Терапия Ошо. 21 рассказ от известных целителей о том, как просветленный мистик вдохновил их работу

Я фокусируюсь на четырех пунктах:

Углубляется ли человек с коаном внутрь себя или смотрит и сравнивает собственную «производительность» с другими?

Намеревается ли он получить непосредственный опыт самого себя и своего коана? Здесь я смотрю на интенсивность мотивации человека: действительно ли он хочет узнать? Если нет, то почему? Как правило, причина уходит корнями в глубокие личные раны, такие как отсутствие самоуважения и безропотное, безнадежное отношение к жизни.

Открыт ли он для того, что спонтанно приходит в его сознание, пока он держит коан, или у него есть заранее составленный план того, что он должен испытывать?

Достоверно ли он передает то, что обнаруживает, или он отбирает и редактирует?

На первом интервью мое внимание в основном сосредоточено на способе исследования – очень мало на содержании того, что говорится.

На втором интервью я сосредотачиваюсь на том, как представлены горизонтальные и вертикальные аспекты. Под «горизонтальными» я имею в виду время, материю, события, ощущения в теле, чувства, эмоции, мысли. Короче говоря, то, что приходит и уходит, плюс то, что мы усвоили за свой жизненный путь (воспоминания, истории) и также то, что в настоящее время происходит в окружающем мире.

Под «вертикальными» я имею в виду вечность, душу, дух, благочестие, бытие… как бы вам ни хотелось это назвать – то, что не меняется, ядро сознания, с которым мы родились.

И вертикальные, и горизонтальные аспекты присутствуют в нас в любой момент. Однако из-за природы ума мы, как правило, лучше осознаем горизонтальный аспект, так как что-то там, как правило, происходит. Ум беспокоен, он постоянно в движении, ищет новизны, развлечения – это настоящий наркоман, зависимый от изменений и ощущений.

Между тем, вертикальный аспект все время мирно отдыхает на заднем плане, это бассейн энергии и данности, склад потенциала, ресурсов и непроявленного. Можно легко забыть о нем, потому что там никогда ничего не происходит. Он просто есть. Это я, прежде чем я перехожу к действиям.

После дня работы с коанами большинство людей могут вполне искусно выразить то, что они чувствуют, но если я вдруг говорю: «Стоп!» – пока они рассказывают, – они выглядят озадаченными или даже раздраженными. Обычно я совершаю это вмешательство после того, как они говорят: «Я…» – и прежде чем начнут перечислять содержание их опыта, как например: «Я скучал, злился, испытывал счастье, у меня чесалась нога…»

Я прошу их замедлиться и ощутить это «Я есть, Я существую» без обычного содержимого, которое за этим следует.

Для многих это является поворотным моментом. Они впервые сознательно испытывают свою сущность. В фундамент заложен первый кирпичик. Брошен якорь. Они больше не забывают о своем существовании, а также они больше не принимают его как должное. Это все равно, что впервые родиться. Воздух наполняют клубы любви и благодарности.

Таким образом, на этом интервью предмет переживания – переживающий – подчеркивается и переносится на первый план. Это часто вызывает у участника опыт саморасширения, который находит свое выражение в подобных словах: «Это я, я – это я, я есть, я здесь». Хватит притворяться мышью – начни жить, как королева или король.

Безоценочное принятие

На следующем интервью я могу проверить, как человек справляется со своим опытом. На данном этапе мы имеем дело с концептуальным наложением, которое не является частью момента, но накладывается на него. В этот момент мы формируем позиции и погружаемся в интерпретацию фактов.

Например, ценит или оценивает этот человек все, что возникает в данный момент? Говорит ли он «да» своему опыту или отклоняет его? Зависит ли он от идеалов и занят ли, путешествуя по миру фантазий и будущему? Обладает ли он смелостью, чтобы приветствовать и принять себя просто таким, какой он сейчас, не пытаясь изменить и улучшить себя? Может ли он отпустить идеалы, сравнения и убеждения – хотя бы на одно мгновение? Может ли он прекратить создавать больше страданий и позволить себе просто быть?

В этом контексте договоры с другими людьми – родителями, учителями и супругами – часто выходят на поверхность, и на них необходимо обратить внимание, прежде чем человек сможет постоять за себя и начать наслаждаться тем, кто он есть, без чувства вины.

Например, в интервью может выясниться, что участник испытывает гнев и оценивает это как что-то плохое. Возможно, в детстве он научился никогда не злиться – родители осуждали его за это, или он хотел порадовать мать и отца, став «хорошим ребенком». Так что теперь ему становится трудно переживать опыт гнева.

Или, возможно, он не осмеливается испытывать свою божественность, потому что его учили, что объявить себя богоподобным, по сути, является святотатством. Но если это происходит, что делать? Он должен ощутить и позволить себе выразить это. Я помогаю ему лицом к лицу встретиться со своими духовными взглядами и религиозными убеждениями, так чтобы он разрешил себе их и мог наслаждаться этим опытом.

Опять же, в центре внимания исключительно то, как человек справляется со своим опытом, а не то, что он испытывает. Что касается переживания, что есть, то есть. Правильного или неправильного не существует.

Еще один способ поддержки на интервью заключается в том, чтобы помочь участнику укоренить свое переживание в теле. Например, он говорит мне: «Мне скучно». В ответ я спрашиваю: «Откуда ты знаешь это? Как ты это понимаешь?»

Как правило, возникает момент замешательства, а затем приходит новое понимание: «Ах, да… У меня поверхностное дыхание… у меня устали глаза… Я сползаю в кресле…»

Это немного похоже на использование заднего хода, чтобы вернуться к своему детскому опыту. Как дети, мы то, что мы чувствуем, у нас есть ощущения в теле, но у нас нет для них названия – мы еще не сформировались интеллектуально. Но вскоре мы учимся называть их. Например, мама говорит: «Не стесняйся!» Вот как мы учимся распознавать свои ощущения, понимая: «Ага! Это неприятное ощущение, которое я испытываю, называется стеснительность». Как взрослые, мы должны восстановить связь с физическими ощущениями чувств в организме.

Если мы хотим реализовать свою энергию, то не можем просто сделать интеллектуальный отчет о том, что ощущаем – это, возможно, безопаснее, чем на самом деле позволить это чувство, но в этом не много жизни.

Признаки истины

Тем не менее, еще одна тема в интервью обладает признаками истины. Как узнать, правда ли то, что я слышу, когда говорит кто-то еще или даже я сама?

Этот вопрос довольно сложный, потому что мы, как правило, описываем переживание истины в соответствии со своими так называемыми «стилями обучения»: зрительный, слуховой или кинестетический. Эти категории были выделены в 1970-х годах в рамках нового подхода к коммуникации и личностному росту, известного как НЛП (нейролингвистическое программирование), пионерами в котором были психотерапевты Ричард Бендлер и Джон Гриндер.

Система утверждает следующее:

Учащиеся с преимущественным развитием зрительной памяти предпочитают видеть то, что учат – читать написанные слова, например, – а также склонны думать в картинках.

Люди с преимущественным развитием слуховой памяти лучше всего запоминают на слух, посещая лекции, участвуя в дискуссиях, слушая компакт-диски.

Кинестетики предпочитают изучать через опыт – путем перемещения в пространстве, прикосновения и действия (например, проведение научных экспериментов).