Террариум черепах

Макс-то - хороший мальчик! - сразу пошёл домой. А

мы с Лерой пошли к ней и напились. Её мать с

отчимом уехали в Таиланд.

Естественно, на первый урок мне не успеваем, так

как проспали.

– Голова сейчас лопнет, - жалуется Лера и встаёт

с дивана.

– Коньяк был палёный, - отвечаю я и тоже встаю.

– Мама обычно нормальный покупает, - пожимает

плечами она и плетётся на кухню. Я иду за ней.

– Что ты теперь ей скажешь? - спрашиваю.

– Ничего.

Достаёт из холодильника минералку и присасывается

к горлышку бутылки. Я смотрю на неё с завистью и

лениво раздумываю, оставит ли она мне воды или

выпьет всё сама.

Наконец, у неё всё-таки просыпается советь и она

протягивает бутылку мне.

– Ей вообще плевать, - говорит Лера и в её

голосе нет ни капли грусти. Она констатирует факт.

– Мамочка занята своим новым мужем. С ума по нему

сходит.

– Собираешься рассказать ей, что ты спала с ним?

– спрашиваю я и усаживаюсь за большой кухонный стол.

Лера садится напротив.

– Раньше собиралась. Хотелось подпортить им малину.

Но потом-то я поняла, что это отразиться на мне. Его-то

она не тронет - уж слишком любит, а мне может и

жизнь подпортить. Поэтому лучшая мама - это счастливая

мама. Тогда она меня вообще не трогает.

Я киваю.

– Разумно.

– А то.

Лерка идёт в коридор, достаёт из валяющейся на

полу лакированной сумки пачку «Парламента» и возвра-

щается обратно. Берёт одну сигарету и протягивает

пачку мне. Я тоже беру одну. Сидим на её дорогущей

кухне, курим.

– Может, к чёрту всё это? - вдруг спрашивает Лера.

– Сходим за опохмелом и останемся здесь.

– Нет уж, - качаю головой я. - Вдруг Вера сегодня

снова попытается покончить с собой, а мы такое

пропустим.

– И то верно.

Двадцать пять

Вера сидит темнее тучи. Глаза безжизненные,

устремлены куда-то в пол. Ира сидит на нашей парте,

задумчивая и молчаливая.

– Ты уже в курсе? - спрашиваю я и кидаю на пол

свою сумку.

– Ага, - кивает она.

Лера садится рядом с Ирой на нашу парту.

– Рассказывай, - вздыхает она.

Вера поднимает на неё глаза. Сначала смотрит

не осмысленно, но постепенно приходит в себя.

– Всё было хорошо, Лер, - шепчет она, и я вижу,

что Лера едва сдерживается от того, чтобы закатить

глаза. Уж кому как ни ей знать, как это бывает.

– А дальше что? - спрашивает Ира.

– А дальше он позвонил и сказал, что мы больше

не встречаемся.

– А почему не сказал? - спрашиваю.

– Когда я спросила, он ответил, что больше меня

не любит.

И Лера разражается истерическим смехом.

Двадцать шесть

В мире всё очень быстротечно. Всё меняется. И

нет ничего, абсолютно ничего вечного. Медленно или

быстро, редко или часто, но изменения происходят, и

от этого никуда не деться.

Но если подумать, хорошенько так поразмыслить,

то кардинальным образом ничего не меняется. И жизнь

не переходит в новое русло. Всё всегда возвращается

на круги своя, а мы называем это переменами.

Когда-то Георгий был с Лерой. И она была

счастлива. А потом Лера осталась одна. А Георгий - с

Верой. И она была счастлива. А потом Вера осталась

одна. А Георгий…

– …И этот мудак пишет мне вчера SMS: «Лерочка,

я всё осознал. Мне нужна только ты. Давай попробуем

снова». - Лера говорит это отвратительно сладким

тоном, как бы передразнивая Георгия.

– А ты что? - спрашиваю.

– А я ничего, - пожимает плечами она и кидает

на асфальт окурок. - Какой всё-таки быстрый, ещё

позавчера Верку бросил, а сегодня ко мне прибился.

– Как думаешь, что будет, если Верка узнает, что

её позавчера бросил твой бывший парень?

– О-о, вот поверь, на это мне точно наплевать. Пускай

делает, что хочет. Суицидница чёртова.

– А что с Георгием будешь делать?

– Ничего не буду. Он сволочь и навсегда ей останется.

На хрен он мне сдался?

– Ты его всё ещё любишь.

– Ой, да какая разница.

В мире всё очень быстротечно. Всё меняется.

Неизменным остаётся лишь одно: глупые девушки любят

парней, причиняющих им боль. Злятся, страдают, бьются в

истериках, ненавидят. Но любят.

Двадцать семь

Два года назад, а может, больше, одна девочка из

нашего класса покончила с собой. Прямо в школе.

Заперлась в школьном туалете и вскрыла вены бритвой.

Учителя, её друзья и родные были шокированы. Лиза

Ефимова всегда была хорошей девочкой. Хорошо училась,

была на хорошем счету у учителей. Она не подавала

никаких признаков того, что ей плохо, что она хочет

умереть. Никакой предсмертной записки она не оставила.

Почему решила уйти из жизни именно в школе, тоже

не ясно. Всё списали на несчастную любовь. Её лучшая

подруга, Милена Капитолина, сказала, что есть такой

мальчик, Костя Максимов на два года старше. Мол,

втрескалась Ефимова по уши, и от переизбытка чувств

померла.

– Чушь собачья, - фыркнула тогда Лера. - Из-за

мальчика, с которым никогда в жизни даже не раз-

говаривала, а так, издалека посматривала, кончать с

собой? Ефимова никогда не была идиоткой.

Тут я с Лерой была полностью согласна. Лиза

Ефимова была замечательной девочкой. Ей пророчили

большое будущее. В науке, в медицине, в бизнесе,

где она только захочет. Очень уж была она талантлива,