та журналистка…

Она была так юна и так свежа, что Боровский проникся к ней симпатией. По молодости лет она явно бравировала своей независимостью и смелостью и вела себя довольно вызывающе, поэтому Генрих Игоревич покровительственно ей улыбнулся и произнес менторским тоном:

— Леночка, вы должны быть тактичней, общаясь с людьми, подобными мне. Я считаю, что утверждения нашей прессы о решающем влиянии банкиров на власть являются сильно преувеличенными. Я уверен, что власть не должна обслуживать бизнес. Этого и не происходит.

— Вот как? — подняла брови журналистка и ответила Боровскому такой же холодновато-покровительственной улыбкой. (Боровский, усмотрев в этом издевку, нахмурился.) — Но ведь идея залоговых аукционов как раз и означает то, что правительство идет в услужение к нескольким крупным банкирам. И вы в их числе. В сущности, вы даете правительству кредит в обмен на акции лучших российских предприятий. Вы уже практически приобрели в свою собственность недавно созданный холдинг «Юпитер». Этак вы и весь сырьевой бизнес России приберете к рукам.