Тени Амбера

Меня это не удивило; Эйбер был – и, наверное, до сих пор оставался – весьма талантливым художником. Он изготовил большую часть Козырей, утерянных мной в море.

– Ты… – выдохнул он, и я понял, что теперь он видит меня так же ясно, как и я его. Его голос сочился ненавистью и неприязнью.

– Вижу, ты не сидел, сложа руки, братец, – сказал я. Скрестив руки, я улыбнулся. Пусть думает, что я забыл или простил его предательство. Это может помочь застать его врасплох – и теперь уже как следует закончить начатое.

Его голос смягчился.

– Вижу, ты нашел пропавшие Козыри Изадоры. Она сказала, что потеряла их. Полагаю, отдавать их назад ты не собираешься?

– Теперь они принадлежат мне.

– Ладно. – Он пожал плечами. – Я всегда могу сделать новые.

– А ты неплохо выглядишь, для мертвеца-то.

– Убитые никогда не покоятся с миром.

– Я привык, что мертвые остаются мертвыми.

– Не думай, что убийство члена семьи сойдет тебе с рук. Изадора поклялась отомстить за меня.

– Меня слегка озадачила причина для ее нападения, – признал я.

– Ты убил ее любимого брата. – Он язвительно улыбнулся. – Разве этой причины недостаточно?

Рядом со мной засмеялся Коннер.

– Любимого брата – то есть тебя? – сказал он. – Изадора тебя ненавидит! Упомянув твое имя в прошлый раз, она сравнила тебя с жуком-навозником! Ее любимчиком всегда был Локе.

– Локе, – сказал он, – мертв.

– Как и ты, – заметил я. Возможно, мы сможем разузнать больше, выведя его из душевного равновесия.

Эйбер насмешливо улыбнулся.

– Возвращайтесь ко Двору, вы оба. Вы увидите, как хорошо мы с Изадорой теперь ладим. Сейчас у нас много общего. Она стала… весьма преданной мне.

Итак, они находились во владениях Хаоса… а значит, король Свейвил по-прежнему поддерживает Эйбера, или же просто терпит его. Неужели это король Хаоса вернул его с того света? Или же Изадора из-за своего искаженного чувства преданности семье?

Коннер начал было отвечать, но я поднял руку. Он уступил.

– Я убил подосланную тобой тварь, – сказал я. – Если еще что-нибудь попробуешь сделать, я тебе не просто голову отрублю.

Озадаченное выражение задержалось на его лице достаточно долго, чтобы понять: он не посылал ко мне это теневое создание и не понимает, о чем я говорю, но он скрыл это, пожав плечами и снова криво усмехнувшись. Если у меня и оставались какие-то тени сомнения, то они испарились. Это был мой мертвый брат. Я знал это.

– У меня появился новый фокус, – произнес он. – Позволь продемонстрировать.

Я протянул руку.

– Конечно. Приходи, и мы поговорим. Я много думал последние три года. Я слишком поспешно убил тебя. Мне все еще хочется узнать твой взгляд на вещи. Возможно, еще не слишком поздно… возможно, мы все же можем решить наши проблемы. – Или же я смогу снова тебя убить.

– Нервничаешь, Оберон? – насмешливый тон вернулся. – Боишься, что в следующий раз Изадора закончит свою работу?

Я засмеялся.

– Не думаю, что ты слышал правдивую историю нашего боя. Изадора напала на меня сзади в темноте. Я был не готов и не вооружен. Она все равно проиграла. Как воин, она неумелый любитель. – Я снова протянул руку. – Пойдем, Эйбер. Давай поговорим. Не будь ты частью семьи, я не дал бы тебе второго шанса.

– Лучше ты сюда приходи, – ответил он спокойно. – Так я буду чувствовать себя в большей, ах, безопасности.

Я покачал головой. Мы слишком хорошо друг друга знали. Между мечом Изадоры и магическими умениями Эйбера мне точно не выжить.

– В другой раз, – ответил я.

– Как хочешь. Я все равно покажу тебе свой фокус. Смотри!

Он поднял руку, сделал круговое движение, и неожиданно Козырь, который я держал, загорелся.

Я выронил карту, удивленно вскрикнув, а вокруг звучал издевательский смех.

Глава 20.

– Черт, больно же! – закричал я, дуя на обожженные пальцы. Слабая струйка дыма поднялась в воздух.

Карта упала на пол картинкой вниз. Наша связь была разорвана; Эйбер больше не мог слышать или видеть меня. И не думаю, что он ответил бы, свяжись я с ним через другой козырь.

Продолжая дуть на пальцы, я утешал себя одним фактом: по крайней мере, я узнал, что мой брат действительно жив. И он, должно быть, в хороших отношениях с королем Свейвилом, раз снова живет при Дворе Хаоса. Что он пообещал королю – мою голову на тарелочке? Это объяснило бы неожиданное желание Изадоры убить меня.

– Неплохой фокус, – сказал Коннер. Нагнувшись, он поднял Козырь и тщательно его осмотрел. – Повреждений нет. Интересно, как он это сделал?

– Не знаю, и мне все равно. Он жив! Эйбер жив!

Коннер пожал плечами.

– И что? Забудь о нем. У нас сейчас есть куда большие поводы для тревог – например, Изадора. Если она пытается тебя убить, то ты труп!

Я отмахнулся.

– Сомневаюсь, что она вернется. Не забудь, в нашем первом бою она проиграла. У нее нет причин рисковать и нападать снова. Она знает, что в следующий раз я ее убью.

– Ты сам себя обманываешь. Ты лишь разозлил ее, а так она еще опаснее. Она несет куда большую угрозу, чем Эйбер. Мечом она владеет лучше всех в нашей семье. Она прошла через сотни дуэлей при Дворе. Она с легкостью убьет тебя, и сделает это, не задумавшись!

– Ты кое-что забываешь – у нее нет причин охотиться на меня.

– Ты о чем? Эйбер сказал…

– Эйбер, как всегда, солгал! – я скривился. – Ни одному его слову нельзя полностью доверять. Она хотела отомстить за его смерть? Едва ли!

– Почему нет?

– Ну, для начала… он не умер, не забыл?

Он замер.

– Уже нет.

– Тогда зачем мстить за него? За что здесь вообще мстить?

– Тут ты прав, – медленно признал он. Но все же…

– Мы что-то упускаем, – сказал я, пытаясь обдумать все детали. – В ее нападении нет никакого смысла, а он должен быть. Каждое событие вызвано чем-то еще. Если отследить всю цепочку событий к самому основанию – отправной точке – все станет ясно.

– И что же стало отправной точкой? Смерть Эйбера?