Терновый венок надежды

– Прости. Прости меня, если сможешь. Если… вообще это когда-то будет… возможно, –

от этих слов у меня тотчас побежали мурашки, а сердце в унисон чувствам малышки завыло от страха и предвкушения боли.
– Простите все меня. Прости и ты, Аско. Но я лишь хочу, чтобы ее выбор был полностью осознан.

– НЕ СМЕЙ! – вдруг дико зарычал мой брат и в момент подскочил вплотную к Луи, но тронуть не решился. Задрожал от ярости. Нервно сжал кулаки. – Не смей, - уже более сдержано повторил угрозу.

Но Матуа не реагировал. Отрешенный, бессмысленный взгляд уставился в невидимую точку.

И снова вдох – дабы начать чеканить приговоры.

– Вы с Жозе повторяете, что это - любовь. Любовь? Вот и увидим, насколько она правдива. Если это - искренне чувство, – я с радостью подведу к алтарю свою дочь. А нет – на нет и суда нет.

– И боль ей подаришь? Вот так легко? – глаза в глаза (ответил взглядом и Батист ему).

– Правду подарю. Истинную правду. Без которой, я быстрее себе голову отсеку, чем позволю моей девочке … в полном заблуждении… решать свою судьбу. Рушить жизнь.

– Рушить? – злобно прорычал, ядовито, желчно.

– Да. Рушить, - а дальше, слова, словно гром среди ясного неба, - ПРЕДАТЕЛЬСТВО ДОМИНИКА – ДЕЛО МОИХ РУК. Его измена, его поведение – моя вина. Моя… и ТОЛЬКО.

(обомлела я в ужасе, будто кто-то мне только что выстрелил прямиком в сердце)

~~~~~~~~~~~~~~~~~~ * ~~~~~~~~~~~~~~~~~~

((***))

(М а т у а)

...

Резкий рывок. Удар. Шум. Гам. Звон разбитого стекла…

Не сразу поняла, что происходит.

Сквозь заспанные глаза, затуманенный, задурманенный сном рассудок, пыталась Жо уловить творящееся.

– Отпустил, сука, иначе разорву! – зарычал Доминик… смело, прямиком мне в лицо.

– Не посмеешь, - ядовито зашипел, рассмеялся я и еще сильнее сдавил рукой его за горло.

Резкий взгляд на девку.
– Унесите ее!

….

(обвисла, обмякла, потеряла сознание; мгновенно уснула, растаяв в насильственном сне)

…

– Не смей! – вырвался, выдрался из хватки и живо дернулся к стражнику Бельетони, но я уже ловко преградил ему путь.

– Доминик, стой! Подожди…

Я пришел сюда, к тебе… не как представитель Ордена Искьи, и даже не как вампир.

А как ОТЕЦ.

Выслушай меня.

(покорно отступил я шаг назад, давая ему видимую свободу)

(а тот едва не разрывается, метая гневные взгляды то на меня, то на мою крошку; молчит)

– Прошу, молю, пожалей, пожалей мою девочку…, - решаюсь я на самое искренне, на которое когда-либо был способен.

– Я люблю ее, - резко перебил меня Доминик.

– Знаю, - обреченно закивал головой, - ЗНАЮ. Догадался. Но… ты же должен понимать. Должен. Тебя половина двуногих на этой планете ненавидит. Искренне, от адского гнева и ярости сгорают, едва слышат твое имя. Твои способности, твоя непревзойденная сила – лишь причина того, что ты еще жив. Так что едва, едва узнают про твое слабое место – то тут же бросятся в него загонять колья. Угрожать, шантажировать, издеваться, терзать, истязать. И лишь смерть, смерть ей будет тогда - настоящим даром.

Ты не можешь, не можешь заставить ее жить ТАК.

Постоянно на лезвии ножа…

– Я способен защитить.

– От двух? Пяти? Десяти? Сотни? А дальше? ДАЛЬШЕ ЧТО? Как долго ты сможешь ее отгораживать от всего мира? Как долго сдерживать? Играть ее жизнью?

Да и разве то будет жизнь?

Постоянное напряжение, страх. Каждую минуту оглядываться назад, зная (зная, а не предполагая), что там ВРАГИ. И они ГОТОВЫ к атаке.

То, что ты раньше натворил, просто так не сотрешь, не забудешь. Не простят тебе… Никто…

Никогда.

Ты сам, сам мне скажи, разве сможешь жить с мыслью, что ее… убили ИЗ-ЗА ТЕБЯ?

(тяжелая, свинцовая пауза)

– Нет.

(закивал, удовлетворенно, соглашаясь, радуясь, закивал головой я)

– И я вот не смогу. Потому и прошу. Молю – ОТПУСТИ.

– Она меня очень любит.

Забудет. Пройдет. Переживет. На крайний случай, я, Виттория или Асканио смогут стереть ей воспоминания. Забудет.

Молчание. Давление мыслей, рассуждений и чувств.

Нет ничего в мире… тяжелее, чем любовь и боль.

Или… просто… боль.

Вечная… сука.

– Ненавижу, ненавижу тебя, - злобно прорычал сквозь застрявший в горле ком, горькие слезы, Доминик.

Еще сомнения - …

Резкий рывок – и вылетел прочь, из комнаты…

Жестокий, болезненный лязг двери по кованной, железной лутке…

адским эхом раздалось в душе.

– Прости… - только и смог выдавить из себя... в оправдание.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~ * ~~~~~~~~~~~~~~~~~

Я лишь хотел, как лучше. Оградить от боли, мук. Спасти от смерти. Хотел, чтобы жила счастливо, а не бродила по лезвию ножа.

Жила…

… Но разве… ЭТО – жизнь? Сплошной фарс. Цирк. Иллюзия. Притворство.

Чистой воды… обман. И чем дальше, тем сильнее затягивается удавка. Да и как долго, ты, Асканио, будешь терпеть? Состязаться с ней? Думаешь, я не знаю, что чуть ли не каждую ночь она просыпается от гадких кошмаров? Переживает вновь и вновь тот жуткий день? Каждую ночь… просыпается с криком, с ЕГО именем на устах. … а ты покорно помогаешь ей снова и снова всё забыть. Забыть. Я понял. ЭТО –… НЕ ВЫХОД. Прости… Знаю, знаю, все твои старания делались только во благо. Но… НО. Не это ей нужно. Ведь и это не жизнь. Хуже, чем… быть на грани. Быть в беспечности, заботе, ласке – НО ПУСТОЙ. НЕРЕАЛЬНОЙ. Пластмассовой, без реальных чувств, куклой. Не могу… Это - НЕ ЖИЗНЬ!

(и снова тягучая пауза)

– Свадьба ваша – серьезный шаг, - несмело продолжил Матуа.
– И пусть он будет обдуманным, сполна. До конца. Со всеми гранями правды. Без лживых… косяков. Не бывает игры в любовь. НЕ БЫ-ВА-ЕТ! ... ЛИБО ИГРА. ЛИБО ЛЮБОВЬ. И только. Жозефине нужно всё вспомнить. Всё узнать. И если выбреет ВАШИ отношения - только тогда, только лишь так,

… я дам этому браку состояться.

***

Тяжелые, резиновые минуты молчаливого осознания всеми нами сказанного Луи - и первой дрогнула Жозе. Несмелые, плавные движения. Нервно поправив фату, прошла мимо отца, мимо жениха, дернула на себя дверь - и вышла за порог.