«The Coliseum» (Колизей). Часть 2
Шрифт:
Хохот друзей услышала бы даже рыба, водись она на мелководье. Они осторожно, чтобы не черпануть сапогами воду, двинулись по голышам. Через минуту речка осталась позади, а дым из трубы зимовья манил уютом и теплом. Перед самой дверью Самсонов остановился и глянул на ту сторону переката:
– Значит, говоришь, чуть на ужин мишке не попались?
– Да уж… – Виктор тоже глянул на темнеющий лес.
– Но! – друг поднял указательный палец. – И даже это!.. не помешает нам выпить!
– Согласен! – заулыбался Бочкарев.
– А знаешь, что ворону без горлышка бутылки в котле не сварить?
– А зачем ее варить-то?! Кто ж ворону ест?
– Во, во! – Самсонов гоготнул. – А я лет пять назад, когда меня «раскатали» на ворону, постеснялся это спросить. Думаю, может, когда и варят, да выглядеть дураком не хотел. Попал! Дня три подкалывали!
Оба снова рассмеялись.
Через два часа глухарь был готов, печурка, радуясь
Бутылка «Наполеона» была пуста уже наполовину.
– Послушай, а Ванавара – там же рядом Тунгусский метеорит? – глаза привыкли к темноте, и Бочкарев с интересом осматривал избушку.
– Ага. Рукой подать. И репер профессора Кулика на единственной улице стоит – цепями огорожен.
– Тот, что первую экспедицию вел?
– Он самый, – Самсонов с удовольствием жевал мясо. – Раньше закрытая зона была, экспедиция стояла. Никак не добраться. Только вертолетом геологов. Иногда летом студенты, из самых отчаянных, нет-нет да пробирались. Петр Золотов водил на метеорит.
– Откуда знаешь?
– Да тоже Серега рассказывал. Он как-то с оказией на вертолете с Герасимовым, другом Амосова, летал. Валентином Алексеевичем звали, из энергетиков, первопроходцев. Хороший мужик был, основательный. Такой же здоровый, как Амосов. Помер недавно. Он-то Серегу к охоте и пристрастил. Я даже встречался с ним раз – тот в Иркутск прилетал. Всё вспоминал, какой кабак в «Арктике» брутальный был.
Самсонов мечтательно вздохнул, будто это он, а не помянутый Герасимов, любил провести там по случаю вечерок в далеком студенчестве.
– Нефть в Ванаварах, говорил, необыкновенная, белая. Прямо в дизель заливают – и работает. Электростанция – тоже дизельная. Три движка.
– Без перегонки?!
– В недрах завод, в земле-матушке. Во, какими богатствами владеем. Сейчас нефть качаем из западной Сибири, а отсюда еще по большому счету и не трогали.
– Короче, обречены на сырье, – уныло заключил Бочкарев.
– Да прекрати ты! Помнишь разговор? Если нас укоряют в половине сырья в валовом продукте, тогда и мы укажем Америке, что у них восемьдесят процентов в нём – услуги. А если этот «воздух» вычеркнуть, что от нее останется? Ведь кроме оружия, лимузинов и самолетов ничего не производят. Адвокаты там, страховые агенты, Бродвей, баскетбол да всяких шоу – половина услуг вообще развлечения. Короче – стрижка собак… изюминка, кстати, по сто долларов штука. И собак сто миллионов! А вот скажи-ка, что в первую очередь должен отражать валовой продукт страны? В современном мире, подчеркну! – кулаки уперлись в бока. – Все более и более небезопасном! Разум и логика, – он постучал пальцем по лбу, – подсказывают: должен отражать способность страны защитить свои ресурсы и население в случае угрозы таковым! И ничего!.. ничего больше – с продуктами и авто уже давно всё решено. И уж точно не стоимость Голливуда или сколько денег перегнали из одного банка в другой. Так вот, если производство принять за главное – его, напомню, там всего двадцать процентов – то картина меняется в жуткую для янки сторону. Банковская система в первые минуты серьезного конфликта вылетит. Как и остальная «стрижка» собак. Роль играть будет потенциал совсем иного рода. И только! А по нему мы вполне соизмеримы. Потому до конфликта им надо выиграть людей! Наших. Убедить во второсортности. Ведь были такие настроения в девяностых. Оппозиция и сегодня так думает! Крики-то: «У них лучше, надо сделать как там»! – оплачены, Иудины. Чему и служит их методика подсчета вала. Исправно. А все эти феньки с голыми жопами на Бродвее роли не сыграют. «Хлеба и зрелищ»! Помнишь, кого это сгубило? Римскую империю!
– Ну, Рим сгубили простые человеческие пороки – зависть, коварство и тщеславие, – глаза Виктора смотрели озорно. – А вот стрижка собак… – он хохотнул. – Смотри, попадешь под санкции!
– А загоржусь! – Самсонов подался вперед. – Представь, как легко поднять валовой продукт! Какой-нибудь Рокфеллер возьмет да и начнет платить по миллиарду своей дочери за выгулы семейного шпица. И если та зарегистрирует фирму – миллиард пойдет на рост! За свою методику «амеры» будут биться до крови!
– Согласен… изящно поднёс! – восхитился Бочкарев. – Побаловал широтой кругозора.
– А могу! – тот довольно заулыбался. Улыбка на секунду отвлекла, но только на секунду. – Кстати, «газо» и «нефтедобыча» – одна из самых наукоемких отраслей в мире, – ладонь Самсонова дважды твердо ударила по столу. – И технологии сплошь передовые!
