Террариум черепах

один лишь алкоголь.

Он вдруг берёт меня за руку и, ласково поглаживая

костяшки пальцев, говорит:

– Ань, прости меня.

– За что?

– Не знаю… До того, как пил, помнил.

Я горько улыбаюсь.

– Вот видишь, какие-то проблемы алкоголь всё же

решил.

Но Макс, оставаясь всё таким же пьяно-серьёзным,

проговаривает:

– Я люблю тебя.

Я печально усмехаюсь.

– Спи, Ромео.

Через пять минут он уже сладко посапывает на

моей кровати.

Я стелю себе рядом, на полу, и ложусь. Долго

смотрю в потолок, думая о том, какого чёрта Макс

сегодня устроил, и что такого могло случиться, что

он так напился.

Ближе к трём утра проваливаюсь в тяжёлый

беспокойный сон.

Пятьдесят шесть

Утром следующего дня я просыпаюсь намного раньше

Макса. Я уже успела посидеть в Интернете, принять

душ, выкурить целую пачку сигарет, выпить три чашки

чая с бергамотом и сижу на кухне, курю, когда он,

изрядно помятый, сонный и несчастный, приходит сюда.

Я достаю заранее приготовленную таблетку аспирина,

наливаю в стакан воды и ставлю перед ним на стол.

Затем делаю кофе.

– Должно помочь, - говорю я, имея в виду таблетку.

– Ты специалист, да?

– Вроде того, - пожимаю плечами, я не обращая

внимания на сарказм.

– Ты злишься? - осторожно спрашивает он, выпив

таблетку. Я усмехаюсь.

– Нет.

– Почему? Я вчера напился, пришёл к тебе в час

ночи, вёл себя, как последний идиот. Тут есть из-за

чего беситься.

– Кстати, вёл ты себя вполне прилично, - говорю.

– А то, что напился… - Я пожимаю плечами. - Со всеми

бывает.

Ставлю перед ним большую чашку кофе и сажусь

напротив. Достаю из пачки сигарету и закуриваю. Мы

сидим молча, и я понимаю, что ни черта объяснять он

мне не собирается. Тогда нарушаю тишину первой:

– Что пил? - спрашиваю.

– Сначала пиво… потом водку.

– Хорошо хоть градус не понижал, - одобряю я. Макс

скорчивает гримасу. - Что за повод?

– Да мы с друзьями решили собраться… а потом, в

общем, что-то пошло не так.

– Вечеринка превратилась в попойку, - подсказываю я.

– Нет. Потом я вспомнил о тебе.

Я приподнимаю бровь.

– И что же во мне не так?

Макс долго молчит, преспокойно попивая свой кофе,

и когда я уже думаю, что ответа не будет, он говорит:

– Ну, скажем так, ты всегда можешь быть моим

поводом напиться.

Я сухо улыбаюсь.

– Я буду считать это комплиментом.

Пятьдесят семь

На следующий день выпал снег. Конец апреля, а

всё вокруг замело, как в ноябре. Дети играют во дворе

в снежки, катаются на санках.

На часах девять утра, а Макс, бодрый и весёлый,

припёрся ко мне домой и притащил… велосипед.

– Твою мать, Макс, ты что, охренел? - спрашиваю

я, а он, как ни в чём не бывало, затаскивает

велосипед в коридор и говорит:

– Одевайся.

– Куда?

– Поедем кататься.

– На велосипеде? - Кивает. - В снег? - Опять кивает.

Я смотрю на него, как на полоумного.

– Макс, ты, может, головой ударился?

– Нет, - качает головой он, не обращая абсолютно

никакого внимания ни на мою язвительность, ни на

мой скептицизм.

– Я не поеду.

– Леонова, возражения не принимаются. Я что, зря

этот драндулет из гаража вытаскивал?

– Ты псих.

– Поторопись.

Может, я идиотка, но я покорно иду в комнату,

надеваю джинсы, свитер, выхожу в коридор, обуваю

ботинки и натягиваю куртку и шапку.

– Мне вот только одно не понятно, - говорю я,

пока он вытаскивает своего железного коня на лестничную

площадку. - Ты зачем его на второй этаж-то затащил?

– Боялся, что украдут, - пожимает плечами он и

вдруг отпускает велик по лестнице. Тот то ли скатывается

то ли съезжает по лестнице и с душещипательным

скрежетом падает на пол.

– Ну ты и придурок, - говорю.

– Да ладно, - беспечно пожимает плечами он. - Всего

три лестницы осталось.

– Ты точно придурок.

Тем же методом велосипед добирается до подъездной

двери. Макс вытаскивает свою махину на улицу, и мы

садимся на неё. Только сейчас я вспоминаю:

– Твою мать, Макс, а если тормоз откажет? Или

цепь замёрзнет?

– Нормально всё будет, у меня хороший велик, -

отмахивается он.

Мы, как два конченых идиота, едем неизвестно куда

на велосипеде по снегу и льду. Редки прохожие изумлённо

оборачиваются нам вслед, но мне плевать, мне жутко

нравится. Я никогда не каталась на велосипеде в снег.

Это удивительно весело. И странно. Как на санках в

июне.

Всё оказывается намного прозаичнее. У нас просто

лопаются шины. Мы встаём посреди какого-то лесного

просёлка рядом с заброшенной деревянной хижиной.

Куда этот маньяк меня привёз?

– И что теперь? - спрашиваю.

Он слезает с велосипеда и бодро отвечает:

– Будем прыгать с крыши.

У меня вырывается нервный смешок.

– Макс, ты идиот.

Но ему плевать на мои оскорбления, он залезает

на крышу деревянного дома и… прыгает в сугроб.

Ну не идиот ли?

Я подбегаю к нему.

– Ты живой там?

Он с трудом вылезает из снега и весело отвечает:

– Это действительно круто. Ты должна попробовать.

– Макс, я что-то не поняла, какого хрена происходит?