Тео. Теодор. Мистер Нотт

— Я вообще не хотел возвращаться, — бурчал Забини. Это было неожиданно и неприятно. — Мать решила, что раз оборотней в Белфасте потравили, то можно ничего не бояться. Дура.

Блейз за лето вырос, и сравнился ростом с Артуром, хотя до того тот был немного, но выше. Все втроём они закинули вещи в купе.

— Тебя пригласил Слагхорн? — мимоходом спросил Тео, и Забини просиял.

— Конечно! Мерлин и Моргана, это единственная причина, почему я здесь! То, что Слагхорн в школе, бесконечно здорово! Мама так хотела попасть к нему в Сорбонну, а он вновь вернулся в школу!

Настроение Забини сменилось на хорошее, и диалог пошёл легче. Впрочем, вскоре Тео оставил ребят и спустился на платформу. В ежегодном летнем письме Макгонагалл предупреждала, что Хогвартс-экспресс будут сопровождать авроры, а префектов просила быть бдительными на платформе.

Мелькали лица, родители прощались с детьми. Тео вспомнил, как туманно было в лето его третьего курса — в этом году на третий курс перешли Пакстон и Бэддок. Обоих мальчишек он уже видел в толпе сокурсников где-то на платформе, и они махали ему руками. Вскоре к нему присоединилась Паркинсон, неожиданно расчувствовавшаяся и полезшая обниматься.

— Панси, ты в порядке? — смущённо отстранился Теодор.

— Я… просто! Так страшно, я волновалась за тебя, Тео, — смутилась и она. Нотт покачал головой.

Они прошлись из конца в конец вдоль поезда, сойдясь во мнении, что в прошлые годы у него было девять, а не одиннадцать вагонов.

— Я всегда думала, что девять — потому что платформа девять и три четверти, — задумчиво поделилась с ними мисс Лавгуд, подслушавшая их разговор. На галстуке девушки (менее экстравагантным это быть просто не могло) красовался перевёрнутый значок старосты.

— Интересно, — покосившись на Лавгуд, сказала Паркинсон, — кто стал префектом на Слизерине?

Пока они размышляли, стоя у последнего вагона, за их спинами раздался хлопок аппарации. Все трое повернулись на звук. Натянув капюшон чёрного плаща на, кажется, почти лысую голову, в вагон с чемоданом забирался никто иной, как Драко Малфой, рядом с ним на платформе при этом стояла девушка в красной мантии аврора. Тео не успел моргнуть, как у свисавшие из-под зачарованного, как зеркало, красного колпака пряди сменили цвет. Не прошло и пары секунд, как аврор скрылась в поезде вслед за почти-что-и-не блондином.

— Это был Драко? — дрожащим голосом спросила Панси.

— Мозгошмыги мистера Драко сменили цвет, — мелодично сказала новая староста Райвенкло.

***

Встреча Клуба Горация Слагхорна проходила в первом вагоне поезда. Там, где обычно ехали семикурсники — многие из них, впрочем, были среди приглашённых. Вагон был необычным — места в нём было явно больше, чем в любом другом, и для почти двух десятков студентов места были не по трое, как обычно, а по двое за столиками на четверых. По салону шёл собственно профессор Слагхорн, поочерёдно здороваясь со всеми, начиная с сопливых второкурсников, и заканчивая будущими выпускниками девяносто седьмого года.

Теодор сидел вместе с Джинни, которой такая компания явно была в новинку, напротив смутно знакомого младшекурсника с Райвенкло, мечтательного худощавого мальчишки. Рядом с ним сидела коротко стриженная Сьюзен Боунс; впрочем, понаблюдав несколько минут за тем, как Слагхорн говорит с другими студентами, наколдовывая себе из воздуха стул и подсаживаясь к ним, она встала и, не говоря ни слова, ушла.

— Вам не кажется, что с ней что-то не так? — прошептал громким шёпотом райвенкловец. — Мисс Боунс, ну…

— Ты наверняка читал о том, что случилось… прости, как тебя зовут?

