Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
— Благодарю, директор. Как вы уже слышали от господина Дамблдора, в этом году возобновление проведения Турнира, что мы организуем, сопровождается дополнительными мерами. Во-первых, я спешу разочаровать многих из вас, только один чемпион от школы сможет участвовать в Турнире. В отличие от попытки семьсот двадцать девятого года, мы не будем проводить открытую жеребьёвку — победителя, наиболее достойного, выберет зачарованный на это Кубок.
Зал безмолвствовал. Тео подумал, что Крауч, должно быть, считает студентов идиотами, если предполагал, что, по их мнению, турнир Трёх Волшебников, чемпионов от трёх школ, должен был бы пустить участвовать каждого желающего.
—
Тут же пяти-, шести- и семикурсники, а вместе с ними и остальные студенты устроили шумную вакханалию в зале. Крики близнецов Уизли о том, что это нечестное правило, вызвали смех у гостей из Дурмстранга.
***
Кубок Огня, он же — Кубок Трёх Волшебников, постоянно горевший во взоре Тео неярким рыжим пламенем, представлял из себя удивительный артефакт. Организаторы Турнира расположили его на первом этаже в холле, где Дамблдор наложил особые чары, ограничивавшие проход студентов, не попадающих под возрастной ценз. Профессор Бабблинг пожертвовала, как она рассказала классу четверокурсников, двумя занятиями, чтобы вместе с пяти- и шестикурсниками провести практический разбор нанесённых ею для чар директора рунных цепочек. Тем не менее, находились смельчаки, что пересекали (или пытались пересечь) линию Дамблдора, чтобы попытаться стать участником Турнира.
Нотт не был свидетелем, но слышал от Джинни, что близнецы Уизли выпили старящее зелье, чтобы превратиться в седобородых мужей. Девочку эта шалость братьев веселила, и Теодора её веселость радовала. Погода на улице навевала ему воспоминания о своём втором курсе, когда Джинни была под проклятьем артефакта, и разительное отличие её поведения и состояния были ей к лицу.
Вместе с Джинни Теодор несколько раз в неделю занимался в библиотеке, когда у других ребят были свои собственные дела. В начале семестра к ним было повадился подсаживаться Колин со своим приятелем, но затем перестал — и Тео не был уверен, что это не Джинни так на него воздействовала.
— Знаешь, — сказала она вдруг в один из таких дней незадолго до Хэллоуина, крутя пальцами огненно-рыжую прядь, — я слышала от Гермионы, что на Турнире обязательно игрался Святочный Бал перед рождеством. Жаль, что на него пускают четверокурсников и старше… Хотя в предыдущий раз позволяли пригласить партнёра с младшего курса — она многозначительно покосилась на слизеринца.
— Джинни, если это будет возможно, — улыбнулся Теодор, — я приглашаю тебя стать моей партнёршей на Святочном Балу.
Он коснулся её руки, и девочка улыбнулась.
— Я подумаю!
***
— Мистер Нотт, — на сносном английском окликнул Теодора в коридоре один из колдунов Дурмстранга. Теодор, никуда в целом не спешивший, подошёл к Иржи Велкопоповицу (или как-то так; Нотт так и не запомнил произношение) и его приятелю из Прибалтики, по-английски не говорившему.
— Да, мистер Иржи?
У них установились не приятельские, конечно же, отношения, но какое-то их подобие. Двое семнадцатилетних студентов Дурмстранга в день, когда они все опустили свои листки в Кубок Огня, оказались отнесены лестницами Хогвартса в противную сторону от
аудитории, выделенной под их занятия. Тео, отправивший письмо по случаю праздника у тётушки, наткнулся на них в одном из коридоров, и помог вернуться на правильный путь.— А скажите, правда ли, что нам директор рассказывает, что в ваше школа могут учиться дети простецы? Совсем как Бубатон.
— Эээ… если я правильно понял вопрос — да. Дети из неволшебных семей принимаются в Хогвартс на общих началах с самого основания школы, это даже было причиной конфликта легендарных магов-основателей.
— Ха-ха! Смешное. Нет проверки на волшебность?
Теодор пожал плечами.
— В Дурмстранг не попасть детям магглов, только дети волшебников. Маггловы дети отправятся в Колдовстворец к красным или в Бубатон. Только элита в Дурмстранг! Но ваш замок красивый. Наш другой. Kreml… крепость, а не замок. Понимаете, Нотт?
Теодор не особо интересовался тем, чем одно отличается от другого.
— О! Ну как же. У вас лестницы, этажи, переходы, галереи, а у нас корпуса и высокий внешний стены, а не забор. У вас чары по границе земель, у нас — по границе стен. Другой уровень сложности! Здесь красиво.
Иржи носил шеврон «дельта» — это был знак тех, кто обучался на чешском и словацком языках, в то время как его приятель был «бетой». Так обозначали студентов, учившихся в Дурмстранге на немецком. «Альф» среди гостей было всего двое: угрюмый Крам и радушный, но неприятный в общении Иван с труднопроизносимой фамилией Долгорукий. Они обучались на русском и близких к нему языках, включая болгарский, но особым расположением со стороны других студентов не пользовались.
Окончив диалог с иностранцами, Теодор спустился в подземелья. Ему навстречу попалось грустное приведение рыцаря Миддлфорда, которое редко выбиралось из заброшенных нижних ярусов замка на свет. Рыцарь обсуждал что-то сам с собой, то и дело поправляя руками свою кольчугу, разрубленную чужим топором, что и убило его много сотен лет назад. Теодору подумалось, есть ли призраки в Дурмстранге.
В гостиной было людно.
— Корабль этот они используют для церемониальной охоты на нарвалов, — втолковывал один пятикурсник другому. — У меня дядя учился там!
— Полную ерунду говоришь, нарвалов никогда не было! Это корабль вообще подарок маггловского царя за учёбу его сына, Биннс рассказывал, пока ты спал!
Прежние старшие старосты, Фарли и Роллингтон, что выпустились год назад вместе со старшим Флинтом, сочли бы такие споры полноценным саботажем атмосферы Слизерина, но в замке из-за Турнира все посходили с ума. Теодор опустился в одно из свободных кресел, раскрывая взятую из библиотеки книгу по чарам, использующим рунные подложки. Эта тема заинтересовала его, так как была, фактически, изобретением середины девятнадцатого века — директор Финеас Блэк, консерватор и спорная личность, был широко известен в научных кругах именно за изобретение такого условно «светлого» аналога «тёмных» запрещённых ритуалов.
Осилив две главы скучного текста, Теодор отвлёкся на другие мысли. Многие делали ставки на то, кто же всё-таки окажется тем самым Чемпионом Хогвартса. Если бы Уизли удался их трюк, Теодор бы поставил на одного из них, но… вероятно это должен был бы стать кто-то из семикурсников. Впрочем, так думали не все. По словам Артура, на Хаффлпаффе сформировался целый фан-клуб Седрика Диггори, единственного рискнувшего попытать удачу среди барсуков шестикурсника, и даже так же забросивший свою кандидатуру слизеринец Уоррингтон нехотя признавал, что отличник Седрик мог бы оказаться лучше него самого.