Тепличный цветок
Шрифт:
Мое сердце начинает колотиться, а ее слова спутываются у меня в голове. Мне требуется минута, чтобы переработать их.
– Подожди, мне придется работать после Недели Моды? Но я думала...
Ее телефон звонит. Мама смотрит на экран.
– Глупо тратить попусту еще три недели во Франции, - она набирает сообщение.
– Тебе нужно использовать по максимуму все время там.
Мое свободное время.
Я чувствую, как оно ускользает между моими пальцами, будто песок. Чувствую, как усталость бьет меня, словно огромный кулак. Мне нужен перерыв. У меня не было перерыва уже много месяцев. Я мечтала о свободном времени в красивой стране. Предполагалось,
Чувствую себя, будто мама забрала мое мороженое и бросила его в кипяток.
Но быть может, я просто вовсе не заслужила мороженое. Я еду в Париж и буду проживать в роскошном отеле. Разве так важно, что мне придется работать? Я зарабатываю за день столько, сколько большинство людей зарабатывает в год, и все, что я делаю, это просто хожу по подиуму и принимаю позы.
Будь благодарна. Я пытаюсь. Я правда пытаюсь. Но эта печаль просто наваливается на меня, как бы я не желала улыбнуться и ответить маме "хорошо, спасибо за данную возможность".
– Дэйзи, - говорит Рик, занимая мою сторону. Он смотрит на меня, будто говоря "пошли ее на хуй".
– Мам, - обращаюсь я к маме.
Она занята тем, что набирает сообщение.
– Мы можем перенести эти встречи? Я встречусь с дизайнерами в другое время. Мне просто хочется пару недель провести в свое удовольствие в Париже.
– Тебя уже забронировали. Если ты отменишь встречи, то это плохо повлияет на твою репутацию, и тогда другие дизайнеры об этом узнают, - она кладет свой телефон в сумочку.
– Пройдет месяц, прежде чем ты узнаешь об этом, и тогда ты вернешься домой, чтобы делать бутерброды, - она целует меня в щеку.
– Хорошего полета. Напиши мне, когда приземлишься, - она проверят время.
– Я опаздываю на ланч с Оливией Барнс, - мама смотрит на Рика так, будто это он виноват в ее опоздании.
А затем она уходит.
И я не останавливаю ее.
Когда дверь закрывается, мое сердце бьется так быстро, а легкие сжимаются все сильнее и сильнее. Мне нужно отпустить это. Нужно дышать. Я окидываю взглядом мою комнату, пытаясь найти способ сбежать.
– Дэйзи. Дэйзи, остановись, бля, на секунду, - говорит Рик.
Я хватаю ключи от своего мотоцикла из кармана пиджака.
– Я собираюсь быстро прокатиться, - но когда прохожу мимо Рика, он хватает меня за запястье и вырывает ключи из моей ладони.
– Рик...
– Ты не можешь сесть за руль в таком состоянии. Когда в последний чертов раз ты так делала, то чуть не вылетела с шоссе.
Я помню. Я была очень, очень близка к тому, чтобы вылететь в кювет. Я слишком сильно раскрутила обороты мотоцикла. Никогда раньше не видела Рика таким испуганным, как в тот день; когда мы встретились на парковке, он выглядел так, словно одновременно хотел меня обнять за то, что осталась живой и убить за то, что практически совершила фатальную ошибку.
Я делаю глубокий вдох, медленно выдыхая через рот.
– Мне правда нужно немного свежего воздуха.
– Давай пробежимся вместе пол часика, - говорит он.
– Ты почувствуешь себя лучше.
– Как так?
Он притягивает меня ближе так, что мои ступни касаются его.
– Ты сможешь нормально дышать, - он быстро осматривает мое лицо.
– Или ты можешь просто поплакать и выпустить все разом.
Все мое тело болит, и эти слова почему-то еще сильнее ранят меня.
– Что?
– Отпусти это.
Я мотаю головой.
– Я не могу.
– Почему, блядь, нет? Прекрати пытаться подавить свои эмоции, Дэйз. Нормально быть прямо сейчас расстроенной. То, что только что сделала твоя мать было дермовым.
Я снова качаю головой. Кто я, чтобы жаловаться? Я не хочу быть незрелой, эгоистичной девушкой. Не хочу быть такой, какой меня вероятно считают люди - наследницей многомиллиардного состояния. Сучки не ездят в Париж, чтобы повеселиться. Как это выглядит со стороны?
– Ты живешь, словно в аду с тех пор, как стало известно о сексуальной зависимости Лили, и ты никому об этом не рассказываешь, кроме меня. Перестань пытаться быть сильной. Просто, черт, поплачь, Дэйзи. Покричи. Поори. Нахрен разозлись.
Все внутри меня раскалывается на кусочки. Напряжение, которому я не хочу противостоять. Я не готова справиться со всем этим прямо сейчас.
– Мы можем пойти на пробежку?
– спрашиваю я.
– Я побегу с тобой вдоль улицы.
Черты его лица становятся серьезными, но парень кивает.
– Ага. Обувайся...
Мой телефон звонит, перебивая Рика. Я смотрю на определитель номера.
– Это Майки. Предполагаю...
– мне нужно идти. Наши с Риком взгляды встречаются, и он просто качает головой.
– Мне не хочется оставлять тебя в таком состоянии, - говорит он.
– Я буду в порядке.
– И будешь в состоянии вынести весь полет, сидя в том чертовом кресле, не двигаясь так долго?
Сейчас это звучит более устрашающе, чем всего пару часов назад, и все лишь потому, что моя мама пришибла меня этой новостью.
– У меня нет выбора.
– У нас у всех есть выбор, - говорит он.
– Просто некоторые выборы сложнее других.
– Не волнуйся обо мне, - говорю я ему.
– Я хочу, чтобы ты отправился в Калифорнию и взобрался на те горы, - я делаю паузу.
– И береги себя.
Он может умереть там. Без страховки, без веревок, он полагается лишь на свои умения, руки и тело. Один неверный шаг, и Рик может соскользнуть и упасть. Он не любит говорить о риске, и я не желаю отговаривать его от взятия этих трех гор, этого свободного соло в Йосемити. Это было целью его жизни, и я не стану удерживать его от ее реализации.
– Ты тоже, - говорит парень, его голос низкий и напряженный.
На этом мы должны снова обняться, но существует такое множество нерешенных вопросов, плюс то, что моя мама свалила на меня и бросила.
Мы не прикасаемся друг к другу.
Не говорим больше ни слова.
Мы просто покидаем друг друга, возможно, тем самым позволяя двигаться дальше. Я уже могу представить себя внутри того самолета, а Рика с другой девушкой. Все в этой поездке в Париж кажется отстойным, но я не подведу кучу дизайнеров, чтобы просто вернуться обратно в Филли.
Я не могу.
ГЛАВА 10
РИК МЭДОУЗ
Дэйзи уехала. Учитывая разницу во времени, у меня даже не было шанса пока что с ней поговорить. А в нормальное время она слишком занята, так что я не имею ни малейшего представления, спала ли она за последние два дня. Не могу перестать думать о последнем увиденном мной выражении ее лица - выражение чистейшей сломленности. Словно из ее тела кто-то взял и вырвал физический орган. Я видел это выражение и раньше, оно появляется у нее на лице только тогда, когда девушка чувствует себя в ловушке.