Тени Дикого Леса

Она вспомнила, и почувствовала, что краснеет. Лине снился Азариас. Не такой равнодушный и недосягаемый, каким девушка привыкла видеть главу демонов. Во сне он был другой, нежный и в то же время настойчивый. Она чувствовала касания крепких рук на коже, горячее дыхание на лице. Безотчётно потянулась навстречу, и тут же её накрыла тяжесть мужского тела. Он предугадывал и незамедлительно исполнял любое её тайное желание, заставляя сердце гулко стучать в груди. «Это сон?» — Млея от удовольствия, Лина провела пальчиками по напряжённым мышцам. Она тонула, заворожённая мистическим сиянием бездонного омута глаз. Понимала, что погибает, но не находила сил сопротивляться, да и не хотела. «Да, спи» — достиг слуха едва различимый шёпот. А потом её накрыла тьма, вязкая, тягучая, не выбраться. И девушка погружалась в неё всё глубже и глубже, пока не пришло умиротворение…

Пройдя на кухню, Лина обнаружила там Шами. Он сидел неподвижно, обхватив колени руками, и безразлично глядел в стену.

— Привет, — Лина подошла к мальчику.

Он повернулся и чуть прищурил глаза.

— Зачем ты встала? Отдыхай. Сон исцеляет.

— Да всё нормально. После вчерашнего кошмара просто никак в себя не приду. А вот ты молодец — настоящий мужчина.

Она ласково погладила ребёнка по мягким кудряшкам. Он машинально потянулся за её рукой, потом резко отстранился и зажмурился.

— Тебе надо много отдыхать, — проворчал упрямо.

— Да что с тобой? Может, позавтракаем? Или… не знаю даже какое сейчас время суток, — Лина вздохнула.

— Вечер. Давай, садись. Папа приготовил к ужину рагу из овощей.

— А где он сам? — понадеялась, что вопрос прозвучал легко, как бы невзначай.

— Ушёл по делам. Достань, пожалуйста, компот, а то высоко…

— Держи, — она подала с полки бутылку и улыбнулась. — А разве ты не умеешь летать?

Мальчик рассмеялся.

— В помещениях с такими низкими потолками никто не сумеет. И да, я пока не научился трансформироваться.

— А расскажешь мне, как это у вас происходит?

— Магия, — хихикнул он. — У некоторых инкубов, есть как бы два обличия. Повседневное, это то, которое ты и другие люди привыкли видеть и второе — зависит от изначальной внутренней сути. Обычно во время опасности демоны обращаются в крылатых монстров. Могут обрастать бронированной чешуёй, у кого-то появляются длинные смертоносные когти… В общем, всё очень индивидуально. У папы, например, лицо и тело не меняются, остаются незащищёнными и потому ему нежелательно драться в рукопашном бою. Понимаешь, у него магия другая, редкая очень. И крылья не как у летучей мыши, а с перьями — чёрные, красивые. Ещё рога большие появляются и хвост. И он умеет собирать возле себя тени и скрываться в них.

До этой минуты Лина понятия не имела о таких подробностях неизвестной, закрытой от людей жизни инкубов. Может Шами приукрашивает или просто решил над ней подшутить? Разве такое возможно, Великие Князья и превращаются в монстров? Но ведь напали же, и битва была и пожар… Просто в голове не укладывается.

— Всё это так… невероятно, что даже верится с трудом, — она убрала вымытую посуду. — Ну да ладно, чем будем заниматься дальше?

— Надо дождаться, когда вернётся папа с новостями.

— Э-э-э… Да, конечно. Я просто подумала, что скучно же вот так просто сидеть и ждать. Если хочешь, я могла бы тебе почитать что-нибудь? Здесь есть детские книги?

— Не знаю, — мальчик поднял на неё удивлённый взгляд. — А детские это какие?

— Ну, Шами, тебе, что никогда не читали?

— Читали. Историю, географию, основы магии…

— А сказки? Ну, выдуманные истории.

— Флеврети часто любил выдумывать. Но он не по книжкам, своими словами рассказывал.

Шами вдруг поднялся и быстро направился в комнату. Лина вышла за ним.

— Что ты делаешь?

— Сказки ищу.

Они вместе проверили все шкафы и ящики. В доме не нашлось ни одной книги. Вообще.

— Жалко, — мальчик с расстроенным видом сидел на полу, подперев кулачком подбородок. — Лина, а может ты наизусть что-нибудь помнишь?

— Прости, Шами. Я совсем не умею рассказывать, ну чтобы как в книжках, по-настоящему интересно было…

— Жалко, — снова повторил он, вздыхая. — Ну, тогда пошли обратно ждать папу.

Лина тоскливо посмотрела на ребёнка. Надо чем-то его занять. Он так загорелся, когда она предложила почитать, а теперь выглядел разочарованным. Но Лина, к сожалению, не умела быть душой компании и сейчас как никогда остро чувствовала свою несостоятельность.

— А расскажи-ка лучше ты мне про магию. Это ведь так увлекательно. А я пока расчешу твои чудесные волосы. Можно?

Она снова прочла удивления в золотистых глазах. Но всё же Шами возражать не стал. Выпрямил спину и взглянул на девушку выжидающе. Лина взяла расчёску с деревянной ручкой и аккуратно провела по вьющимся тёмным кудрям.

Волосы у Шами были густые, блестящие, чуть ниже плеч. И глядя на его чистое ангельское личико в обрамлении длинных каштановых локонов, совсем несложно было принять семилетнего мальчика-демона за очаровательную человеческую девочку с огромными задумчивыми глазами.

— Мне нравится, как ты это делаешь. Если бы моя мама была жива, наверное, она бы делала так же. Мне почему-то так кажется.

— Если хочешь, я могу причёсывать тебя каждый день, — Лина растрогалась до глубины души от такого сравнения.

Шами почувствовал перемену в её настроении и запрокинул головку, заглядывая в глаза.

— Тебе хочется заплакать? Это из-за меня?

Губ девушки коснулась невольная улыбка.

— Нет, ну что ты, малыш!

Лина не представляла, как объяснить не по годам смышлёному и чуткому ребёнку: она сделала бы что угодно, лишь бы избавить Шами от чувства одиночества мелькавшего в выражении его удивительных глаз. Но девушка ясно понимала, уж ей-то точно не дано заменить малышу маму. А глаза мальчика меж тем начинали подозрительно светиться.

— Мне не хочется плакать, — попыталась она продолжить свою мысль. — Хотя слёзы не всегда текут из-за тоски и боли. Бывает ещё лёгкое незамутнённое чувство наполняющее сердце светлой печалью.

— Можно я, — мальчик несдержанно сглотнул, — заберу у тебя светлую печаль?

Лина не поняла о чём он говорил. Голова закружилась почти сразу. Она опустила руки, разрывая физический контакт, и Шами тут же дёрнулся за ней, вцепился пальчиками, обхватил за талию, прижался доверчиво. Расчёска выпала из рук. Лина покачнулась, и чтобы не упасть медленно опустилась на пол, придерживая ребёнка.

— Хм, какое волнующее зрелище. Я бы даже сказала, убийственно-трогательное. В этом моменте заключён подлинный драматизм жизни, — мелодичный женский голос, буквально сочащийся язвительной насмешкой, неожиданно раздался в скрытом от посторонних глаз убежище и быстро привёл в себя обоих его обитателей.

Шами поспешно вскочил на ноги. Лина, всё ещё испытывая слабость, нашла в себе силы лишь для того, чтобы медленно обернуться, и наткнулась замутнённым взглядом на очень красивую незнакомую женщину.