The Beginning of the End

Купив билеты, миссис Мортон подошла к Белле и отдала их ей.

– Сейчас нам нужно вернуться в гостиницу - за нашими вещами. Время отправления - девять вечера, мы прибудем в Каир завтра утром, около восьми, - сказала пожилая леди. Она улыбнулась, несколько искусственно, но стараясь выразить участие.
– Вы можете сесть и ехать без нас, но я предпочла бы, чтобы мы не теряли друг друга из виду.

– Благодарю вас!
– пылко воскликнула Белла.

У нее опять мелькнула мысль - как заплатить за эту доброту; но она поняла, что сейчас не время напоминать об этом. Мистер Мортон приблизился к жене.

– Мэг, ты уже оказала этим людям огромную услугу, - пожилой джентльмен бросил красноречивый взгляд на Беллу.

– Неужели тебе непременно нужно их общество еще и в дороге? Они прекрасно позаботятся о себе сами!

Чтобы развязаться с сомнительными восточными людьми, он готов был даже смириться с потерей немаленьких денег, так неразумно потраченных женой на благотворительные цели.

– А что, если они, добравшись до Каира, узнают, что их родственники мертвы, а дом разрушен?
– воскликнула Маргарет Мортон.
– Совсем как…

Она осеклась, прижав руку ко рту. А мистер Мортон побледнел: точно жена нанесла ему неожиданный сильный удар.

– Как ты можешь, Маргарет!..

Белла взглянула на миссис Мортон. Она, наоборот, покраснела - краска прилила к щекам, только закушенные губы дрожали, точно от сдерживаемых слез.

В семье Мортонов кто-то погиб, совсем недавно, поняла Белла. Может быть, во время одного из воздушных налетов на Лондон или Портсмут…

Вот почему миссис Мортон напустила на себя вид беззаботной туристки и сразу же завела с Беллой светскую беседу; вот почему неправдоподобная история Беллы так тронула ее!

Тут Белла впервые за долгое время вновь подумала о своей семье - как о живых людях. Она подумала о том, что могло с ними статься за эту страшную войну, и со стоном закрыла лицо руками.

Она не видела, с каким выражением миссис Мортон смотрит на нее; но когда отняла руки от лица, пожилая леди стояла перед ней.

– Мы скоро вернемся, - сказала миссис Мортон с улыбкой. Она материнским движением приобняла Беллу за плечи; Белла только кивнула, размазывая по лицу слезы. Барти… Сэм и Март… Отец, думала она. Ее братья почти наверняка воевали!

Когда Мортоны ушли, Белла и ее семья решили переждать в помещении вокзала, под крышей, хотя внутри было не продохнуть - уличные торговцы прямо там жарили мясо на углях, пекли булочки. Запах дыма перебивал запах пота от множества скученных тел. Белла почувствовала, как у нее все зудит под пропотевшей плотной одеждой; на ней и мужчинах были еще и головные платки.

Но запах жаркого пробудил в ней сильный голод. Белла окликнула Синухета; она отвернула рукав, показывая один из своих браслетов. Это был широкий серебряный браслет, плотно обхватывавший запястье.

– Нам всем нужно поесть, - сказала англичанка.
– Торговцам можно предлагать украшения, это не касса, - объяснила она.

В черных глазах брата Имхотепа мелькнула насмешка. Как будто Белла привыкла объяснять ему больше, чем надо.

– Я понял, - сказал он.

Потом присел около Беллы и обхватил теплыми ладонями ее запястье, отягощенное браслетом. Белла вновь ощутила, как этот древний человек любит ее: всякий раз это ее изумляло…

– Если только ты хочешь, - сказал египтянин.

Белла кивнула. Тогда Синухет расстегнул крючки и снял браслет; он поднялся на ноги и подошел к ближайшему шашлычнику. Он тихо заговорил с ним.

Белла увидела, как араб изумился, увидев драгоценность; он схватил браслет, повертел его перед глазами и даже попробовал на зуб. Потом хитро улыбнулся покупателю, кивнул и протянул четыре прутика с мясом.

Синухет презрительно усмехнулся. Он сказал что-то, уже жестче, а торговец заспорил с ним, разводя руками, но не поднимал голоса, опасаясь привлечь внимание посторонних. Однако когда могучий Реннефер подошел и стал рядом с хозяином, араб сдался. Покачав головой, точно его ограбили, он отдал им десять шашлыков и еще дал сдачу - несколько фунтов.

Вернувшись к остальным, Синухет протянул первый прутик с дымящимся наперченным мясом жене.

– Я видел таких людей в Та-Кемет. Они не меняются, - сказал он.

Впервые с тех пор, как они очутились в ее времени, Белла прочла на лице мужа удовлетворение.

На сдачу они купили воды и несколько булочек с кунжутом. Этой еды, вместе с тем, что оставалось в мешках, должно было хватить до Каира.

Миссис Мортон сказала, что в первом классе есть вагон-ресторан, но они предпочли бы пока что как можно меньше показываться на публике.

Утолив голод, они стали ждать. В здании вокзала на стене висели большие круглые часы.

Белла как зачарованная следила за стрелками. Она так давно, так страшно давно не видела часов и не отсчитывала секунд и минут своей жизни…

Мортоны появились в половине девятого, когда совсем стемнело. Белла с семьей встретили их уже снаружи, опасаясь, что эти люди не станут заглядывать в помещение, полное неопрятных египтян.

Они и Мортоны договорились встретиться завтра утром в вагоне-ресторане и с некоторой неловкостью простились.

Они заняли свои купе. Первый класс худо-бедно, но заслуживал этого названия: откидные полки были обиты бархатом, хотя и потертым, за зеркальной стенкой у окна обнаружился умывальник. Седрик, - теперь он окончательно стал Седриком, - осмотрел внутри все, заглянул под полки, пощупал занавески, покрутил кран, открывая и закрывая воду. Эта санитарная техника привела его в восторг. Будь ему позволено, мальчишка добрался бы и до локомотива.

Синухет вел себя сдержаннее, но тоже пребывал в глубоком изумлении. Когда поезд тронулся, дав гудок, и колеса застучали, брат Имхотепа вздрогнул и чуть не упал с полки, по инерции; потом вскочил и подбежал к окну. Он увидел, как пропали вдалеке огни Луксора, потом стали появляться и исчезать деревеньки, рощи и пастбища. Это было уже привычное для египтянина зрелище. Вернувшись к жене, Синухет сел рядом.

Некоторое время он прислушивался к стуку колес, потом перестал обращать внимание; хотя подспудно этот звук нервировал египтянина.

Когда все успокоились, Белла подошла к зеркальной стенке и при электрическом свете вгляделась в свое отражение. Она уже много лет видела себя только в невыразительных медных зеркалах и иногда - в воде. Белле показалось, что она смотрит на себя впервые за пятнадцать лет; и увиденное ее потрясло.

Женщина тридцати с лишним лет, сожженная солнцем, с посветлевшими глазами и выгоревшими добела волосами, была все еще красива… но это была не Белла Линдсей. И даже не Белла Амир. Эта женщина видела то, чего не видел никто из обычных смертных.