Теория Хайма

Конечно, это она навещала старую Урсулу в ее заваленной хламом, банками-склянками, выскобленными тушками животных, магическими ингредиентами и амулетами хате. Именно эта бабуля славилась здесь как черная магичка, живущая невероятно долго даже для полукровной. И она сказала, что за хорошую оплату поможет Ким вернуться домой.

— Кто знает, город маленький, слухи порой опережают сам ветер. — Вновь хрипло рассмеялся мужчина, продолжая сжимать запястье Ким. — Ну так что?

— Здесь полно ведьм и колдунов, еще больше маленьких несчастных девочек, которые хотят добиться от них помощи. С чего мне знать?

— Перемещение запрещено. Об этом бы уже вовсю говорили…

— Так почему же сама старуха не помогла вам?

— Она не выдает имена своих клиентов. Это же расстроит ее дело. Но вдруг ты знаешь бедняжку.

— Никто не останавливался здесь со вчерашнего дня. Девушек здесь не было тем более. Они предпочитают более безопасные места. Подальше от проходимцев вроде вас. — Не сдержалась Ким, грубо вырывая руку из стальной хватки.

— Я только хотел помочь этой крошке. — Проговорил мужчина спокойно. — Дело даже не в том, что перемещение запрещено, а в том, что ведьма ничем не поможет несчастной. — Он выдержал паузу, усмехаясь. — Потому что здесь живут обычные люди, возомнившие себя чем-то большим.

— Убирайтесь отсюда, сэр. Здесь вам не рады. — Прошипела Ким, оставляя деньги на столе, а мужчину за своей спиной.

Холодный смех, покатившийся ей в след, кажется, заморозил бешено стучащее сердце и прерывистое дыхание. В ее блестящих, чуть сощуренных карих глазах закралось опасение и вопрос: неужели нашли?

* * *

С десяток мужчин расположились здесь, в ночном лесу Риверхелла, что тянулся к Скандии черным мехом и иглами, в которых затаилась опасность и смерть.

Большой костер, разведенный на опушке, теперь окружали кто сидя на бревнах, а кто лежа на лошадиных попонах на земле, преданные псы своего Огнерожденного Эйнара. Хмурый, молчаливый предводитель наблюдал за игрой языков пламени, возлюбленной стихии, которая говорила, нашептывала… В глазах цвета огня бродили тени видений.

Боги, почему только теперь он понимает, насколько измучен этим холодом и тьмой? Он ведь никогда и не стремился прожить так всю свою вечность, не так ли? Север считался его патриархальной собственностью, которой он владел единолично. Наверное, никто уже и не рассматривал эти пустынные гиблые земли, как часть империи. Эта территория принадлежала ему… и почему-то именно вот в такие моменты он понимал, как эта земля пуста. Холод, сталь, пронзительный вой бизы [9] смерть, пустота, тьма…

9

Холодный, мощный северный ветер.

Кровь, чертова кровь. Если раньше во время яростной молодости его радовала кровь врагов на одежде и коже, теперь она… пачкала его. А все почему? Да-да, если сопоставить с ней, он выходит таким монстром, каким до этого себя сам не считал. Это такая крайность, когда ненавидишь и страстно желаешь… Она заставляет чувствовать его таким… странным. Сначала уродливым, а потом… она снова произнесет эти слова сегодня. Прямо сейчас. Он хочет их услышать, он хочет… получить ее снова.

— Где? — Ловит он одну из бежавших мимо служанок, одну из тех что в ужасе от одного его маячинья на горизонте.

— Г-госпожа… у себя, милитиам.

Отпустив напуганную заикающуюся девушку, он быстро направился в женскую половину. Плевать, что это запрещено правилами. К черту правила, здесь их устанавливает он. Прошло слишком много времени, он должен…

Северный порывистый ветер бил в стены, скользил по полам каменного коридора. Никогда еще этот холод не ощущался настолько явно.

Он распахнул двери небрежно резко, заходя в женские покои. Да, она стояла там с двумя служанками, которые помогали ей справится со сложными завязками на меховой накидке и на платье.

Конечно, он пришел так поздно, ее готовили ко сну.

Хлопок дверей о стены был слишком громким. Черт, он никогда не научится быть аккуратным. Вечно резкий, грубый, жесткий…

— Ах. — Порывистый выдох вылетел из губ его женщины, когда она обернулась через плечо, увидев его на пороге. Да, именно это он так хотел увидеть. Она была исключительно рада его видеть… и кажется, ее не смущал его совершенно дикий вид. — Наконец. Почему эти варвары должны отбирать у меня мужа? — Прошептала она со счастливой улыбкой на сладких губах. — Вы. Уходите. Кыш. — Махнула она служанкам, которые с великим удовольствием убрались из комнаты.

Да, для остальных он по-прежнему чудовище. Почему с ней не так? Кажется, он никогда не разгадает, никогда не поймет ее.

— Я поздно, аги [10] . Не хотел мешать тебе… — Он правда пытался быть нежным и бережным со своей женщиной, как и полагается мужчине.

Но, кажется, у него это получалось слишком неуклюже и до сих пор звучало несколько неловко.

Она же не обращала на это внимания, потому поспешно подошла к нему.

Теперь ясно, чего он так долго ждал. Когда эти руки обнимут его, когда она прижмется, пусть даже через все эти бесконечные слои одежды. Ее губы касались скулы, покрытой колючей щетиной.

10

Святая, избранница.

— Мешать? Они снимали с меня одежду. Ты всегда справлялся с этим лучше.

О боги, что она делает с ним.

Довести его до предела одними словами может лишь она. И только с ней он может испытать крайность именно этого чувства. Которое может ставить на колени…

Его руки прижали ее сильнее, поползли по спине. Как он счастлив просто держать ее вот так в своих руках. Чувствовать как ее нежность, любовь и страсть окружает его, как он дышит ее ни с чем несравнимым ароматом возбужденной женщины, которая знает куда все это движется…

— Я грязный и… я же только что с холода. — Пробормотал он, внезапно отодвигаясь. — Проклятье, я заморозил тебя…

— Брось, иди ко мне. — Она настойчиво привстала на цыпочки наклоняя его голову к себе.

Ее губы сочные и сладкие, со вкусом самых сокровенных интимных желаний. Когда она простонала в его рот, он издал тихое рычание, недовольно отодвигаясь.

— Нет, мне нужно… ты должна подождать меня, крови здесь не место.

— Но здесь место тебе… — Шепчет она, удерживая его возле себя за меховой ворот. — Ах, я знаю… — нехотя оторвавшись от его губ, она крикнула в сторону запертых дверей: — Джайна! Кларис! Приготовьте ванну… ах… — Она задохнулась когда почувствовала горячие губы на своей шее, — для господина. — добавила она дрожащим голосом, удерживая мужскую темную голову около своей шеи. — Для моего господина.

Он ненамного отклонился, чтобы увидеть ее глаза и сладкую улыбку. Конечно, она же знает, какой он собственник. А когда такая женщина признает в нем своего господина, мужчину, с которым хочет повторить все те немыслимые, интимные, греховные вещи которые могут позволить себе любовники, это ощутимо толкает к краю.

Он уже давно не был с ней… в ней… это необходимо ему сейчас. Кажется, ей тоже.

— Почему же так долго? — Прошептала его женщина, когда он ласкал ее шею, покусывая чувствительные участки кожи.