Тео. Теодор. Мистер Нотт

Тео на секунду даже задумался о том, чтобы шагнуть в ту сторону, чтобы исследовать это явление ближе, пока его не обдал холодный ветер из этого ответвления, принесший с собой каменную пыль, ударившую по глазам и коже. Это будто бы протрезвило его, несильная, пусть и резкая, боль разогнала сердцебиение, а палочка в руке сама собой сколдовала щит.

— Агуаменти, — прошипел юноша сам себе в глаза, промывая их от остатков камня. Пыль осела на нём, раскрывая маскировку — теперь его руки и тело были похожи на приведение. — Экскуро!

Бросив взгляд в это ответвление, он увидел там светящийся магией изнутри небольшой предмет.

— Акцио, — прошептал Теодор. Небольшой камень тёмно-красного в свете Люмоса цвета, испускающий изнутри желтоватую магию, лег в его руку. Это не был артефакт, это было порождение магии. Нотту стало не по себе. По его спине пробежали мурашки, положив в карман этот камень, он зашагал вперёд, а потом и вверх.

***

До того самого ритуального зала ему удалось добраться за час. Где-то мешали портреты, где-то призраки — идти пришлось через коридоры, мимо кабинетов и классов, где шли занятия, и сердце колотилось бешено. За окнами висели серые тучи, моросил дождь, и хотя бы тени на полу от Теодора были не слишком заметны.

В ритуальном зале чувствовались следы магии. Стоя в дверях он хотел было уже сделать шаг, когда увидел тонкую магическую нить чар, висевшую аккурат на уровне человеческого колена. Это значило, что кто-то сторожил в зале что-то, что не хотел поменять. До сего дня Тео не удосуживался проверить улики на месте пребывания Кэрроу в тот день, когда гриффиндорец Реза повесился после страшных ран. Возможно, это стоило сделать, но он не был ни дознавателем, ни следователем, ни детективом, он был членом Визенгамота и школьником семнадцати лет. Последнее напомнило ему, что нужно было начинать готовиться к ЖАБА, которые были запланированы в конце учебного года.

Аккуратно задрав плащ и мантию, Тео перешагнул и оказался в зале. Сумрак не мешал ему буквально видеть густой магический след, кровавый и густой, с железным привкусом, что чувствовался на губах и языке. Он подошёл к рунному кругу в центре, где и клубились остатки магии ритуалов. Рунный рисунок был сложен и замысловат, три кольца были начертаны в разные стороны, внутри рун крупных были вписаны руны меньше. Такого он не видел и не встречал. Бабушка была экспертом в ритуалах и наверняка могла бы легко назвать ему, что делали здесь близнецы Кэрроу, с первой же секунды, но связи с ней не было уже пятый месяц.

Нотт вдруг подумал о том камне, что ему подкинула магия замка (не иначе) в коридоре другой части подземелий. Он достал его из кармана. Жёлтое сияние кристалла стало сильнее, а его кровавая аура будто бы впитывала в себя магию вокруг. Теодора пробрал озноб — экспериментировать с таинственными магическими артефактами не входило в его планы, в его планы входило остановить Кэрроу настолько, насколько это было возможно. Или же…

Он решительно сел на корточки. Палочка скользнула из кобуры на предплечье в его правую руку. Худая ладонь левой руки даже не проглядывалась под действием чар, но ему не нужно было видеть её, чтобы знать наверняка.

В прошлый раз его план сорвался — на Самайн ни одного из Пожирателей в замке не было. Он хотел вывести их из душевного равновесия и заставить ошибиться в своём таинственном ритуале, нервничать, а потом привести туда кого-то из взрослых. Глупо и бесшабашно, но это было лучшее, что он мог сделать, не вступая с ними в открытую войну. Теперь же он догадался не воздействовать на ритуалистов, но воздействовать на ритуал.

