Тео. Теодор. Мистер Нотт

Под ногами весело хрустела покрытая несошедшим после утреннего тумана инеем жухлая трава. На знаменитых хогвартских валунах, пропитанные магией столетий колдовства подростков, грелись мелкие птички, редкие гости у замка в тёплое время года, когда совы вольготно охотились на них по ночам, а обитатели Запретного леса — днём. Низкий зенит отражался от вод Чёрного озера, бликовавшего вдалеке, а уже почти голые ветки опушек Чёрного леса, пугавшие младшекурсников, выглядели почти безобидно. Не безобиднее Плакучей Ивы.

— …и вот она нарисовала четыре рисунка, — рассказывал Арчи о своих недавних проблемах в кружке магического художества, — а я как их увидел, так лишился сна. Представляешь, спать стал хуже, чем после Круцио от Кэрроу.

— Они применили против тебя Непростительные? — в ужасе перебил его Тео.

— Ты уже не ходил, а мы с Браун пошли тогда к этому дол… ну, ты понял, — Арчи не знал, что Кэрроу гарантировано не могли причинить ему вред, ведь Лестрейндж собирался сдать их головы магглам в обмен на какие-то преференции для себя, а потому продолжал опасаться исчезнувших Пожирателей смерти. — А он был не в духе, приказал нам тренировать друг на друга сглазы всякие. Лаванда в этом мастер, а я не захотел. Она ведь девушка. Я что, по его мнению, ничуть не лучше Пьянчуги Джо из Лютного, который колотил свою жену? Никогда бы не сделал такого, я как представлю, как Золи… Вот и наказал. Но я не об этом, Тео!

Нотт покивал, думая о том, какой шрам оставили воспоминания из детства, проведённого в Лютном переулке, на душе Артура.

— У меня до сих пор перед глазами эти дрянные каракули, которые будто бы и не двигались, но, когда на них не смотришь, до усрачки пугали. Кровавая фигура на троне из черепов, розовый демон, почему-то с улыбкой Локхарта, синий паук с человеческим лицом мистера Крауча, болотный гоблин, похожий на соплохвоста…

— Как ты говоришь, первокурсница нарисовала Крауча? — удивился Тео.

— Нет, — смутился Гэмп, теребя свой шарф. — Это мне он так запомнился. Девочка тихая, замкнутая, её мать — полукровка, и она сама тоже.

— Это которая, ты говоришь, Шаттлворт?

— Да, — махнул рукой Арчи. — Они с братом росли в Балтиморе, который в ирландском Манстере, а там же сейчас ещё и постоянное стычки. Помфри сказала, что это ментальные проблемы, и даже водила её к директору недавно, а рисунки в итоге Спраут сожгла. Жуткое дерьмо. Поэтому я и выпал что-то на последние две недели.

Он сконфужено отвёл взор вдаль. Они неспеша шагали вперёд, огибая замок по часовой стрелке, и приближались снова к виадуку к теплицам.

— Дела, — выдохнул Тео понимающим тоном, и облачко пара упорхнуло, снесённое ветром. — В этой Ирландии, конечно, совершенно непонятно, что творится.

— Чего тебе непонятно? — Арчи удивлённо покосился на него, забыв даже про своё смущение — они почти не общались полмесяца. — Ирландцы с маггловской помощью кромсают Пожирателей, нам всем надо за них переживать.

— Не всё так однозначно, Арчи, — поморщился Нотт. — Это ведь только так звучит хорошо. На деле это не старая гвардия Тёмного лорда, а всяческое отребье, да молодняк. Вон, тогда в августе, на Нору Уизли напали же недавние студенты. Тот же Флинт. Они и гибнут в горниле святого Патрика.

— Бёрнса перечитал? — усмехнулся хаффлпаффец. — Не, это тоже понятно, но если они сами выбрали быть радикалами чистокровной идеи, то…

— А если нет? Это большая трагедия. Магглы внесли эту смуту, я уверен, они почти век назад отделились сами, и хотят теперь отделить и магов. Ради благополучия наших врагов.

Повисло молчание, и только шорох шагов нарушал его.

— Да, Тео, — выдал удручённо Гэмп. — Ты говоришь так, будто поддерживаешь Сам-знаешь-кого. Неудивительно, что Невилл…

Он прервался.

— Что Невилл что? — Тео остановился и прищурился. Это звучало как недосказанное обвинение. Арчи тоже замер и, обернувшись, уткнулся взглядом в ботинки Нотта.

— Что Невилл перестал доверять тебе, — прошептал он.

— И почему же? Он говорил тебе? — с охватывающим раздражением почти прошипел Тео.

— Мы все видим это, Тео, — тише сказал Арчи. — Мы думали, что ты возглавишь нашу борьбу со Снейпом, с Пожирателями. Дамблдор ведь доверял тебе, как он доверял Уизли. А ты только и делаешь, что мелькаешь в Визенгамоте, и даже не смог отстоять гриффиндорскую команду. Нев говорил, что его бабушка…

Раздражение куда-то вмиг ушло. Теодор кристально прозрачно всё понял и осознал. От него ожидали действий, а он медлил и тянул, опоздав со своим тайным ударом. Вот, что думал Невилл, Тео был уверен в такой оценке.

— Спасибо, что сказал, Арчи, — спокойно поблагодарил друга Теодор. — Мне жаль, что я дал повод сомневаться, тем более что результаты моих действий в Визенгамоте как раз налицо. Более эти близнецы не будут третировать студентов Хогвартса в ближайшие месяцы. Если Невилл считает, что мне нельзя доверять, это будет поводом для нашего с ним разговора.

Теодор оправил плащ, подавив желание поправить галстук, и зашагал вперёд. Слова, что он сказал другу, без сомнений, должны были вскоре разнестись по Хогвартсу. Немногие знали о том, что Кэрроу погибли; в основном, школьники считали, что их «забрал» Тёмный лорд. Было неплохо связать это со своей дипломатической победой.

Разговор вскоре возобновился. Артур переживал за Изольду, с которой уже полгода назад потерял связь — и Теодор понимал его переживания, ведь переживал он в первую очередь за себя. Мысли его витали вдалеке. Нотт размышлял о леди-бабушке, оставшейся за Каналом, и том, знала ли она, что ждёт их. Почему-то ему вспомнилось, как Лестрейндж взял на себя ответственность за Барьер, и как леди Виктория преподнесла ему обрывочные сведения о некоем ритуале, который её просили проконсультировать.

Сделав почти полкруга вокруг замка, они, нагулявшись, вернулись к обеду. В тот же день, решив не откладывать, Теодор отправился на поиски Лонгботтома.

***

«Армия Дамблдора пряталась в Комнате-по-требованию», — вспомнил Теодор, разглядывая с куртины вечерний внутренний дворик замка. Его трижды за неполный час обманывали движущиеся лестницы, и чтобы не злиться по пустякам он вышел через запертую на простейший Коллопортус дверь наружу.

Внизу с вечерней квиддичной тренировки возвращались слизеринцы, злые, как раздраконенные пикси — проигрыш воронам стал для них обидной пощёчиной.

Насмотревшись и даже немного замёрзнув, Теодор вернулся и обходным путём пошёл наверх, к восьмому этажу. Он не сомневался, что Невилл, если он смотрел на свою чудесную карту от Поттера, должен был его заметить, и демонстративно зашёл в первый же кабинет.