Тень Великого Древа
Шрифт:
Хармон воспротивился наивности, но Весельчак поддержал Салема:
– Дело говоришь. Кто откажется от двух Предметов? С ними нас точно впустят!
– Или решат, что хотим подкупить ее величество. Или в краже обвинят.
– Но мы же честно скажем, откуда взялись Предметы. Пускай она рассудит по справедливости: себе оставить или Адриану вернуть. На то владычица, чтоб решать такие дела.
– Братья, стоит ли говорить о Предметах? Давайте лучше начнем с небесного корабля!
– А отчего ты так противишься, Хармон? Чем тебе Предметы не угодили?
– Да я просто…
Он прикусил язык. До
Он пристыдил себя: гнилой ты человек, Хармон Паула. Потому и ушла Низа. Вроде, твердо решил делать добро, но все равно юлишь. Лучше вспомни, сколько зла натворил из-за Сферы!
– Ладно, братья, быть по-вашему.
– То-то же, - сказал Весельчак и щелкнул выключателем.
– Тьфу, и ты туда же! Ладно, Салем – но ты-то!..
– А что я? Один раз ездил вагоном, и то с кайрами. Дай поклацать!
Фаунтерра встретила Хармона тенью грустных воспоминаний. Когда-то он въезжал на эту же станцию, с этою же Сферой и мундиром Джека в багаже, был таким же беглецом, изгоем и вором. Сколько времени прошло – а все вернулось обратно. Поднялся было, стал уважаемым человеком, помещиком и воздухоплавателем, нашел прекрасную девушку – но вот он снова здесь, одинокий беглец с ворованным Предметом и мундиром мертвеца…
Впрочем, наваждение развеялось, едва Хармон сошел на перрон. Вокзал решительно переменился. Тут и там дежурили солдаты, на балконах несли вахту стрелки со взведенными арбалетами. Агенты протекции осматривали прибывающих на предмет наличия оружия. Зазывалы на привокзальной площади предлагали не экипажи да гостиницы, а иной товар:
– Ее величество ищет людей! На службу Короне требуются: лучники и арбалетчики, стрелки из метательных орудий, инженеры, плотники, землекопы. Оплата – самая достойная! Харчи и кров прилагаются! Ее величество ищет людей…
Весельчак заинтересовался и подошел спросить. Ему отказали:
– Пехоты уже достаточно. Нужны стрелки и инженеры.
– Это что ж такое творится у вас? Зачем столько стрелков?
– Сам не знаешь, что ли? Орда наступает, да с Перстами Вильгельма!
– Святые Праматери!..
Сия новость заняла все мысли на долгое время. Обсудили ее и так, и этак, сошлись на общем чувстве сострадания: бедная владычица Минерва! С одной стороны - орда, с другой – Адриан и эта Маделин (кто бы она ни была), с третьей – мятежный генерал. Тяжко придется императрице, потому хорошо, что мы ей поможем.
Наняли комнату в постоялом дворе. Это было просто: многие разъезжались из столицы, номера пустовали.
Зашли на базар – там бурлило. Кто покидал Фаунтерру, продавал имущество; кто оставался – спешил задешево купить. Купеческая жилка Хармона сразу напряглась: вот бы сейчас затовариться по выгодной цене, перевезти в безопасное место и там продать с изрядным барышом. Он упрекнул себя: стервятник, на чужих бедах наживаешься!.. Но возразил в ответ: люди продают – я покупаю; считай, спасаю их от бремени. Ничего здесь нет плохого, жаль только, что дело не выгорит.
Раз толпы уезжают, то и транспорт подорожал. Наем шхуны сожрет всю прибыль…Зато другая идея посетила Хармона Паулу, когда он заметил лавку подарочных открыток. Софьины дни остались позади, а днями Изобилия еще и не пахло, потому рисовальщик скучал без дела. Хармон показал ему эскиз, набросанный наспех:
– Можешь нарисовать такое, только красиво?
– А что это, добрый господин?
– Небесный корабль. Аппарат, способный поднять в воздух человека.
– Ага, из сказки…
Хармон не стал спорить, но предупредил:
– Только рисуй не по-сказочному, а натурально, чтоб выглядел будто настоящий. Можешь поставить несколько размеров, как на чертежах. Вот здесь четыре фута, тут десять, тут сорок пять. И рядом пририсуй еще пару птиц, а далеко внизу – маленький домик. Ну, чтобы ясно было, как высоко летит.
Рисовальщик отлично справился с делом. Хармон получил не то чтобы чертеж небесной сферы, но нечто, весьма на него похожее.
Следующим днем отправились ко двору. По дороге Весельчака прорвало: принялся вспоминать, как они с лордом-канцлером штурмовали город. Штурм вышел совершенно бескровный – приехали да вошли. Но было очень, просто идовски опасно, за каждым углом поджидали лопатки да гробки, и потому каждый шаг врезался Весельчаку в память. Вот на этой улице он споткнулся; вон из того фонтана Джоакин попил воды; вот здесь, на площади, гуляли студенты… Когда вышли к ратуше, ветеран перескочил в другую колею. Ночью штурма ратуша была закрыта, зато он в ней побывал, когда ходил на прием к леди-бургомистру. Стал описывать заново весь визит к Аланис Альмере, а Хармона уже тошнило от этого имени.
– Весельчак, помилуй! Мне еще Джоакин все уши прожужжал: Аланис то, Аланис сё… Спой другую песню!
Ветеран охотно согласился:
– Вон в том переулке был трупный тупик. Кто погиб при штурмах дворца, тех сюда свозили. Говорят, много их набралось – лежали в три настила. А что зима, так они льдом покрылись и смерзлись крепенько. Не знаю, как и разделили потом…
Наконец, подошли ко дворцу. Не к тому, что на острове, а к этому, квадратному, на холме. Кажется, он зовется Престольной Цитаделью.
– Нам не сюда, - сказал Весельчак. – На остров нужно.
– На всякий случай переспросим.
У ворот Цитадели стояла очередь, а если приглядеться, то даже две. Поинтересовались:
– За чем стоите, люди добрые?
– Мы – ветераны, восстанавливаемся на службе… А мы – с прошениями в секретариат…
– Секретариат – это где принимают ходатайства к императрице?.. Братья, нам сюда!
Заняли очередь, которая двигалась довольно неспешно. Весельчак имел что сказать по данному поводу:
– А в ратуше у леди Альмера люди так и летали. Только вошел – не успел опомниться, как уже вышел. Вот кто умеет поставить дело…
– Друзья мои, - предложил Хармон, - давайте ради мира и согласия в нашем тесном обществе введем две запретных темы. Отныне мы не говорим о мертвецах и леди Аланис.
– Ага, - согласился Весельчак, - Джоакин тоже о них не любил. Скажешь: «гробки» - он злится; скажешь: «герцогиня» - дует губы. Славный парень Джоакин, только со странностью…
Хармон поправил: