Тень Сохатого

— Вот и я ему так говорила. Но… — Она вздохнула. — В любом случае, теперь это неважно.

Дина замолчала.

— Вы из-за этого поссорились? — осторожно спросил Турецкий.

— И из-за этого тоже. Но главное, что Алик стал… меняться. И совсем не в лучшую сторону. Он стал ужасно зол и невоздержан на язык. Как будто вдруг возненавидел весь мир. Раньше он никогда не позволял себе дурного слова о Боровском. А тут… Когда я упоминала о Генрихе, Алик усмехался — знаете, такая смесь ехидства и злости.

— Он что-нибудь говорил о Боровском?

— Да нет. Так, замечал иногда, что Гене повезло, что он лишь правильно использовал то, что само текло ему в руки. И еще — что некоторые люди производят впечатление честных и благородных, а в душе мечтают задушить тебя.

— Это он о Боровском?

— Мне кажется, да. Хотя, когда я его спрашивала, кого он имеет в виду, Алик махал рукой и ничего не отвечал.

Турецкий задумчиво кивнул:

— Понятно. Ну, а как вы думаете, какая кошка пробежала между ними?

— Этого я не знаю. И вообще, я не об этом хотела вам рассказать. — Дина повернулась к Турецкому и пристально посмотрела ему в глаза. — Мне кажется, я знаю, кто убил Алика.

— Правда? — прищурился Александр Борисович.

Дина строго нахмурила брови.

— Зря усмехаетесь, — сказала она. — Я говорю не о том, кто нажимал на курок. Мне кажется, Генрих сам не ведал, что делает. Мне кажется он был… как бы в тумане, понимаете?

— Не совсем.

— Ну бывают же разные трюки. Гипноз, например!

— Ах, вы об этом? — вяло отозвался Турецкий. Интерес, загоревшийся было в его глазах, стал затухать. — И кто же этот таинственный гипнотизер, который заставил Боровского нажать на спуск?

Дина чуть наклонилась к Турецкому, сделала круглые глаза и произнесла хриплым шепотом:

— Призрак.

— Кто? — Турецкий отшатнулся от нее.

— Призрак, — повторила Дина, по-прежнему глядя на Александра Борисовича безумными (как ему в этот момент показалось) глазами. — Призрак из прошлого!

— Ясно. А у этого призрака есть имя?

— Разумеется. Имя есть у всех вещей и людей.

— И кто же он?

Некоторое время Дина смотрела на Турецкого, потом уголки ее губ дрогнули, она отвела взгляд и выпрямилась на скамейке.

— Я вижу, что вы мне не верите, — устало и сухо произнесла она. — Вы думаете, что я сумасшедшая или попросту морочу вам голову. Пожалуй, нам не стоит продолжать этот разговор. Простите, что потревожила.

Дина порывисто поднялась со скамейки и бросила Турецкому через плечо:

— Прощайте.

Затем резким движением запахнула полы пальто и быстро пошла по тротуару, цокая высокими каблучками.

— Подождите! — окликнул ее Турецкий. — Дина, постойте!

Но женщина лишь убыстрила шаг.

— Черт! — тихо выругался Александр Борисович, вскочил со скамейки и догнал Дину.

— Дина, да постойте же вы! Эй! Извините, если я вас обидел!

Дина замедлила шаг, а потом и вовсе остановилась. Она, не оборачиваясь, дождалась, пока Турецкий подойдет к ней, затем посмотрела на него сухими, блестящими глазами и сказала:

— Я понимаю, что выгляжу в ваших глазах полной дурой. Но вы должны были меня выслушать.

— Вы очень обидчивы, — слегка запыхавшись, ответил Турецкий. — Я и не думал смеяться над вами.

— Правда? — недоверчиво спросила Дина.

Турецкий кивнул:

— Правда. И я очень хочу, чтобы вы все мне рассказали про этого… призрака.

Некоторое время Дина молчала, бросая на Турецкого недоверчивые взгляды, потом вздохнула и сказала:

— Ладно. Дело было незадолго до нашего разрыва. Однажды Алик пришел ко мне в мрачном настроении. Он был весь какой-то… напряженный. Словно с ним случилось что-то, чего он никак не мог осознать. Как будто его мучила какая-то мысль или какое-то воспоминание. Я спросила, что случилось, почему он такой мрачный? А Алик посмотрел на меня стеклянными глазами и ответил: «Ничего не случилось. Просто встретил одну тень из прошлого». Я подумала, что он шутит, и спросила, из какого прошлого? А Алик усмехнулся и ответил: «Из такого, о каком хочется забыть, да никак не получается». Потом оскалился, как волк, и добавил злым-презлым голосом, этаким рыком: «Р-розовый бутончик!»

— Розовый бутончик? — удивленно переспросил Турецкий.

Дина кивнула:

— Да, именно так: розовый бутончик.

— И что это значит?

Дина пожала плечами:

— Понятия не имею.

— Гм… — Турецкий задумчиво потер подбородок. — Это все?

Дина медленно покачала головой:

— Нет. Ночью он разговаривал во сне. С ним это иногда случается. Обычно он разговаривает тихо и бессвязно, и ничего нельзя понять. А тут он вдруг стал кричать, как будто оправдывался перед кем-то. Алик ведь из тех людей, которые защищаются, нападая. Вот и тут…

Новый порыв ветра разметал Дине волосы. Она зябко поежилась.

— Он так кричал, что я испугалась, — продолжила она, придерживая рукою ворот. — Будить его я побоялась. Кричал он бессвязно, но очень зло. Я смогла разобрать только несколько слов.

— И что это были за слова?

Дина усмехнулась, словно хотела предварить этим усмешку Турецкого, и ответила:

— Тень. «Ты тень!» — так он кричал на кого-то из своего сна. И потом еще: «Отстань! Оставь меня в покое!» Утром я спросила, что ему снилось. Алик ответил, что не помнит. С той ночи он стал особенно невыносим. Смотрел на меня так, как будто я узнала какой-то его секрет и, по-моему, возненавидел меня за это. Он потом несколько раз спрашивал меня о том, что я слышала. Я сказала, что ничего. Что он просто кричал и очень испугал меня этим. Но… по-моему, Алик мне не поверил. А вскоре мы разошлись. Вот и все, что я хотела вам рассказать.

— И вы считаете, что эта «тень из прошлого» решила отомстить Риневичу за что-то? — спросил Турецкий.

— Я считаю, да. Недаром он сказал, что рад бы забыть свое прошлое, но никак не может. Алик ведь не был подлым человеком. Он мог совершить низкий поступок, но потом всегда об этом жалел. Даже оправдывался сам перед собой. Вот и здесь: мне кажется, он очень плохо с кем-то обошелся. И этот «кто-то» решил ему отомстить.

— Это может быть кто-то из коллег Риневича по бизнесу?

— Не знаю. Но мне кажется, вряд ли. Своих коллег по бизнесу он мало жалел. Он считал, что раз уж они сами ввязались в драку, то должны быть готовы к тому, что когда-нибудь их побьют. Мне кажется, тут что-то личное… Но я не знаю что.

— Ясно. Что ж, спасибо, что пришли.

Снова поднялся ветер. Дина поправила рукою волосы, глянула на Турецкого из-под черных пушистых ресниц и спросила:

— Вам поможет то, что я рассказала?

Турецкий пожал плечами:

— Честно говоря, не знаю. Но обещаю, что отнесусь к вашему рассказу со всей серьезностью. Скажите, Дина, а вы были знакомы с женой Боровского?

— Даже на свадьбе гуляла. Правда, странная какая-то у них была свадьба…

2. Странная свадьба