Террариум черепах

Лера закатывает глаза. Её Альберт нисколько не волнует,

он для неё пройденный этап.

Фирсов и правда сегодня хорош собой. В костюмчик

приоделся. Но свои привычные ботинки не снял.

– Зытова же нынче разведёнка, - мрачно ухмыляется

Лера. - Приударить решил.

– Фу, ненавижу тебя и твою кислую мину, - морщится

Ира.

Лера смеётся. Будто ей есть до этого дело.

– Последняя парта первого ряда, - прерывает объс-

нение темы Фирс. - Что-то хотите сказать всему классу?

Лера не теряется. Спрашивает:

– Альберт Николаевич, а вы чего сегодня такой

красивый?

Фирсов усмехается.

– Штаны постирал.

– Вот неубедительно, - говорит Ира и мерзко смеётся.

– Уж как есть.

Лера морщит нос. Ей становится ужасно скучно,

когда не над кем поиздеваться. Сейчас за Иру возьмётся.

Двадцать

– Почему нет взаимной любви? - повторяет Лера

вопрос Иры и кидает взгляд на меня. Я качаю головой

– я ничего не говорила этой идиотке.

– Это риторический вопрос, - наконец говорит она.

Ира хмурится.

– Что значит - "риторический"?

Лера снисходительно улыбается. А меня немного

удивляет то, что её не поражает Ирина тупость.

– Ну, это такой вопрос, на который нет ответа, или

вопрос, на который есть только один ответ: «Так устроена

Вселенная». Это всё равно, что спрашивать «Почему

"Three Days Grace" такая крутая группа?»

– Кстати, а почему? - спрашивает Ира.

Лерка закатывает глаза, но на удивление спокойно,

будто мать излишне любопытному ребёнку, отвечает:

– Так устроена Вселенная.

– Так, что вы тут развели? - подаёт голос Вера,

до этого переписывавшаяся по SMS, предположительно,

с Георгием, и в беседе не участвовавшая. - Есть взаимная

любовь, ясно вам? Есть.

Лера усмехается, но молчит. Кому, как ни ей знать,

насколько Вера ошибается. Особенно, если учитывать,

что Верка имеет в виду Георгия.

Ира качает головой:

– Нету.

– А как же ты и Андрей?

– А я его не люблю, - говорит Ира так просто,

будто её спросили о погоде.

– А он тебя? - спрашивает Вера, нисколько не

смутившись ответом.

– Тоже нет.

– Может, тогда никакой любви не существует? -

включаюсь в разговор я.

– Да нет, какая-то, наверное, и существует, - задум-

чиво отвечает Ира. - Только не взаимная. Как такое

может быть? Вот два человека, вроде бы совершенно

разных, а любят друг друга. Живут вместе, растят детей,

целуются, занимаются сексом, ходят вместе на званые

завтраки, обеды, ужины. Это и есть, по мнению нашего

общества, любовь. Но разве может такое быть? В мире

столько людей, а они - вы посмотрите! - друг друга

любят.

– А что тогда на самом деле? - спрашивает Вера,

изрядно озадаченная и даже заинтересованная сложным

рассуждением недалёкой Ирки.

– А на самом деле, один любит, а другой позволяет

себя любить, - отвечаю я.

– Разумно, - кивает с умным видом Ира.

– Я тоже соглашусь, - добавляет Лера.

– Вам сколько, сорок? - усмехается Вера, цитируя

Макса. Я морщусь. Придумала бы что-нибудь своё.

Двадцать один

– Потому что боль лучше, чем ничего, - шепчет

Лера и затягивается.

Я смотрю на неё. Она выглядит так, будто только

что сказала что-то жутко умное, открывающее людям

глаза на жизненную истину, и ждёт аплодисментов.

– Цитирую просто, - пожимает плечами Лера и

вся спесь разом слетает.

Мне не интересно, но я спрашиваю:

– Что?

Лера усмехается, понимая, что я спросила просто

так, а не потому что хотела знать, но протягивает

мне один наушник. Я вставляю его в ухо. Играет

песня Pain группы Three Days Grace. В припеве и

правда есть строчка «Cause I'd rather feel pain than nothing

at all» - «Потому что лучше чувствовать боль, чем совсем

ничего».

– Не думаю, - отвечаю я. - Я живу с "ничего"

всю свою жизнь. Я бы ни за что не променяла б его

на боль.

– А я бы променяла, - тихо произносит Лера. -

Иногда "ничего" делает меня совершенно пустой.

Будто я мертва. А боль может помочь осознать, что ты

всё ещё жив.

– Или любовь.

– Почему?

– Два в одном. И боль и эйфория.

– А вот это грязная ложь.

Я выбрасываю окурок.

– Почему?

– Потому что любовь не причиняет боли. Измена

причиняет боль, неуверенность причиняет боль,

предательство причиняет боль, невзаимность причиняет

боль. Да всё, что угодно, чёрт возьми. Но любовь -

нет. Любовь - это единственное, что делает нас

по-настоящему счастливыми.

– Ну а то, что всё, что ты сейчас перечислила -

и есть постоянные спутники любви, и то, что взаим-

ности не бывает, - совсем другой разговор.

Лера согласно кивает:

– Другой.

Двадцать два

У Макса шикарный голос. Знаете, если вы никогда

не слышали низкий бархатный голос человека под

кайфом, вам не понять. Голос Макса очень низкий и

медленный. Он говорит не спеша, будто смакуя слова,

и это дико расслабляет. Я могла бы слушать его часами.

– Леонова, ты ведь не слушаешь меня?

– Не слушаю, - пожимаю плечами я.

Мы стоим в коридоре первого этажа у подоконника,

Макс что-то говорит, кажется, о книге «Над пропастью

во ржи».

С лестничной площадки вылетает Лерка, вся