Тень. Истинное пламя

Я думала, он держит личного водителя, но вести сплаер ат-рин предпочел сам. Даже в воздухе он оставался предельно сосредоточен и дотошно соблюдал все правила.

— Кошмар. Ты сбавляешь скорость ровно за десять метров до поворота! — подобная точность и восхищала, и раздражала. Ну как можно настолько стремиться быть правильным? Сомневаюсь, что кто-то решится штрафовать Верховного судью.

— Ты предпочтешь нестись сломя голову на диске? — припомнили мне старое.

— У меня достаточно хорошая реакция для этого.

— Зато у остальных нет.

— Потому я и использую нижний коридор. Чопорных старушек и перфекционистов там не встречается.

— А меня ты к кому приписала? — он все же выдал мимолетную, но мелькнувшую ухмылку, от чего в глазах сверкнул задорный огонек.

— Тебе виднее, — фыркнула я.

Наше совместное появление привлекло внимание и собрало толпу. Интерес к слушанию и так огромный, а мое присутствие на нем и вовсе избавит зал от пустых мест.

— Идем, до начала побудешь в моем кабинете, — позвал Райд, увлекая к лифту.

Знакомясь с последними отчетами, он пристроился у стеллажа, а мне уступил кресло. Я тоже решила время не терять, залезая в Сеть и собирая новости последних дней.

Кадров с бала, как и ожидалось, хватило бы на сотню альбомов. Желающие углядели скрытые знаки даже там, где их не планировалось. Строили теории моего успеха, не последнее место занимали слухи о беременности.

Не обошли стороной и несчастного влюбленного, но тот лишь повздыхал об утерянной любви. В целом все шло по плану, но я таки нашла пару тревожных моментов. Десяток комментариев на сотню, но местами всплывали ненужные вопросы об истинности. Сомнения. Порой хватало скользкого намека, чтобы зритель очнулся от фантомной реальности.

Некоторые пытались разговорить драконов и узнать, как такое может быть, но те не любили вмешательства, а потому хранили молчание. Но продолжали следить. Об этом говорила уже информация Тени, активной горела пара заказов на сбор сведений о нас с Райдом. Прямо при мне один приняли, нужно быть осторожными.

— Тень будет следить за происходящим, — предупредила я, отключая кристалл.

— Догадываюсь. Но в здании суда никто не ждет от нас проявления теплых чувств. Достаточно твоего присутствия на слушании. Охрана уже прибыла, можете спускаться в зал.

Провождать за дверь меня не стали, равно как и укрывать от несущегося смертельного заклятия. Сработала защита агента.

— И тебе привет, — кивнула Тиму. — Шеф разрешение на магию в суде добыл?

— Ради тебя ему ничего не жалко, — хохотнул парень. — Сегодня без иллюзии?

— Нужно, чтобы видели именно меня.

Главный зал заседаний поражал масштабом, но даже в нем взгляду тесно от количества собравшихся. Высокие ряды трибун занимали представители знати, и лишь один ряд отвели для прессы. Сориентироваться помог Тим, уже действительно охраняя от любопытных, как только окружающие поняли, в какой сектор мы направляемся. Императорский. Если кто еще не узнал лицо избранницы его племянника, то сейчас связал одно с другим.

В рядах с пурпурной обивкой кресел я оказалась не одна, там уже сидела рина, что была на маскараде. Любовница одного из советников. Высокая, светлая, она походила на эльфийку, но открытые обычные уши и карие глаза убеждали, что она человек.

— Она имеет право тут сидеть? — тихо уточнила у стража.

— Ат-ринам и их ближним можно, если сам император отсутствует.

— Рина Амалико? Надеялась вас сегодня увидеть, — девушка приподнялась и пригласила сесть рядом. Отказываться не стала, почему бы и не пообщаться.

— Добрый день, рина. Простите, не знаю вашего имени.

— Можно просто Ули. Я протеже Ат’Соула. Мы были на маскараде, прекрасная сказка вышла.

— Для нас это радостный поворот судьбы, ставший реальностью.

— История выглядит подозрительно, но мне все равно. Я уж точно не стану осуждать ту, кому повезло заполучить Ат’Хеммана.

Девушка легкомысленно отмахнулась, разглядывая вход в зал. Все ждали начала, а до того изучали прибывающих.

— Я сама сперва надеялась на расположение Раймонда, но он оказался неприступным. Так что мое восхищение.

— Надеюсь, наши с ним отношения станут иного плана, хотя это пугает. Я не привыкла к публичности. Все ждут от нас объяснений, но впускать посторонних в свою жизнь…

— Просто дайте то, что они хотят, а дальше все додумают за вас, — мягко ответила Ули. — Куда больше проблем приносит иная сторона нашего с вами положения.

— О чем вы?

— Да хоть и об этом суде. В отличие от обычных любовниц, мы работаем на наших мужчин не только ночью. Мой ат-рин сам не смог прийти, потому слушать это скучное дело придется мне.

Торговлю разумными расами она считает скучным делом? Как сильно разнятся наши взгляды. И все же определенную пользу встреча принесла, а точнее идею.

К самим советникам не подобраться, но вот через их женщин — вполне. Мой новый статус открывает эти двери.

Тишина, вмиг сковавшая зал, оборвала разговор. Сперва в дверях появился конвой, сопровождающий осужденного, а когда тот занял отведенный сектор, вошел и Верховный судья. С глухим, гробовым стуком закрылись тяжелые полотна дверей, а голос секретаря объявил о начале заседания.

Если я раньше считала Раймонда холодным и безразличным, то лишь до этого момента. Сейчас судья олицетворял идеальный памятник равнодушию. Абсолютно непроницаемое, застывшее маской лицо и взгляд, пронизанный вековой мудростью и отрешенностью. Даже его безликая форма казалось живее и эмоциональнее, чем он.

Прежде, чем Ат’Хемман занял место, подошел к пьедесталу в центре, положив на него руки. Мимолетный портал, и на подставке появилась мутновато-синяя сфера. Кристалл истины.

Один из стражей подошел сперва к осужденному, чтобы взять кровь, а затем перенес ее на сферу. Внутри распустился бутон иссиня-черного сияния.

— Крайне неприятная вещь, — шепнула Ули, склонившись ко мне.

— Вы проходили проверку?

— Пришлось, когда ат-рин выбрал постоянной любовницей. И это единственное, что мне сложно простить. Он вытащил из меня все.

Теперь уже я послала сочувствующий взгляд девушке. О действии кристалла я знала прекрасно. Тот не просто отличал ложь от истинны, он работал глубже. Его ментальный контур воздействовал на сознание, и ты сам расскажешь обо всем, что хотел утаить, за что мучает совесть, чего боишься, ненавидишь. Равно как не сможешь промолчать на любой вопрос, заданный напрямую.