– Вроде китайцы их нагнали. По валу?
– Заметь! Даже по их методике подсчета! Зуб даю – со дня на день подправят. За свои стандарты амеры грызть каждого. Не сомневайся. Это не Сирия и не Иран – здесь у них «лежбище», «малина», помнишь Высоцкого? Вот такие бои неместного значения нас ожидают! – палец
Самсонова уперся в друга. – Другие вершины пора брать, товарищ альпинист! Другие подходы…– А как биться-то будут? – Виктор отвел палец, соображая, как того раззадорить еще больше.
– Да хотя бы введут на услуги коэффициент «два» – ну, утяжелят их в общем весе «вала», мол, потребление превыше всего!.. – их родная парадигма, и привет, еще лет на сто первое место! И тогда Китай хоть весь мир завали товарами – в лидерах будут «амеры». А на обман они плевали, дело привычное. Говорю, главное – методика! Вышибать козырь надо, вышибать! Свои агентства делать, свои методики, свои оценки применять, а не пахать на дядю Сэма. Нас три миллиарда! Валовой продукт давно не экономика, а политика! А значит война.
Самсонов вошел в «раж» и как-то зло чертыхнулся.
– Да ты не расстраивайся, прорвемся, – добродушный голос друга смягчил настрой.
– Потом придумают другой стандарт, денег напечатают как всегда или нули допишут – помнишь, курсовые? Как подгоняли? Зубы у шестерни расчетные не совпадут – так просто, рукой на чертеже дорисуешь. И внешне – всё гладко. Только проректор тогда раскусил, да мне трояк влепил, еще пожалел. Мол, радуйся, что не тот факультет – не машиностроительный, а то… – он почесал затылок. – Кстати, общепринятый подход. Жена с Галкой как-то судачили об искусстве – так в нем одни подгонки! Подслушал. У Моне, говорит, есть картины явно не оконченные. Но всегда находится какой-нибудь «знаток» и восклицает: «Нет! Это замысел! Всё завершено!». И пошло-поехало. А потом и рядовую мазню превозносят. Людка-то уверена – окажись посредственность в нужном месте и в нужный момент, напорись на такого «знатока» с именем, которое такая же подгонка – и новый «гений» готов! Против имени-то не попрешь! Вот кто наши назидатели по культуре, а не мозги! В методике подсчета «вала» – точно также. Отсюда вывод: пока не плюнем на всякие «фичи», да «мудисы» [19] , на прочие «мыльные пузыри», пока не создадим вместе с китайцами да индусами – а это две трети населения земли! – собственные рейтинговые агентства, свои экспертные институты, отражающие реалии, а не сиськи, свои модели, курсы, да что там!.. свой эквивалент единицы измерения мощи стран – кредитные рейтинги наши плакали, как и рейтинг международный. Рычаг на «повизгивание» «двух третей» будет работать исправно. А теперь экстраполируй такой подход и на право, на спорт… вон, двести американских спортсменов имели разрешение на прием запрещенных препаратов, якобы для лечения. А затравили – нас. Да на те же «педофильные законы» – любой «западный» стандарт будет на этой войне против России. Раньше думали «запад» против коммунистов, а оказалось, сама Россия поперек горла. Возьми премии «динамитного короля» Нобеля. С каких пор национальные комитеты перестали быть субъективными? Ни одного китайца, бразильца или индуса в принятии решения! Превратили в балаган. А премию мира – в посмешище! Но каков инструмент унижения! Свои надо учреждать, братишка, свои премии, статусы, коэффициенты! Или проспим вообще все. Наливай-ка! – он указал на бутылку, чувствуя привилегию после такой тирады. – И вообще, главная угроза для штатов – правда! Правда – та самая сила, против которой и будут биться. Зубы в крошку, лишь бы не она! Здесь у них не триста процентов прибыли!.. – весь мир под пяткой. А теперь вспомни Маркса – «нет такого преступления, на которое не пойдет капитал ради трехсот процентов». Готовься. И ва-а-аще! Слушай бывших политических тяжеловесов Европы.
19
Moody's, Fitch Ratings – мировые рейтинговые агентства (инструменты геополитики США и союзников).
Бочкарев с удивлением остановил руку, протянутую к бутылке.
– Гельмута Коля давно уже нет, а вот Земан, чешский президент, остался. Ему не надо уже избираться, лгать, подстраиваться – стар, вот и рубанул правду-матку на евроассамблее.
– Что сказал?
– Дал определение агрессору. Мол, агрессор, это та страна, которая напала на другую страну… до Америки!
– Сильно, – кивнул Виктор. – Послушай, а вот к стрижке собак… Штаты автомобильная же страна? – И, достав платок, вытер пальцы. – Привычка… – пожал плечами он, разливая. – Иметь при себе…
– А мне? – Самсонов протянул руку и, обезьянничая, сделал то же самое. – Автомобили, говоришь? Производят в два раза меньше, чем Китай! Говорю, одни развлечения!
– Да… рванула «Поднебесная».
– Это точно. Здесь отец Людкин, отставник, вспоминал. В девяносто втором, когда разрешили им за рубеж-то, съездил в Харбин. Никаких тебе «жигулей» – на улицах наши «зисы», грузовики старенькие, да велосипеды. Хромовые сапоги с шинелями у туристов скупали. Еще застал.
Прихватил сломанных часов – дома штук шесть валялось – все продал. А шапку ондатровую – на магнитофон выменял!