Тень Великого Древа

Потрясающий ход! – мелькнуло в голове у Эрвина. Для Рихарда мы с Ионой – сопляки, второй сорт, но отец-то всегда был идеалом. Рихард подражал ему во всем: в суровости, в жестокости, в боевых приемах, в манере езды. Он даже завел кота, хотя любил собак, – поскольку у Десмонда был кот. Рихард не выстрелит в отца! Рука просто не поднимется!

– Лорд Десмонд Герда Ленор, твоя воля исполнена.

Свист плети вонзился в уши. Череп отца хрустнул, как яйцо. Тело рухнуло на половицы.

Нексия закричала от ужаса, у сестры слезы брызнули из глаз.

– Рихард, Рихард, что же ты…

Нет, то был не Рихард, а Лед. Вот правильное имя.

Лед проводил отца минутой молчания. Затем сказал:

– Теперь даю выбор Нексии Флейм.

Она обомлела, а Эрвин отбросил одеяло и встал на пол босыми ступнями. Слабость сказалась немедленно: кровь отлила от мозга, голова закружилась, он еле удержался на ногах. Однако произнес почти твердо:

– Нет, теперь я.

Мысли Льда читались на лице. Неженка хочет выжить. Неженка укажет на Нексию и останется вдвоем с сестрой. Иона, эта влюбленная тварь, не сможет пристрелить его. Она убьет себя, и Неженка выйдет живым – досада. Но насколько заманчиво его унижение! Неженка отдаст девушку на убой. Не просто девушку, а свою же альтессу!

Лед хищно улыбнулся:

– Хорошо, теперь ты. На кого укажешь?

– Я выбираю меч.

– Дурак. Можно выбрать только людей.

– Ты не понял, Лед. Я готов погибнуть, но не от Перста. Сразись со мною на мечах.

Слова были печальны и смешны. Эрвин дрожал от озноба и шатался, как пьяный. Лед мог прихлопнуть его голым кулаком.

– Нет, нееет! – закричали разом Иона и Нексия, едва не захлебываясь плачем.

Эрвин сказал брату:

– Играю я. Заставь их молчать.

Лицо Льда выразило удовлетворение. Плеть свистнула над головами девиц.

– Молчите, суки!

– Благодарю за тишину. Помню, Лед, раньше ты был лучшим фехтовальщиком. Но думаю, теперь я тебя превзошел. Давай сразимся.

Брат выставил палец, будто подумывал толчком в грудь опрокинуть Эрвина. Что ж, это было вполне возможно.

– Ладно, давай, - ухмыльнулся Лед. – Но не обещаю убить первым ударом. Коль мечи, то буду потешаться. Сперва отрублю руки, потом выпущу кишки, потом выколю глаза… Может, все-таки выберешь Перст?

– Мечи! – рыкнул Эрвин. – Нексия, дай Глас Зимы!

– Нет, пожалуйста…

– Меч сюда!

Нексия вложила Глас Зимы в его ладонь. Эрвин заметил лицо, залитое слезами, от жалости дрогнуло сердце… Но миг спустя иное чувство затмило жалость, печаль, любовь – все на свете. Нечто горячее и сладкое, как свежая кровь, перетекло из эфеса в пальцы. Глас Зимы жаждал боя. Глас Зимы не напился вчера. Шаваны – всего лишь шаваны, их кровь не утолила жажды. Настоящий мастер, великий враг – вот о ком мечтал фамильный клинок!

Меч наполнился жизнью, завибрировал от жажды. Мышцы Эрвина отвердели, ноги прочно встали на пол, головокружение ушло. Слабость осталась, но плевать на нее: на одну атаку хватит сил, а больше и не нужно. Одна идеальная атака. Молнию Агаты нельзя парировать!

Эрвин принял стойку и поднял меч. Сделал пару движений, разминая руку.

– Вот паяц, - ухмыльнулся Лед и вынул свой клинок из ножен. – Ты не Ориджин, а лицедей.

Звякнула сталь. Лед ударил по клинку Гласа Зимы – просто для задора. Меч Эрвина качнулся, выдав мягкость запястья. Лед хохотнул, но зря: запястье и должно быть мягким для Молнии Агаты. Хлесткий удар от плеча, ладонь гибка, словно кнут. Эрвин качнул рукой, проверяя мышцы. Лед снова звякнул по его клинку:

– Да бей уже, паяц. Сделай хоть что-нибудь!

И Эрвин ударил.

Глас Зимы запел от счастья, метнувшись в атаку. Отмел с пути чужой клинок, словно нелепую преграду, прошел по дуге, взмыл к потолку. Он задержался в верхней точке на сотую долю секунды, но и этого хватило, чтобы Эрвин понял.

Лед неправ: я-то и есть настоящий Ориджин! Сестра и я. На Севере не нужно усилий, чтобы стать жестоким гадом. Вырасти Ориджином и сохранить душу – вот истинная храбрость. Быть северянином и испытывать чувства – это ли не подвиг! Мы с Ионой смогли. Ты – нет.

Глас Зимы метнулся вниз со скоростью лунного луча. Самый быстрый удар, что герцог видел на своем веку. Неотразимая Молния Агаты.

Если бы Лед парировал – это невозможно, но если бы смог – раздался бы звон стали о сталь. Звона не было. Уши сказали Эрвину: ты победил, противник повержен.

Но глаза доложили иное. Лед не успел парировать – но и не пытался! В футе от его шеи Глас Зимы утратил скорость и поплыл, как пылинка в стоячем воздухе. Лед, смеясь, показал защитный пояс:

– Он включен, идиот.

– Нечестно! Так нельзя!.. – с болью вскричала Иона.

– Твой любовник не заслужил честности. Я предлагал поединок в Уэймаре – но он обманул, прислал вместо себя колдуна. А раз так, то не будет честной дуэли. Хитришь – я тоже схитрю!

Рихард занес меч. Сестра зарыдала:

– Умоляю…

Бессильный Глас Зимы дополз и коснулся шеи Льда, оставив мелкую царапинку.

В последний миг Эрвин ощутил бездонную грусть. Мы – прекрасная семья, мы же могли любить друг друга и жить счастливо. Если бы сущая мелочь сложилась иначе…

– Пускай хитрость, - сказал герцог и сдвинул скобу на эфесе.

Бах.

Сухая, трескучая молния ударила с клинка в шею брата. Рука Льда мгновенно ослабела. Меч, нацеленный в живот Эрвина, выпал из пальцев. Ужас и удивление исказили лицо. Удивление и ужас…

– Глас Зимы стал искровым, - произнес Эрвин, и брат свалился к его ногам.

Герцог отшагнул назад, вывел меч в защитную стойку, точно как учил Роберт. Противник не представлял опасности. Противник лежал в луже собственной мочи, однако был еще жив – тело подрагивало в судорогах.

– Сестра, сними с него Пояс и Перст.

Присев возле Рихарда, Иона расстегнула Пояс. Предмет подчинился первокрови в ее жилах.

– Теперь - Перст Вильгельма.

Она встала рядом с Эрвином, тронула его руку одним пальцем. И попросила:

– Убей.

– Это наш брат, – сказал Эрвин.

– Был когда-то.

– Мы сможем…

– Я не смогу.

Нексия прошептала, утирая слезы:

– Убейте его, милорд. Это страшный человек.

– Но он мой брат!..

– Посмотри, - сказала Иона, указывая на мертвое тело отца.