Тео. Теодор. Мистер Нотт

Единственным, что связывало ясное утро воскресенья с пасмурной и дождливой субботой был запрет на участие магглорождённых студентов младше пятого курса в отборе в квиддичные команды. Никто из таких и так не отобрался в Райвенкло, а на Слизерине их, магглорождённых, и вовсе не было. Теодор планировал усилить хватку и поприсутствовать на всех тренировках, а Невилл — составить ему компанию. Гриффиндорец не знал о гибели мальчишки-пакистанца, но нутром чуял какой-то подвох в поведении Тео накануне вечером.

Уже в конце завтрака, когда он собирался идти в сторону трибун, захватив с собой заранее из спальни сумку с книгами — эссе по Трансфигурации и задачи с определёнными интегралами для расчёта различных объёмов сами себя бы не сделали — к его месту спикировал почтовый филин лесной раскраски, каких было немало в совятне Хогвартса. К его лапе был привязан конверт с посланием. Теодор посланий особых не ждал, обычно почта приходила к нему с различными пожеланиями читателей в течение рабочей недели, но воскресенье к таковой не относилось. Маги не ходили на службу в церкви, но отдыхать предпочитали вместе с остальным населением островов.

Закинув конверт в сумку, он поспешил вслед уже скрывшимся в дверях гриффиндорцам в квиддичной форме, заявившимся такими на сам завтрак. Нотт подозревал, что объяснение они бы дали на основании того, что поле у них могли злокозненным образом отнять.

Устроившись на трибуне, на этот раз — повыше, чем намедни, Тео всё же нерешительно раскрыл конверт. Обычно он использовал карманный вредноскоп, чтобы проверить, не опасном ли было для него послание, но в этот раз вредноскопа с собой не было, а интуиция подсказывала, что послание безопасно.

Интуиция, то самое шестое чувство, у магов было развито хорошо. Он как-то слышал, что Луи Гриму рассказывал про «попный мозг» — это было смешной характеристикой; но именно этот «попный мозг» помог ему избавиться от тёмного проклятья и спасти Джинни, вызволить Невилла годом ранее, сбежать от маггловских подростков ночью в Актоне и много чего ещё — вплоть до того, чтобы найти Дина именно в том единственном месте, которое Тео пришло в голову.

Разглядывая толпу гриффиндорцев, лишившихся большего количества игроков, чем другие команды (кто-то выпустился, а кто-то, как вратарь Уизли, не вернулся в Хог), Тео поймал себя на мысли, что снова позабыл про Джоли. Это было каким-то настоящим проклятьем, как будто бы кто-то очень не хотел, чтобы он про неё вспоминал. Девочки не было в замке и он не вводил её в род, а потому и найти даже не мог, хотя ритуалы поиска сородичей у магов были. Сквибов они не находили, как они определили с Тимом, но Джоли не была сквибом, раз ей пришло письмо.

Нотт твердо решил завести себе ежедневник для записи дел. Фоули в начале минувшего лета, в тот самый день, когда он сел в одну машину с мистером Синклером, упоминал, что его ежедневник ведёт ему секретарь — что же, у Тео было уже два самоназванных пажа, один из которых точно мог стать ему помощником. В будущем.

Первые пробы на охотников меж тем завершились полным провалом участников. Невилл, сидевший вместе с Ханной чуть впереди, будто бы не решившись нарушать уединение Тео, раздражённо всплеснул руками. Едва ли в этом году Гриффиндору удастся выиграть хотя бы матч, судейство не могло быть непредвзятым, когда Преступник номер один был тайным героем и кумиром значительного числа студентов этого Дома. По словам Терри Фогарти, обронёнными им с неловким уважением, от открытого неповиновения многих младшекурсников удерживали лишь слова Нотта: программа его имени дала слишком многим из них путь в Хогвартс.

Он действительно сидел один-одинешенек со злосчастным конвертом в руке. Джинни отказалась составлять ему компанию; пообещав не играть в квиддич, она всё равно сердцем рвалась туда, к кольцам на метле, раздражённо вспыхивая каждый раз, когда он заводил об этом разговор. И даже предложение заменить черенок метлы гораздо более естественной плотью, пусть и заводило её, не утоляло жажду девушки к полётам.

Поэтому она предпочла домашнее задание по прорицаниям для кентавра Фенриром, обладателем завидного… черенка, в этом году почти не покидавшего свою «комнату медитаций» в виде поляны на земляном этаже замка. Светлое существо вызывало вопросы у многих слизеринцев, да и у самого Нотта, кто не ходил к нему на уроки; те же, кто ходил, грудью бросались защищать философа-астролога, «духовно развитую личность!», как его окрестила третьекурсница Диана Сметвик из старой семьи врачевателей, в пику чередующейся с ним «алкогольной мымре» Трелони.

Тео перевёл взгляд на конверт. Адрес гласил: «Мистеру Теодору Нотту. Факультет Слизерин, Хогвартс».

Это был странный адрес, вписанный от руки. Чаще адрес проступал сам, благодаря таинственной магии птиц, поддерживаемой какими-то ритуалами, что проводили всем Отделом тайн и Департаментом транспорта, других ответов у Нотта в голове не было. В школе такую важную вещь не изучали, принимая как данность, а бабушка раньше в письмах порой жаловалась, что её «снова заставляют голубями заниматься». В тот год, когда она ещё была советником Министра по ритуалистике.

К тому же почерк, которым был написан этот адрес, казался ему смутно знаком. Это было будто бы воспоминание из далёкого детства, таинственное и манящее — именно такая ассоциация возникла у Тео. Он проследил взглядом за юрким пареньком на метле в красной форме, который, оседлав творение Нимбусов, с головокружительным финтом взмыл вверх и под радостные крики своих друзей, пришедших его поддержать, поймал снитч. Вздохнул. И решительно открыл конверт.

«Мистер Теодор Нотт,

Погода в эту осень совершенно отвратительна. Холод и слякоть от дементоров способствуют массовому помешательству. Люди падают с мётел и ломают кости тут и там, тут и там! А дефицит ингредиентов вынуждает нас использовать всякую дрянь взамен. Навроде плесени. Совершенно случайно, мне стало известно о вашем непростом положении и о том, как недавно один ваш подопечный получил травмы. Совершенно случайно у меня есть некоторые идеи, как вам помочь. Рассчитываю на ваше благоразумие и скорейшую встречу,

Э. Принц.

Лидс, улица Королевы-Девы,

дом с вывеской сапога,

мансарда».

Эти строки вызвали в нём чувство чудовищного дежавю.

Перед глазами встал Лютный переулок в Лондоне, когда он ринулся туда первый раз, почти уже восемь лет назад. Тёмные лица под капюшонами, грязь, немытые двери и окна… «А ведь именно Принц привёл меня к встрече с Арчи», — пришло ему в голову. Тео никогда не забывал того ужасного дня, когда он впервые вызвал авроров — и когда вернулся домой с будущим братишкой, лучшим другом и помощником во всех начинаниях.

Каждый раз, когда он вспоминал о тех днях, в голове у него возникал вопрос, который не посетил его тогда, в детстве. Как именно Эдуард Принц вообще вычислил, что в Актоне, в доме Теодора Нотта росла та самая магическая плесень?

Письмо недвусмысленно предлагало навестить новое место обитания Принца, и Тео решил наведаться туда на следующий же день, в понедельник, после собрания Визенгамота.

Тренировка гриффиндорцев прошла ровно. Никто не пострадал, не сорвался с метлы, не стал дурачиться в воздухе, чего можно было бы ожидать от гриффов. Отнюдь, достаточно умело и дисциплинировано студенты Дома Минервы Макгонагалл показали свои навыки и Пикс, отобрав лучших, завершил тренировку даже раньше положенного.