— Сэнфорд. Сэнфорд Хамберстон, — поспешил представиться мальчик. — А вас я знаю, вас зовут Джинни и Теодор.

— Все верно, — улыбнулась Джинни. Тео кольнула ревность, но он поспешил отбросить эту мысль.

Вдруг голос Слагхорна раздался совсем рядом. Он поприветствовал Маркуса Белби и задал ему вопрос про дядю.

Поезд, меж тем, мчал всё дальше. Теодор старался не думать, что великаны вновь могли атаковать виадук и обрушить его вместе со всеми юными пассажирами, но приближавшиеся сумерки за окнами говорили, что случиться может всякое.

Наконец, Слагхорн оказался и рядом с ними. По иронии судьбы, их стол был последним свободным.

— А, мистер Нотт! — радостно поприветствовал его Слагхорн. — Помню ваших отца и деда! Какая трагичная судьба. Вы играете в плюй-камни?

— Увы, профессор, я не большой любитель спорта, — улыбнулся Тео. — Я больше по политике. Но моя девушка, — Джинни сжала ногтями его локоть — она не любила, когда он так говорил, — поклонница квиддича, как и мои родичи по матери.

— Мисс Уизли, верно? Вы сестра мистеров Уизли, что открыли примечательный салон на Косой аллее? — Слагхорн рассматривал Джинни так, будто бы видел на её месте примечательный эликсир. Тео в голову пришла мысль, что старый вдовец мог собирать свой клуб только для того, чтобы пополнять воспоминания о встречах с примечательными студентами. — Да-да, припоминаю. Жаль, что не застал их в школьные годы — мне есть и самому, чему у них можно было бы научиться!

— Они будут очень рады слышать такую похвалу, — сдержано заверила его Джинни.

— А вы, должно быть, мистер…

— Хамберстон, сэр, — вновь представился их попутчик, чувствовавший себя явно неуютно. — Сэнфорд.

— Как я мог забыть, конечно! — воскликнул с энтузиазмом старый чародей. — Это же ваш отец был тем самым анимагом, с которого этот маггл, Льюис, написал своего льва! Аслан, да?

— Это мой дед, — пискнул мальчик. — Аслан Хамберстон, да.

— Как он поживает? — с участием спросил именитый зельевар. — Как его колени?

— Мучается от них, — признался, покраснев, мальчик. — Говорит, что слишком много изображал кота в анимагической форме. Сейчас дома…

— Вот так, — патетически заключил, перебив мальчика, профессор, — и проходит молодость.

Паровоз, что был совсем рядом с их вагоном, издал гудок. За окнами мелькнули огни маггловской деревушки, и судя по пяти часам на циферблате, поезд почти был на месте. Теодор подавил желание зевнуть и взял шоколадную лягушку. Сама лягушка оказалась отличного горько-шоколадного цвета (пусть Тео и считал это французское поделие настоящим безумием; впрочем, своё мнение он держал при себе — его сокурсники, да и вообще британцы, с удовольствием покупали шоколад герра Вонки и мсье Гюсто), а карточка показывала Фелликса Саммерби, изобретателя чар аплодисментов. С годами его чары слегка изменили своё действие из-за смены звёзд на небе, и в Хогвартсе среди старшекурсников считалось весьма изощрённым похлопать прямо в ухо тому, над кем хочется пошутить — близнецам Уизли удавалось так даже и оглушить своих жертв.

***

— Это что?! — спросила Джинни с тихим ужасом, указывая на фестралов.

— Фестралы, — буднично ответил Лонгботтом, обгоняя их и занимая место в карете. — Фестралы только выглядят страшными. Дядя Элджи считает, что они красивее единорогов, ведь не видно, как они гадят. Пока не наступишь.

Шутка Невилла, произнесённая совершенно серьёзно, вызвала смех, и шестеро ребят — помимо них троих ещё (разумеется) Артур, переполненный эмоциями от встречи с кумиром Блейз и Бут — разразились смехом. Через несколько мгновений экипаж тронулся.