В одном из рядов рун друг за другом шли Беркана, Веньо и Туризас. Эта цепочка повторялась и в других местах, но Тео зацепился взглядом именно за первое из них. Руны были начерчены магией на крови, это была знакомая, пусть и не одобряемая техника, они с профессором Бабблинг проходили её в конце прошлого семестра.

— Секо! — шепнул он. Капелька крови выступила на подушечке указательного пальца левой руки. Он дождался, пока она капнет вниз, и палочкой размазал кровь, как чернила, дорисовав на все три руны Беркану.

Это было немного, но это была честная попытка. Ритуалы такой сложности требуют полное соответствие рунного рисунка.

«Не факт, впрочем, что они вообще станут проводить ритуал в ближайшие дни».

Тео поднялся с колен. С высоты его роста было совершенно незаметно, что были внесены изменения. Задумавшись и зевнув, он машинально запустил в карман плаща руку, чтобы узнать, сколько времени, и наткнулся левой рукой на кристалл, что лежал там. Палец пронзило мгновенной болью, он выдернул руку из кармана, словно обжёгшись — но боль прошла, и палец перестал болеть совсем. Тео коснулся места шрама от режущего заклятья, нанесённого минуты ранее, и, нащупав подушечку указательного пальца не с первого раза, понял, что его рука совершенно не имеет шрама на это месте.

О чём-то это говорило. Но о чём?

***

Предаться сну Тео решил, как и думал сразу, в Выручай-комнате. Где-то в Лондоне в эти минуты лорд Монтегю с пеной у рта доказывал, что место рода Краучей в Визенгамоте не подлежит изъятию из-за пресечения фамилии, ведь где-то в Австралии, на другом конце света, линия магических потомков кого-то из дядей Бартемиуса-старшего могла продолжаться. Поднимаясь по лестнице, Тео решил совершенно по-гриффиндорски бесшабашно подкрасться и заглянуть в комнаты Амикуса и Алекто.

Свернув в коридор, что вёл туда, он спрятал свою палочку и достал «вишнёвую» из нагрудного мешочка, чтобы не наследить магией со своей официальной палочки.

Дверь была заперта, однако изнутри слышались голоса, приближавшиеся к нему. Теодор с испугом вжался в стену рядом с дверью, только тогда поняв, что приближалось начало второй пары. По осеннему расписанию понедельничные занятия вторым часом в расписании были то ли у третьего, то ли у четвёртого курса Гриффиндора, и об этом сонный Тео благополучно не подумал.

С громким скрежетом кто-то открыл дверь изнутри и выпустил клуб пара (пара? Это было неожиданно!) наружу.

— У меня занятие, присмотри за варевом, милая! — раздалось изнутри. Противный голос Амикуса было невозможно не узнать. Его фигура показалась в коридоре. Чёрная мантия, чёрные короткие волосы, шлейф странного мертвечинно-сладкого аромата в воздухе… как будто бы что-то гнило заживо изнутри.

Кэрроу даже не посмотрел в сторону, где в стену вжимался Нотт, и с книгой в руке зашагал прочь, к ближайшей лестнице. Дверь осталась незахлопнутой, так и соблазняя Тео заглянуть внутрь.

«Я нарушил достаточно, чтобы не считать это преступлением», — решился он, и слегка толкнул дверь, приоткрывая её чуть сильнее.

По центру помещения на горелке стоял большой котёл, оловянный с виду, рядом с которым на металлическом столие в банке с желтоватым формалином плавало то, от чего Теодора резко замутило. Кэрроу нашли где-то ещё одну жертву, над которой провели такие же отвратительные манипуляции — и ему оставалось лишь надеяться, что это не был кто-то из обитателей замка.

Нотта снова обуял гнев, даже снявший сонливость. Он запустил руку в карман и снова сжал там кристалл, который так и просился быть заброшенным в этот котёл. Несколько мгновений покрутив в голове эту мысль, он достал невидимой ладонью из невидимого кармана видимый буро-красный кристалл, который подлетел с помощью безмолвной, одними невидимыми губами произнесённой Левиосы, и отправился в сторону варева.