Тень Великого Древа

– Постойте, муж мой, вы предлагаете шантажировать Ориджинов?

– Напротив, я предложу им полную безопасность. Они получили говорящие Предметы, а я смогу защитить их от деконструктора. И, заметь, никто кроме меня.

При мысли о Карен в душе Менсона теплело, все начинало таять. Давно изношенные шестерни, забывшие как вращаться; твердые камни принципов, не подходящие друг к другу по форме; клинки и клыки, отвыкшие ранить кого-либо, кроме себя… Весь этот древний мучительный хлам плавился и обращался в воду. Терпкую, сладкую, хмельную - значит, не в воду, а в вино! Весь Менсон становился сосудом с самым прекрасным вином, какое не снилось даже шиммерийцам. Вот что делала с ним одна мысль о жене.

Однако он не мог убить Адриана. Даже ради нее. Даже если Карен сто раз права, даже если владыка – последний из деспотов. Двадцать лет, пока не было Карен, шут любил лишь одного человека на свете: парнишку в камзоле принца. Все светлое, что имел, отдал только ему. Убить Адриана – все равно, что самого себя.

Выброшу, - принял решение Менсон.

И подумал с запинкой: выбр-бр-бр... Куда выбр-бросишь? Это ж последняя просьба жены!.. Да нет же, тьфу на тебя, дурак с бубенцами. Ни хрена не последняя: вот вызволю Карен, и начнет она о чем-нибудь просить. Еще достанет меня просьбами – то булочку ей, то кофе, то ножки размять. Сдуреть можно будет от всяких просьб!.. А яд – к черрртям.

Он подошел к окну и только тут заметил, что ставни открыты. Утреннее солнце прячется за горой, вершина искрится в розовом ореоле, облака бегут по небу, точно овцы. Красиво!.. Но ставни-то вчера были заперты, владыка сказал: это для безопасности. А теперь чего?..

Постучали в дверь. Жало криболы и четверка шаванов привели Юхана Рейса. Паренек плохо выглядел – измучился за вчера, загоняла его Птаха. Все еще спал, повиснув на руках шаванов. Они свалили его в кресло около Предмета.

– Владыка, ты что, снова театр покажешь?

– Да, Менсон. И спектакль интереснее вчерашнего: в нынешнем мы сами примем участие.

Магда нахмурилась:

– Муж мой, если жанр останется прежним, то лучше сыграйте без меня.

– О, нет! Вчера была военная драма, а нынче ожидается мистерия с элементом шутки.

Менсон тряхнул бубенцами, оживившись:

– Пошутить я могу! А над кем?

– Убежден, тебе понравится жертва. Ганта Бирай, вы привезли?..

Шавана передернуло:

– Прикатили, век бы эту дрянь не видеть. Втащить сюда?

– Ни в коем случае, оставьте в коридоре.

Адриан прошелся по залу, потирая ладони, будто и правда ждал начала пьесы.

Удачный момент, - мелькнуло у Менсона. Но он уже забыл – момент для чего? Гм… Думай, голова… Выкинуть яд? Нет, для этого не время: Адриан бродит и смотрит. Вспомнить Карен? Да, это всегда за счастье. Милая моя дуреха, вот вытащу из темницы, сниму с тебя вонючие тряпки… А, вот что нужно! Уговорить Адриана!

– Владыка, она вообще не виновата.

Менсон выпалил – и сбился. Ночью придумал кучу доводов, но эхиота развалила все в куски.

– Фарвей того, - пробормотал шут. – Альмера, кайры, корабли… И еще эта бабенка… А Карен – ну совсем! Пойми же, владыка!

Адриан согласно кивнул:

– Я отлично тебя понял. Влияние Карен на политику Фарвея ничтожно. Генерал Хортон попросил корабли, чтобы плыть на помощь сеньору. Фарвей дал, чтобы выкинуть кайров из Альмеры, а заодно услал и полк Эдгара Лайтхарта, в чьей лояльности не был уверен. Старина Генри просто жаждал контроля над Красной Землей. Сыграла роль и Нексия Флейм – любовница младшего нетопыря.

Менсон чуть не рассмеялся от легкости успеха:

– Видишь, ну! Сам же понимаешь!

– Карен виновна, - сказал Адриан. – Она знала и не предупредила. Придется ответить.

От слова «ответить» кожа покрылась снегом.

– Владыка, она двадцать лет отвечала. Хватит уже!..

– Я решу, когда хватит.

Адриан вскинул руку, требуя тишины. Сощурив глаза, уставился в окно, будто заметил что-то крошечное на склоне горы. Потом обернулся к центру трапезной и поднял руку в приветственном жесте.

– Доброго утра, граф, - сказал владыка, когда беломордый Шейланд возник посреди зала.

– Э… здравия вашему величеству...

Куковод несколько растерялся. Адриан улыбнулся краем рта.

– Я ожидал вас в гости. Присаживайтесь, скоро подадут чай.

Беломордый огляделся по сторонам, встревоженный гостеприимством.

– Чего глазами хлопаешь? – буркнул Менсон. – Пей чай, пока дают.

– И деньги верни за Светлую Сферу. Я не забыла, - добавила Магда.

Хамство расслабило Виттора – он ожидал холодного приема. Сел за стол, принял чашку из рук лакея.

– Там мороз, ваше величество. Приятно выпить горяченького.

– Чем порадуете, граф? – спросил Адриан так, будто это человекоподобное дерьмо могло порадовать кого-то, кроме червей.

– Вчера состоялась битва в долине Первой Зимы, - Виттор по-светски отставил палец, поднося чашку ко рту. – Мы достигли не столь блестящего успеха, как…

– Лучше избавлю вас от необходимости лгать. Обратите внимание на другого моего гостя – Юхана Рейса. Он помог привести в действие Птаху-без-Плоти. Мы наблюдали битву и знаем о результатах.

Белая рожа скривилась.

– Надеюсь, ваше величество понимает: моя неудача временна. Я готовлю…

– …возмездие, конечно, - снова перебил Адриан. – Видите ли, мой двор просыпается поздно. Примерно через час придворные соберутся здесь на завтрак. Давайте скорее обсудим наши дела, а потом с легкой душою перейдем к трапезе.

Менсон подумал: если кусок дерьма сядет за наш стол, меня стошнит. Вот и хорошо: прицелюсь прямо на него.

– Мудрый деловой подход, ваше величество. Я прибыл к вам, чтобы попросить Предмет.

– Какой именно? – судя по лукавой искре в глазах, Адриан уже знал ответ.

– Голос Бога. А также Птаху без Плоти, раз уж она здесь.

– И чем вы готовы оплатить мою щедрость?

– Результатами, ваше величество. У нас с вами общий враг. Вчера он чудом избежал поражения, поскольку имел Персты Вильгельма. С помощью Голоса Бога я уничтожу Персты и их носителей. Затем соберу резервы и снова пойду в атаку. Клянусь, что в течение недели Первая Зима падет!

Магда не сдержалась и хохотнула: